Мария Демидова - Катализатор

Улыбка исчезла. Им обеим тогда очень повезло. И ей, и Илоне. Они обе сделали правильный выбор. Но для спасения Эша достаточно было чистой силы. А сейчас…

— Иногда для бездействия нужно гораздо больше смелости, чем для борьбы, — произнесла Джин, надеясь, что её слова не звучат как нотация. — Мне тоже было бы проще что-то делать, распутывать сложные чары, тащить Криса в какой-нибудь клуб, чтобы обеспечить «позитивные стимулы», вместо того, чтобы сидеть здесь и думать, что я сделала не так и как можно было всего этого избежать. Но я почти уверена, что выходить на улицу Крису сейчас нельзя. Даже из комнаты — не стоит. На него слишком много свалилось. Вы не представляете, как трудно ему было в последнее время.

Жак сел за стол. Тяжёлые кулаки опустились на скатерть.

— Не представляю, — согласился он. — Если бы представлял, всё было бы по-другому. Мы никогда друг друга не понимали. Не знаю, кто в этом виноват. Наверное, я. Всё-таки это родительская задача в первую очередь. — Он говорил медленно, задумчиво, будто сам с собой. — Но с Кристиной никогда не было таких проблем. Хотя тоже было сложно. Когда у тебя по дому летают привидения из занавесок, а каждая детская простуда может обернуться пожаром, — не заскучаешь. Особенно если у тебя нет поля, и со всем этим приходится справляться без магии. Но мы как-то ухитрялись находить общий язык. И я так гордился, когда она научилась применять поле осознанно, не причиняя никому неудобств… И когда родился Крис, я думал, что этого опыта хватит. Мне даже в голову не пришло, что может быть по-другому. Что есть какие-то тонкости, о которых мы ничего не знаем. — Жак несколько минут молчал, прожигая взглядом скатерть. — Я всегда знал, что с ним что-то случится. Даже думал, что это не застанет меня врасплох. А когда действительно случилось… — Он запнулся, прерывисто вздохнул. — Каким бы невыносимым он ни был. Как бы я на него ни злился… — Подполковник с трудом взял себя в руки, устало провёл ладонью по лицу, убрал волосы со лба. Автоматическим и очень знакомым движением. — Я думал, у меня есть второй шанс. Но я всё ещё не представляю, что с ним происходит. Не замечаю, когда ему нужна помощь. Наверное, на самом деле я уже очень давно его потерял.

Джина выбралась из кресла и села напротив Жака. Решительно положила ладонь на сжатый кулак.

— Вы никого не потеряли, — безапелляционно заявила колдунья. — Крис не умер, не стал наркоманом или преступником, даже из дома не ушёл. Ему всего восемнадцать. У вас ещё много времени, чтобы понять друг друга.

Подполковник горько усмехнулся.

— Ты забыла, что мне уже не восемнадцать, Джин. Далеко не восемнадцать.

Гай пришёл на следующий день. И очень удивился, когда дверь открыла Джин.

— Крис дома? — спросил он неожиданно смущённо — будто невзначай вломился в чужую личную жизнь.

— Дома, — ответила колдунья, явно не собираясь приглашать гостя войти.

— Позовёшь? — уточнил полицейский, поняв, что от собеседницы ждать инициативы бесполезно.

— Не могу, — покачала головой Джин. Выглядела она недовольной, но ничуть не смущённой. — Он болен.

— Серьёзно? — хмыкнул Гай. То ли недоверие выразил, то ли сочувствие — сразу и не поймёшь.

— Серьёзно, — кивнула колдунья. — Ты знаешь, что такое полеэмоциональная блокада?

— Слышал, — неопределённо ответил Гай. Диагноз действительно звучал знакомо, но специфически полевыми заболеваниями он никогда особо не интересовался. — Мне нужно осмотреть дом. Хотя бы его комнату.

— Исключено. — Джина не двинулась с места. — Отрицательные эмоции Крису противопоказаны.

— Есть медицинское заключение? — холодно спросил лейтенант.

— Есть ордер на обыск? — в тон ему ответила Джин.

— Слушай, это не шутки. — Гай оперся ладонью о косяк и шагнул вперёд, но колдунья и не подумала отступить. — Я полицейский при исполнении и могу войти даже без ордера, если речь идёт о расследовании государственного дела.

— И ты настолько уверен в себе, что не решился прийти, когда Жак был дома? — фыркнула Джин. — Хорошо, ты полицейский. А я — врач, победитель «Грани возможного» и очень неплохой маг. И чёрта с два ты сюда войдёшь. Может, не будем махаться статусами, а обратимся к здравому смыслу?

По мнению Гая, здравый смысл был на его стороне, однако спорить с решительно настроенной колдуньей не хотелось.

— Тебе самому это не кажется смешным? — вздохнула Джин. Проход она так и не освободила, но, заметив, что твёрдости у лейтенанта поубавилось, немного расслабилась. — Каждый раз, когда что-то случается, ты бежишь к Крису, как будто он главный преступник в Зимогорье. И пытаешься повесить на него то ограбление, то заговор, то ещё какую-нибудь гадость. Может быть, потому, что он никуда не убегает, и его не нужно искать? В отличие от настоящих преступников.

— А может быть, потому, что, когда происходит преступление, он всегда крутится поблизости? — вспылил полицейский.

— Зимогорье — маленький город. Мы все крутимся поблизости.

— Но не все воруют из музея запрещённые артефакты, — парировал Гай. — Эш не рассказывал тебе про обменную сферу?

— А тебе Эш не рассказывал о том, что вчера был здесь и наверняка нашёл бы эту вашу пропавшую книгу, если бы её прятал Крис? Сферу же он вернул…

Гай хотел ответить, но в этот момент Джин вздрогнула, быстро глянула на запястье, на котором мягко светился разноцветный плетёный амулет.

— Мне пора, — оборвала разговор колдунья. — Подумай над моими словами и заходи, когда Крис поправится.

Она легко вытолкнула Гая за порог и закрыла дверь.

Джине казалось, что она поселилась в этом доме навсегда. А между тем, прошло всего три дня. Возможно, если бы колдунья была не одна, время текло бы быстрее. Но Жак пропадал на службе — не то дорвался до работы, не то нашёл повод реже появляться дома. Возвращаясь после долгого отсутствия, он смотрел на Джину с такой надеждой, что колдунье становилось не по себе. Она улыбалась, пыталась подбодрить подполковника, поддакивала его уверенности, что к возвращению Аниты и Тины, которым так и не сказали о случившемся, Крис обязательно придёт в себя.

Задавал вопросы и Рэд. Ему Джин отвечала чуть более откровенно, но в подробности всё равно не вдавалась. Слишком тяжело было признавать, что на самом деле состояние пациента ничуть не улучшилось. Не стало хуже — и то хорошо.

Один Эш ни о чём не спрашивал. Просто приходил после работы, скрашивал вечера рассказами о музейных новостях, отвлекал разговорами Жака, выслушивал опасения Джин и неизменно отвечал, что всё будет хорошо. И что она всё делает правильно. Далёкий от медицинских тонкостей оружейник ничего не мог об этом знать, но колдунье очень хотелось ему верить.