Галина Липатова - Паладинские байки

Купальня была большой, с центральным залом, устланным коврами и уставленным диванчиками, а в этот зал выходили широкие двери нескольких роскошных мыльных комнат. Все комнаты были темны, кроме одной, из которой струились свет, пар и невнятное мычание.

Жоан, покраснев как свекла, схватил Робертино за руку и сбивчиво зашептал:

– Ну ты-то мне хоть веришь? Чем угодно клянусь, она сама…

Робертино, вздохнув, направился к купальне. Внутри он ощущал удивительное спокойствие – не зря, видимо, пыхнул дымком.

В купальне была утопленная в пол большая мраморная ванна, наполненная горячей водой, керамический пол покрывали лужи, рядом с ванной валялись перевернутый столик на одной ножке, расколотое фарфоровое блюдо и рассыпанные яблоки сорта золотой ранет. А возле ванны на полу сидела, раскинув ноги, наиболее вероятная кандидатка в принцессы, дочка герцога Дельпонте, прекрасная Джованна, ангел во плоти: белая кожа, огромные голубые глаза, золотистые кудри… и сидела она там совершенно голая, обхватив себя руками за плечи. Рот ее был широко распахнул, глаза наполнены слезами, мокрые кудри прилипли ко лбу, плечам и спине, розовые соски жалостно торчали из-под скрещенных рук. Из распахнутого розового рта неслось монотонное и очень жалобное мычание.

В другое время Робертино бы совершенно обалдел от увиденного, но дымок сделал свое дело, и сейчас он разглядывал обстановку с любопытством, но не более того.

– Ну и что тут случилось? Полагаю, вы в целях сохранения обоюдного целомудрия решили приласкать друг друга то ли ртом, то ли руками? – осведомился Робертино у Жоана. Тот яростно помотал головой, а без пяти минут принцесса замычала еще жалобнее.

– Хм, а почему у тебя штаны заляпаны неведомо чем? – указал пальцем на пятна Робертино, напрочь игнорируя наличие на собственных штанах подобных же пятен (правда, почти уже незаметных). Жоан всхлипнул:

– Это мыльная пена… Робертино, что с ней? Меня казнят?

Робертино ухмыльнулся:

– Как же, пена. Кому другому расскажи.

Он повернулся к герцогской дочке и наклонился, аккуратно взял ее за пухлый подбородочек и легонько повернул голову из стороны в сторону.

– Ничего страшного, всего лишь вывих челюсти. Хе-хе, видимо, достоинство у тебя ого-го, что бедняжка Джованна аж челюсть вывихнула, пытаясь его обхватить.

Жоан замахал руками:

– Да не было ничего подобного, не было!!!

Пожав плечами, Робертино продолжил задумчиво изучать вывих. Про себя отметил, что если б не дымная палочка, он бы сейчас не был таким спокойным и хамоватым, а точно так же, как и Жоан, краснел и бледнел. Надо будет, если вдруг опять к дамам караулить определят, прихватить с собой палочки. Вроде бы если их жевать, эффект тот же, разве что расход больше. Робертино полез за пазуху, достал полотенце, свернул его, обернув вокруг своих больших пальцев, сунул в рот Джованне, ухватился за челюсть и дернул. С щелчком челюсть встала на место. Робертино вынул из ее рта полотенце, невозмутимо свернул его и опять спрятал за пазуху. Юная сеньорита, осторожно придерживая челюсть рукой, тихо сказала:

–Сп-п-пасибо, доблестный паладин…

Робертино пожал плечами снова:

– Да не за что. Не мог же я оставить даму в беде и не помочь своему товарищу. Я, пожалуй, пойду, но если что – зовите снова.

Он развернулся, чуть не поскользнувшись на полу, но тут Джованна вскрикнула:

– Нет!!! Пожалуйста, не уходите!!!

Жоан схватил его за плечо и прошептал:

– Это не все, там еще… есть… кое-что.

А вот это уже было интересно. Что еще они тут учудили? Робертино повернулся, снова окинул взглядом диспозицию, и только сейчас заметил, что в ванне уже опала пена, и на дне лежит весьма интересный предмет: белый фарфоровый член на золотой цепочке. Робертино наклонился, подтянул рукава мундира и рубашки, и выудил за цепочку это диво, поднял повыше, рассматривая. Оно было сделано весьма искусно, со всеми подробностями и деталями, только было слегка маловато. Робертино вспомнил рисунки из книги «Людская физиология», изображавшие вагины с разными формами девственной плевы. Судя по размерам, этот фарфоровый член мог бы подойти и для девственниц, по крайней мере некоторых, так что, по-видимому, дочка герцога Дельпонте формально таковой и являлась. Робертино разжал пальцы, член канул в воду. Развернувшись от ванны обратно к жертвам любовных игрищ, он спросил:

– Ну? Что еще тут случилось? Я так понимаю, сеньорита Джованна сначала развлекалась сама по себе, потом ей стало скучно, и она позвала верного паладина помылить спинку, после чего кому-то из вас в голову… э-э… сомневаюсь, честно говоря, что вы думали головами… в общем, после чего сеньорита Джованна решила развлечься не с фарфоровым пенисом, а с настоящим. И вывихнула челюсть.

– Нет!!! – хором крикнули оба.

Робертино поднял бровь:

– Ну как хотите. От меня-то можно и не скрывать, Жоан, ты же знаешь – я никому ничего не скажу… ты бы лучше Кавалли молчать попросил.

– Я вывихнула челюсть, когда упала, – твердо сказала Джованна. – Я случайно плеснула водой на пол… когда вылезала из ванны, наступила в лужу и упала на пол, ушиблась и вскрикнула. Доблестный паладин Жоан прибежал меня спасать, по долгу службы…

– Хм, но почему он? Где ваша служанка, сеньорита?

–Я… отослала ее… – Джованна покраснела снова. – Ну… чтобы спокойно… вы понимаете, – она махнула рукой в сторону ванны. Робертино кивнул, давя в себе желание опять похабно ухмыльнуться. Все-таки сеньорита Джованна – это не Жоан, рядом с которым он каждое утро сидит в казарменном сортире на соседних стульчаках.

– А потом… когда услышала, как сюда идет паладин, испугалась, что он увидит мою… э-э… подвеску. И опрокинула полный кувшин мыла в воду… и снова налила на пол, опять поскользнулась и попала бы головой в ванну, и утонула бы... Тут вбежал Жоан, бросился ко мне, схватил, оттащил, но и сам поскользнулся, свалил столик с фруктами. Мы оба упали, тут я челюсть и вывихнула, а он мылом заляпался.

Жоан усердно закивал.

Робертино закрыл рот рукой и не выдержал, захихикал:

– Угу, конечно. Да. Да, я вам верю, сеньорита, – он наконец подавил хихиканье. – Хорошо. Ну а помимо этого, что еще с вами случилось? Вы сильно ушиблись? Скорее всего именно ушиблись. Перелом бы причинял вам сильную боль. Почему бы вам не отдать нам, э-э… орудие преступления на хранение, и не обратиться бы теперь к дворцовому лекарю или магу-целителю? Одно заклинание – и к завтрашнему утру ваши ушибы сойдут.

Джованна заплакала:

– Я не могу… Лекарь… узнает, что я уже не девушка. А маг тем более. И мне придется… придется отказаться от завтрашней церемонии… А ведь его величество мне уже сказал, что принц меня выберет…