Галина Липатова - Паладинские байки

Оливио быстро забрался по лестнице в грот и увидел там Магдалину Ванцетти, грустно сидящую на растрескавшейся каменной скамье. Рядом стояла внушительная картонная коробка.

– Добрый вечер, сеньора, – поклонился паладин. – Времени мало, давайте перейдем к вашему делу.

Это было не очень-то вежливо, но правдиво – времени действительно мало. Магдалина всплеснула руками:

– Да, да… простите, что отнимаю ваше время, но… мне правда больше не к кому обратиться, кроме как к паладину. Видите ли… если мой супруг узнает… Ах… О, нет, не подумайте только – я не совершила супружеской измены, – сеньора Ванцетти бросила на паладина испуганный взгляд.

– Сеньора, что бы ни случилось, я никому ничего не скажу, слово паладина, – сказал Оливио. – Разве что это не государственная измена, конечно. И не еретические практики. Вы же, надеюсь, не…?

– О нет, конечно же нет, – яростно замотала головой Магдалина. – Это дело касается моей чести и чести моего супруга. Ох…

– Тогда расскажите о сути вашего дела, потому что я не смогу вам помочь, не зная, как вам помочь, – Оливио стоял напротив нее, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел. Он не отличался особенными паладинскими талантами, но соблюдал устав, придерживался обетов, а к тому же сегодня хорошо помолился, потому сейчас чувствовал, как его наполняет особенная сила. И благодаря этому видел, что дама действительно нуждается в деликатной помощи, и что она и правда не совершила ничего предосудительного, по крайней мере в последние пару месяцев.

– Хорошо. Под ваше честное слово, сеньор Альбино, – Магдалина вздохнула. – До замужества я… была неосторожна. У меня был кавалер, но не из числа придворных. Я… признаюсь откровенно – имела глупость связаться с магом.

На лице паладина ни мускул не дрогнул, но на самом деле он наконец-то заинтересовался делом всерьез.

– И что самое плохое, сеньор паладин – с магом из свободно практикующих. Ах, если бы это был армейский, придворный или маг из академии!!! Он бы не посмел…

– Сеньора, но ведь это было до замужества. Вы же не имели с ним дела после, верно?

– Да, но… Я наделала глупостей и до. Словом, я была настолько неосторожна, что писала ему письма, очень откровенные письма, и даже…– тут она заплакала. – Даже позволила ему сделать мой магопортрет в очень… непристойном виде.

Оливио подавил желание схватиться рукой за лоб. Дама продолжила:

– Когда было наконец сговорено о моем браке и подписаны все контракты, я упросила этого мага уничтожить при мне все эти свидетельства нашей с ним связи. Он сжег их в камине и пообещал, что ничего никому не скажет.

Вот тут Оливио не выдержал и все-таки приложил руку ко лбу и покачал головой.

– Сеньора. Неужели вы не знаете, что восстановить сожженные бумаги для хорошего мага не так и сложно? Хотя я сомневаюсь, что он вообще их сжигал. Скорее всего он сжег искусные подделки или вообще обманул вас иллюзией. Я ведь верно понял, что теперь этот недостойный магик вас шантажирует?

Магдалина вздохнула:

– Верно, сеньор паладин. Он требует, чтобы я заплатила ему за эти бумаги по тысяче реалов за каждое письмо, и пять тысяч – за магопортрет. Всего десять тысяч реалов. Но если бы всё было только в деньгах!!! Он хочет, чтобы я пришла за бумагами лично. А я боюсь.

– Понимаю. Правильно делаете, что боитесь. Он может вам отдать опять подделки, может вас заколдовать… – Оливио в задумчивости легонько подергал серьгу-колечко, которую носил в правом ухе. – И потому вы хотите просить меня отобрать у магика эти бумаги? Можно попробовать. Но для начала мне надо знать, кто этот магик. И где его найти.

– Мэтр Дамьен Роспини, – всхлипнула дама. – И живет он в квартале магов, на улице Пяти Огней, дом восемь… велел мне туда прийти за документами… самой.

– Хм. Если я туда пойду, то стоит мне зайти в этот квартал, как Роспини тут же узнает, что в квартале магиков появился паладин, – Оливио задумчиво посмотрел на даму. – Да первый же встречный растрезвонит об этом на весь квартал за считанные минуты.

– Но это только если вы пойдете туда как паладин. Я имею в виду – вот прямо так, в мундире и при мече, – Магдалина придвинула к себе коробку. – А если вы… если я… переодену вас…

– То есть?

– Ну… – засмущалась Магдалина.– Вы моего роста и изящного для мужчины сложения… если на вас надеть одно из моих платьев, парик и шляпку с вуалью, то на первый взгляд в вас никто и не заподозрит паладина. Доедете туда в наемном экипаже… С Роспини постарайтесь говорить как можно меньше и шепотом, заберете письма и все… а если он попытается вас заколдовать, то ведь вы паладин, вы знаете, что в таком случае делать. И вы, конечно же, сможете понять, поддельные письма или нет. Роспини… очень самоуверен и не слишком умен, иначе бы даже не пытался меня шантажировать так откровенно, просто взял бы деньги через посредников.

– Сеньора! Да ведь этот маскарад никого не обманет. У меня только плечи вдвое шире ваших, не говоря уж о голосе, походке и прочем! – воскликнул паладин, с содроганием представив себе, что будет, если его в таком наряде увидит кто-то из сотоварищей. Ведь же потом шуточками и намеками проходу не дадут… Ну, это, конечно, если увидят и узнают. Но всё равно…

– Ах, сеньор Оливио, но ведь вы же паладин! – заломила руки Магдалина. – Вас же учат отводить глаза магам и даже всяким сущностям из мира фейри! Сколько существует историй о том, как паладины обманывали не то что магов, а даже драконов, выдавая себя за девушек, предназначенных тем в жертвы!!! Вот вспомнить одну только оперу «Журавлиная заводь»!

Паладин вздохнул и снова принялся терзать свою сережку, размышляя. В общем-то, Магдалина была права – такое умение в паладинском наборе действительно имелось, хотя, конечно, в опере «Журавлиная заводь» маэстро Гавиотти изрядно преувеличил паладинские возможности, если не сказать – приврал. Но отводить глаза магам паладинов действительно учили, вот только получалось это не у всех. А уж тем более не у всех получалось при этом еще и иллюзию навести, особенно на мага. С драконами было проще, главное – чтобы паладин был девственником. Вообще ученые-драконологи предполагали, что драконам на самом деле пол жертвы не важен, их привлекает девственность, как и единорогов. Насчет своей девственности, ее, так сказать, качества, Оливио имел большие сомнения, хотя и никогда не обсуждал этого ни с кем. Однако, как бы там ни было, но даме надо как-то помочь. Паладину ее было очень жаль, да и расстраивать знаменитого адмирала не хотелось. Вряд ли Гуго Ванцетти устроит молодой жене сцену ревности из-за добрачного романчика, но ему будет очень неприятно, если вредный магик опубликует откровенные письма и непристойный магопортрет Магдалины в каком-нибудь желтом листке вроде «Базарного сплетника».