Софья Подольская - Жизнь навыворот

Телефон пропавшей молчал и выдавать местоположение хозяйки отказывался. Последней активной точкой оказалась остановка недалеко от станции конечной метро – Серафима, разумеется, запросила список вампиров, обитающих в округе, но, скорее для порядка. Чем дольше она копалась в материалах дела, тем громче шептала интуиция: девочка ушла с кем-то, кому доверяла. И этот кто-то явно не праной питается.

Правила запрещали вампирам брать кровь непосредственно от людей. Исключение делалось только для оперативников Управления и только в ситуациях, угрожающих жизни. Разумеется, многие считали систему несправедливой и всячески пытались ее обойти. Похоже, как раз такому бунтарю девочка и попалась.

Единственной хорошей новостью за все эти долгие сорок восемь часов оставалось то, что Кизеева Любовь – пятнадцати лет от роду, ученица девятого класса обычной московской школы, любительница верлибра, музыки darkwave, карминных помад и ржаных сухариков с чесноком – все еще была жива. Штатная ведьма Девятого отдела давала на это свой фамильный золотой зуб. А вот обнаружить местоположение девчонки не могла. Что- то мешало. Или кто-то.

Серафима злилась, курила одну за другой, не отрывая покрасневших глаз от монитора, но единственной годной зацепкой оставалось стихотворение, написанное судя по данным файла десять дней назад. Панегирик ангелу ночной тишины, подарившему смысл юной, но уже уставшей душе. Его содалитовым очам, чернобархатным кудрям, коже бледной, как лепесток магнолии, и прохладной, как предрассветный туман. И крестообразному шраму над сердцем.

Чем не особая примета для вампира?

– Сам подумай, – Влад сложил перед собой массивные руки и, опираясь о столешницу, подался вперед, ближе к уже совсем внимательно слушающему его Максимилиану, – чтобы с нашими ресурсами да не вычислить пятнадцатилетнюю соплюху? Она ж не Джейсон Борн в конце концов.

Похоже, в ясную голову начальника дипломатической службы пришла та же мысль, потому что он задумчиво переплел аристократичные пальцы и спросил:

– Знаю, что у тебя тут личный интерес, но ты не допускаешь мысли, что ваш специалист ошибся и девочка уже мертва?

– Баба Гала и ошиблась? – хмыкнул руководитель Девятого отдела. – Обижаешь.

Гладкий юношеский лоб прорезала вертикальная складка, пухлые губы вытянулись в резкую линию, а в глазах мелькнуло что-то, разом накинувшее внешне беззаботному подростку не одну сотню лет. Он задумчиво покрутил старинный перстень с массивным рубином, взбил щелчком манжет и поднял на собеседника серьезный взгляд.

– Я найду девочку. Постараюсь живой. А что до похитителя… С такими доказательствами клан не выдаст его для суда, сам понимаешь.

– Да делайте с ним, что хотите, – быстро согласился Влад, – лишь бы такой херни больше не было.

– Не будет. Это я тебе обещаю, – ответил Макс, выстукивая в мессенджере приглашение одной юной, по его меркам, особе составить компанию на вампирской вечеринке столетия.

В алькове прелестной Амалии перебывали практически все стоящие мужчины города. И мало кто знал, что помимо неуемного сексуального аппетита и впечатляющих форм, боги наделили эту женщину идеальной памятью и нескончаемым любопытством. Даже если этот любитель свежака проскользнул мимо сетей Амалии, сплетни должны были достичь ее вездесущих ушек. Шрамы у регенерирующих вампиров встречались так же часто, как мех на рыбе.

– И, Влад, – парень оторвал взгляд от экрана, – я надеюсь, ты не отправил Серафиму в клуб Себастьяна?

– Я категорически запретил ей там появляться!

Дождавшись, пока собеседник направится к двери, Максимилиан воздел очи горе и тихо, но очень выразительно вздохнул.

В отличие от клуба Макса, «Запретный плод» не мог похвастать ни местоположением, ни популярностью, ни ажиотажем. Стиснутый в бетонных объятьях одной из переквалифицированных промзон он не мог похвастаться даже вывеской. Наполняя морозный декабрьский воздух никотином, Серафима созерцала полупустую парковку, отгороженную от улицы потрепанным шлагбаумом, и монотонно-серые стены корпусов с редкими прямоугольниками дверей.

Даша опаздывала.

Серафима чертыхнулась, в который раз пожалев, что приехала на такси. Зимний ветер проникал под капюшон куртки, бил по глазам, заставляя щуриться, кусал за пальцы. Щербатый асфальт, облагороженный снежным покрывалом, холодил ноги сквозь подошву почти элегантных, но безнадежно осенних сапог. Увы, конспирация требовала жертв. И для поддержания легенды о походе в клуб с подругой пришлось и приодеться, и накраситься, и оставить дома пистолет. А еще позвать Дарью, с которой после памятного знакомства в исследовательском центре Серафима периодически переписывалась. Повезло, у рыжей оказался внезапно свободный вечер и в клубе она бывала раньше.

Остатки сигареты с тоскливой обреченностью погрузились в грязный сугроб. Серафима подышала на озябшие пальцы и натянула рукава пуховика по самые кончики бордовых в черноту ногтей.

– Хоть бы предупредила, что опаздывает – буркнула она в негостеприимную темноту.

Место ей не нравилось. Не нравилась вязкая, давящая тишина, скудное освещение и собственная уязвимость. Да, стимуляторы магического происхождения, которые Серафима, наплевав на возможные побочные эффекты, начала принимать сразу после медкомиссии, сделали ее сильнее и быстрее – теперь она запросто могла уложить мужчину вдвое крупнее себя. Но мужчина это должен быть человеком.

Попытки пообщаться на кулачках с тем же Захаром заканчивались быстро и, в общем-то, бесславно. Пусть оперативник Первого отдела и признавал: для обычной девчонки она очень даже ничего.

Увы, просматривая в замедленном режиме его тренировки с Аргитом, Серафима тихо материлась. И плевать, что сейчас Захар дрался уже в состоянии частичной трансформации, а Аргит – с оружием. Признавать собственную слабость было нелегко.

Серафима злилась. Но, помня бабушкины наставления, злилась продуктивно: тир, тренировки, матчасть по антропоморфным мифологическим сущностям высшего и не очень порядков. Первая зарплата ушла на амулеты. Хорошо, хоть заговоренные пули, ультрафиолетовые фонарики и прочие спецсредства сотрудникам Управления выдавали бесплатно. Разумеется, с соответствующим допуском. И Серафима загнала себя до засыпания над ужином, чтобы этот допуск получить. А получив, в который раз попыталась отказаться от сопровождения Аргита. Тот умиротворенно взирал на ожесточенно жестикулирующую Серафиму, почесывая пузо развалившегося на диване корги.

– Серьезно, хватит за мной таскаться! – исчерпав все заготовленные аргументы, Серафима рубанула воздух ладонью.