Мария Демидова - Катализатор

Это не лицо. Это маска. Безжизненная, гипсовая.

Взгляд колдуньи опять скользнул в сторону. Смотреть хотелось куда угодно, только не на пациента.

На большом столе вольготно расположились стопки блокнотов, записок и схем. Над компьютером на полке теснилась толпа разноформатных книг. За ними сдержанно поблёскивал пыльным серебром какой-то кубок.

Верхний ящик стола был слегка приоткрыт. В маленькой замочной скважине легкомысленно торчал ключ.

— Мне нужно понять, что с тобой происходит. — Джин задумчиво провела пальцами по кромке ящика, на которой виднелся тот же узор, что вился вдоль стен. Только выписаны формулы были куда ровнее. — Иначе как я смогу тебе помочь? Мне кажется, я тебя совсем не знаю. Вот и приходится, как какому-нибудь дурацкому сыщику, обыскивать твою комнату в поисках зацепок и намёков…

Пальцы сорвались с узкой деревянной поверхности. Джина вздохнула. Заперла ящик, подумала немного и опустила ключ в старый наградной кубок. Отошла от стола, присела на край кровати.

На полке прикроватной тумбочки небрежно валялись лекарства. Джин машинально перебрала упаковки. Обезболивающие, жаропонижающие. Всё ожидаемо. В дальний угол была задвинута коробка, при виде которой колдунья нервно сглотнула. Руки дрогнули, и вместо того, чтобы аккуратно распечатать лекарство, Джина разорвала картон. Дважды пересчитала маленькие ампулы с прозрачной голубоватой жидкостью. Двенадцать. Она облегчённо выдохнула и отложила упаковку на подоконник.

— Это я заберу, — предупредила Джин. — Ты вообще в курсе, что такие блокираторы назначают только при критических разрывах поля? Там список побочек на две страницы мелким шрифтом. Я не верю, что тебе было настолько плохо.

«Не верю, — мысленно повторила она. — Не верю. А почему, собственно? Так привыкла к твоей лёгкости, что возвела её в абсолют? И не могу признать, что тебе тоже может быть больно? Кому угодно, только не тебе…»

Дежа вю. Кто-то сегодня это уже говорил.

Джин заключила руку Криса в ладони.

— Можно?

«Сейчас ты должен бы усмехнуться и спросить, как давно я требовала никогда ко мне не прикасаться».

Крис не отреагировал. Рука была безвольной и тяжёлой.

«Не могу. Хватит»

— А я ведь тебя даже не поблагодарила. — Колдунья грустно улыбнулась. — Спасибо. Без тебя я бы ни за что не справилась. — Она немного помолчала и добавила: — И я обязательно повторю это, когда ты точно сможешь услышать и воспринять.

Поле Криса было серым и холодным. Хотелось влить в него жизнь и силу. Немедленно. Окатить эмоциями, встряхнуть ощущениями. Связь, установленная для обмена, ещё не ослабла, и Джин была вольна делать с полем пациента всё, что считает нужным.

Но она медлила.

«Хватит…»

Искать позитивные стимулы. Важные и приятные настолько, что пробьются через блокаду и вытянут в реальность. Артефакты? Опыты? Тренировки? Всё это у Криса было — и разве помогло?

— Может, тебе радиоуправляемый вертолёт подарить?

«Да улыбнись же, чёрт возьми! Мне и так страшно!»

Вот только почему это должно быть аргументом?

«Хватит…»

Опыт, почерпнутый из учебников и лекций, требовал срочных действий. С каждым часом, с каждым днём полеэмоциональная блокада захватывает человека всё сильнее, грозя стать необратимой. Перед глазами всплывали строчки справочников, пугая последствиями. Атрофия поля, нарушение когнитивных функций, глубокая кома…

Чутьё — неожиданное, необъяснимое — кричало что-то совершенно не соответствующее теории. С ним спорили страх и желание опереться на чужой опыт, сложить ответственность.

«Твоя неуверенность его убивает», — предостерегал здравый смысл.

«Решающую роль играют индивидуальные свойства личности и поля», — цитатой из учебника отвечала интуиция.

— Что мне делать? — спросила Джин, понимая, что уже приняла решение.

Шоковая терапия? Лавина впечатлений? Эмоциональный шквал? Для человека, за последние полтора месяца пережившего столько, что уму непостижимо. И всё это время ухитрявшегося улыбаться. За себя и за того парня. Эта заразительная улыбка стала настолько привычной, что её отсутствие пугало больше, чем удар шпаги. Больше, чем беспорядки на улицах. Её нужно было вернуть. Чем скорее, тем лучше.

«Кому нужно?»

Джин закусила губу. Как бы всё ни обернулось, ей придётся с этим жить. Разделить ответственность будет не с кем.

«Хватит, — горячо билось в висках. — Не могу. Хватит»

К чёрту страх.

Она осторожно опустила руку Криса на одеяло.

— Отдыхай, клоун. Мы подождём. Сколько нужно, столько и подождём.

Он наконец-то заснул. По крайней мере, закрыл глаза и не казался больше безжизненной куклой. Обычный уставший мальчишка. Солнце заглянуло в комнату, разлеглось на подушке. Джина подошла к окну, и взгляд её снова упал на двенадцать стеклянных ампул.

Что же ты с собой сотворил, клоун?

Что мы с тобой сотворили?

И почему ты нам это позволил?

Она вздохнула и плотно задёрнула шторы.

В этот момент дверь тихо приоткрылась.

— Джин? — позвала Элли. — Всё нормально?

Колдунья предостерегающе взмахнула рукой.

— Не входите! — негромко, но настойчиво потребовала она. — Жак, вам можно. Остальные — брысь отсюда. Никаких полей и артефактов!

Она забрала с прикроватной тумбочки анализаторы, оставленные Элеонорой во время первого осмотра, и вышла из комнаты. Подполковник немного постоял на пороге, но войти так и не решился. Будто боялся оставаться с сыном наедине.

— Вам бы поспать, Жак. Ваши переживания ему сейчас никак не помогут.

Джина забилась в кресло, обхватила колени руками. Наедине с отцом Криса она чувствовала себя неуютно. С той самой минуты, когда на вопрос «Что мы теперь будем делать?» ответила: «Ждать».

Старший Гордон отвернулся от окна, скрестил на груди руки.

— Думаешь, я смогу заснуть?

— У вас был очень тяжёлый день, вы устали, — ответила Джин. — Думаю, сможете. По крайней мере, я на это надеюсь. Вы же завтра снова на службу? Перед этим лучше отдохнуть. Если с вами что-то случится, Крису это уж точно не пойдёт на пользу.

Жак не ответил, одарил колдунью мрачным взглядом и снова уставился в окно.

— Вы мне не доверяете? — решилась Джин. — Хотите, чтобы его лечил другой врач?

Подполковник ответил не сразу.

— Ты представляешь, что значит доверить кому-то жизнь своего ребёнка? — спросил он наконец.

— Отчасти.

Жак удивлённо обернулся.

— Одну жизнь мне так уже доверили, — пояснила Джин, стараясь не думать о том, насколько отличались тогдашние обстоятельства.

— И как?

— Эш выглядит вполне здоровым, правда? — Колдунья слабо улыбнулась. — А между тем, его болезнь была куда опаснее, чем у Криса. И если бы пять лет назад его мама мне не поверила…