Мария Демидова - Катализатор

— Что такое?

— Щекотно, — пояснил пациент, не переставая улыбаться. — Не торопись, смотри внимательно.

— Я уже закончила.

Невидимая преграда возникла мгновенно, но так мягко, что колдунья даже не почувствовала, как прервался контакт. Крис опустился на стул и наконец глотнул кофе. Зажмурился от удовольствия.

— Ну как? — спросил он с таким искренним любопытством, будто не мог оценить собственное состояние, и от вердикта врача зависело его будущее.

— Хорошо, — ответила Джин. — Как не было ничего. Даже удивительно.

— Но не подозрительно? — насторожённо уточнил Крис.

— Да нет. Блокада тебя отпустила, и поле вернулось к нормальному состоянию. Сил наберёшься — будешь как огурчик. Что за странные вопросы?

— То есть ты убедилась, что я абсолютно здоров и психически устойчив? — продолжал допытываться пациент.

— Насколько это возможно в твоём случае, — усмехнулась колдунья.

— Значит, ты отдашь мне мой «Метамфенол»?

Джин перестала улыбаться. Посмотрела на собеседника серьёзно.

— Крис… Ты же понимаешь, что это очень сильный препарат? Исключительно рецептурный. Он тебе точно нужен?

Парень страдальчески застонал, запустил пятерню в длинную чёлку.

— Конечно нужен! Иначе нафига я сбивался бы с ног, чтобы его достать? Тот ещё квест, между прочим… — Он снова взглянул на колдунью — помрачневшую, встревоженную. И вдруг рассмеялся. — Джин, да ты что! Я не собираюсь им травиться! Я знаю, что эту гадость назначают, когда пациенту уже не может быть хуже. Мне, к счастью, пока ещё может. Просто он же ослабляет контакт поля с телом, не разрывая его начисто. И я хотел покопаться в структуре, поэкспериментировать. Не на себе даже. На условной модели. С химиками нашими договорился… И кто мне теперь поверит, что эта упаковка вообще была? Это, в конце концов, вопрос репутации!

Крис гордо вздёрнул подбородок, поджал губы в напускной обиде. И стал вдруг очень похож на подростка. Увлечённого, смелого, талантливого… Но слишком юного, чтобы взвешивать риски. Ну правда, неужели этому тощему растрёпанному клоуну можно доверить смертельно опасный препарат?

Отсутствием проницательности растрёпанный клоун, впрочем, не страдал.

— Ну понятно, — вздохнул Крис и одним глотком осушил чашку. Поморщился от попавшей на язык кофейной гущи. — Один раз не уследишь за эмоциями — и ты уже псих, не заслуживающий доверия. Хорошо хоть, острые предметы ещё не попрятали от греха подальше… — Он взял со стола нож, ловко покрутил его в пальцах и вернул на место. — Хочешь что-то сохранить — запри на замок и держи язык за зубами. И не выпадай из жизни на несколько дней.

В его голосе даже обиды не было. Будто мальчишка не жаловался, а повторял прописные истины. Джине стало неловко. Помолчав немного, она попыталась сменить тему.

— С тобой, кстати, моя начальница жаждет познакомиться.

— Симпатичная? — Крис смахнул с лица мрачную задумчивость и хитро прищурился.

— Ей сорок два, если что, — уточнила Джин.

— И это мешает ей быть симпатичной? — фыркнул Крис и спросил уже серьёзнее: — И зачем я ей понадобился?

— Хочет поговорить о твоей уникальной выносливости. Если верить статистике, ты должен был уйти в блокаду лет десять назад. Ей интересно, как ты ухитряешься самостоятельно регулировать чувствительность поля.

— А как вы все ухитряетесь? — усмехнулся Крис. — Я почти так же, только осознанно. — Поймав непонимающий взгляд Джин, он охотно пояснил: — Любое поле само защищается от слишком тесных контактов с другими полями, артефактами и прочими внешними энергиями. Такая встроенная защита от перегрузок. А у меня её нет. Дефект конструкции.

— А я думала, дело в тактильной чувствительности… — удивилась колдунья.

— Ну да, в ней тоже. Там какая-то хитрость со связанными генами. Я так глубоко в биологию пока не закапывался. Обычно такие сбои — это либо сразу нежизнеспособность, либо постоянное лечение и изоляция. Чем сильнее поле, тем труднее. У меня вот слабое, так что сразу не слишком долбило. А потом уже как-то приспособился. Так что я не уникальный, а везучий.

— И психика у тебя гибкая, — хмыкнула Джин.

— Точно, — радостно подтвердил мальчишка, наливая себе вторую чашку кофе.

— А родителям почему не рассказал? Когда понял. Есть же способы лечения. Зачем было одному мучиться?

— Я больниц боюсь, — неожиданно смутившись, признался Крис. — С детства. А если бы маме хоть заикнулся, она бы меня по врачам затаскала. Нашли бы эту болячку — и всё. Всю жизнь под микроскопом. Ну нафиг. Лучше самому. Тем более нормально это всё равно не лечится. Пока.

Он задумчиво улыбнулся, достал из кармана ключ от лаборатории. Вычертил им какой-то узор на скатерти.

— «Метамфенол», кстати, при таком диагнозе тоже назначают, — как бы невзначай обронил Крис. — В более серьёзных случаях, конечно.

— Я тебе его верну, — неожиданно для себя самой заявила Джин. — Только пообещай, что если снова начнёшь терять контроль над эмоциями и полем, скажешь мне. Доверие же должно быть обоюдным, правда? Я, конечно, не психолог, но полевик, говорят, неплохой. И кое-что могу без всяких больниц и микроскопов.

Крис просиял. И колдунья очень надеялась, что дело не только в возможности вернуть препарат для опытов.

— Обещаю, — с готовностью кивнул он. И поднялся, услышав голос зовущей его Тины. — Кстати… — Не дойдя до двери, Крис вдруг остановился. — Ты же про второго постоянного пациента только для красного словца сказала? Чтобы меня подбодрить?

— Нет, конечно. С чего ты взял?

— Ну… Просто такая заманчивая перспектива… — с наглой ухмылкой протянул Крис.

Джина схватила подвернувшееся под руку полотенце, скатала его в плотный шар и с размаху запустила в пациента.

— Убьёте, доктор! — захохотал мальчишка, выскакивая за дверь.

Через полминуты Джин вышла следом.

— Эй, клоун!

Крис удивлённо обернулся на верхней ступеньке лестницы.

— Спасибо. Без тебя я бы ни за что не справилась.

Мальчишка счастливо улыбнулся и, бодро козырнув, скрылся на втором этаже.

Через два дня Лаванда с Алисой вернулись в Зимогорье.

Звонок телефона застал Тину в прихожей. Девушка только что пришла с работы и предвкушала уютный вечер с книгой и чашкой какао, но голос у Гая был такой, что пришлось снова застёгивать пальто и выходить из дома, не успев даже поздороваться с семьёй.

— Надо поговорить.

Лейтенант Сиверс, заложив руки за спину, расхаживал вдоль столика в «Тихой гавани».

— Это все уже поняли, — буркнула Джин. — Можно поточнее?

Эш и Рэд молчали, ожидая, пока Гай сам расскажет о причинах неожиданного совещания. Но лейтенант отчего-то медлил.