Мария Демидова - Катализатор

— Лаванда?

— Да. И твой отец. Он меня тогда очень поддержал.

— Надо же! А он умеет?

В прищуренных глазах Криса искрилась насмешка. Когда несколько лет назад она уверенно вытеснила ревнивую обиду, Рэд обрадовался. А сейчас думал: стоило ли?

— Знаешь, братец, — Крис опустил на глаза тёмный щиток очков, — кажется, у нас с тобой был какой-то разный мой отец.

Рэд не успел выйти из лаборатории, когда в кармане рубашки зазвонил телефон.

— Да, Джин?

Он с минуту молчал, слушая ответ. Лица оборотня Крис не видел, но напряжённая спина и застывшие на дверной ручке пальцы не предвещали ничего хорошего.

— Насколько плохо?… Чёрт. К тебе приехать?… Подожди, не плачь. Где ты?… Ты знаешь, кто?.. Успокойся, ты этим не поможешь. Я сейчас приеду.

Он отключил связь и медленно обернулся.

— Эш в больнице. Огнестрел. Тяжёлый.

Почему-то кажется, что все тёмные дела совершаются в тёмное время суток. Предательства и заговоры, убийства и разбои плохо гармонируют с голубым небом, сочной травой и птичьим пением.

В этот день просто не могло произойти ничего плохого. Солнце, отдохнувшее за дождливое лето, красовалось в небе, прогревая землю, подсвечивая начинавшие золотиться листья, но уже не обжигая. Прозрачный воздух звенел свежестью. Дышалось так легко и свободно, что добираться до работы кратчайшим путём, не насладившись вволю идеальной погодой, казалось немыслимым расточительством. Неотложных дел сегодня не предвиделось, поэтому Эш со спокойной совестью свернул с привычного маршрута, без особой необходимости огибая старый жилой квартал и минуя полузаброшенный стадион.

Вероятно, когда-то это сооружение впечатляло: глубокая чаша, обустроенная в природном, лишь слегка подправленном строителями котловане, образовывала своего рода амфитеатр с несколькими рядами деревянных скамей и высокими травянистыми склонами, на которых вольготно располагалась большая часть зрителей. Сейчас стадион был почти забыт. В Зимогорье редко проходили крупные спортивные состязания, а для тех, что всё-таки организовывались, вполне хватало не такой колоритной, но зато более современной крытой арены. Старый же стадион в вечернее время становился прибежищем шумных компаний и тихих влюблённых парочек.

Голоса, донёсшиеся до слуха Эша, явно не принадлежали ни добрым приятелям, ни влюблённым. Отрывистые, грубые, нервно взвинченные. Оружейник остановился.

— Разойдись! — командовали внизу. — На десять шагов от грани!

Эш подошёл ближе, заглянул в чашу стадиона. И торопливо двинулся вниз по зелёному газону, одновременно доставая телефон и отправляя вызов в полицейский участок.

— К бою приготовиться!

Десять мальчишек, разделившись на две команды, поднимали оружие. Кто-то придерживал за лезвие метательный нож, кто-то взвёл курок пистолета, несколько ребят неуверенно сжимали шокеры и полевые парализаторы. Игрушки, которые Эш разглядел в руках троих парней постарше, вызвали у него сразу два вопроса: «Где достали?» и «Неужели умеют пользоваться?»

— Эй! — Резкий окрик заставил соперников отвлечься от намеченного сражения и начать тревожно оглядываться в поисках нежданного свидетеля. — Ребят, вы почему не в школе?

Их замешательство дало Эшу время спуститься к нижнему ярусу зрительских мест, перемахнуть через невысокую ограду и оказаться на поле между двумя изготовившимися к бою командами. Парни замерли в нерешительности. От вмешавшегося в их планы человека исходила такая уверенность, будто он мог одним щелчком пальцев разметать бойцов по полю, невзирая на весь их внушительный арсенал.

Фигура одного из парней показалась Эшу знакомой. Какой всё-таки маленький город Зимогорье! Вот ты обрываешь поводок, которым наглый колдун привязал к себе беззащитную девушку. А вот этот же колдун стоит перед тобой средь бела дня и поигрывает всё тем же парализатором. Хотя нет, не тем же — на этот раз мышечным. Логично: ведь его соперники здесь — не маги.

— Вали отсюда, пока цел! — белозубо ухмыльнулся Чак. — Это наше дело.

Эш не двинулся с места.

— С удовольствием. Если вы сейчас развернётесь и мирно разойдётесь по домам.

— А если нет? — В голосе одного из старших парней — похоже, капитана второй команды, звучало искреннее любопытство. — Что ты сделаешь?

Его уверенную насмешливость можно было понять. Под завязку накачанная энергией полевая пушка, рукоять которой спокойно лежала в опытной руке, говорила сама за себя.

— Да выпорю вас, как малолеток, — невозмутимо ответил Эш и начал неторопливо расстёгивать ремень.

Парни опешили. На сумасшедшего незнакомец не походил, но вёл себя слишком странно.

Эш тянул время. Быть может, нелепо, но пока успешно. А ещё — переключал внимание, надеясь, что соперники, найдя новый общий объект агрессии, отвлекутся друг от друга. И хорошо бы полиции приехать до того, как они начнут палить.

Старший парень опомнился в тот момент, когда Эш окончательно высвободил ремень из брючных петель. Командир бесполевой команды крепче перехватил энергетическую пушку. Словно восприняв этот жест как сигнал, остальные мальчишки вновь начали поднимать оружие.

Эшу уже доводилось останавливать вооружённую стычку — когда несколько лейских студентов решили испытать раздобытые у каких-то зарубежных торговцев запрещённые артефакты. Но тогда в его распоряжении было кое-что посерьёзнее уверенного вида, веского голоса и кожаного ремня. Впрочем, в правильных руках и ремень может быть очень полезной штукой. Особенно если это не просто ремень.

Энергетический кнут метнулся к старшему из парней. Кончик хлёстко скользнул по руке, выбивая из неё пушку. За пару секунд юные вояки лишились оружия, не успев даже понять, как. Эффект получился прекрасным: банды шарахнулись от Эша в разные стороны.

«Отлично. А теперь сделай вид, что тебе хватит сил это повторить».

Парни замерли в нерешительности. Большинство смотрело на оружейника с испугом. Некоторые — с завистью. И только один — с резкой неприязнью.

Щелчок взводимого курка Эш услышал раньше, чем заметил пистолет в руке Чака.

«А ещё ты ловишь ножи зубами и плавишь пули взглядом».

Не взглядом, конечно. Полем. Раньше.

Пальцы ещё помнили движения, но сил было недостаточно. Первая пуля лишь слегка отклонилась от курса, скользнула вдоль вскинутой руки, наискось пробила плечо. Вторая попала в грудь. Удара третьей Эш не почувствовал. Он пошатнулся, зажимая пульсирующую рану на руке. Из-под быстро слабеющих пальцев толчками пробивалась алая кровь. Происходящее потеряло связность, превратилось в череду вырванных из контекста кадров. Колени ударились о землю. Солнце резануло глаза.