Джудит Ривз-Стивенс - Перемещенный

Мелоди резко мотнула головой. Форсайт видел, что она с трудом сдерживает слезы.

— Черт возьми, Гален, сегодня ночью ты чуть не погиб!

Сорд поднял руку — в его голосе прозвучало замешательство: он, наконец, уловил то, что скрывалось за ее гневом:

— Мелоди…?

— Это больше не игра для богатого парня. Это жизнь. И смерть, которая тоже стала реальностью. — Отвернувшись, японка бегом бросилась к лестнице, ведущей на первый этаж.

Сорд смущенно повернулся к Форсайту:

— Адриан? Что я должен…?

— СТОЙ! — выстучал ученый на синтезаторе, больше, чем обычно, проклиная свою немоту.

По глазам собеседника Гален понял, что Адриан борется сам с собой.

— Стоять… и ожидать твоих пояснений? — тихо спросил Сорд.

— Нет, — отозвался синтезатор. — Ждать возвращения Мартина.

— Он был слишком напуган, — покачал головой Гален. — Не думаю, что он вернется, Адриан.

— Он должен вернуться — хотя бы ради Жа-Нетт.

— Но ведь они оба половинники, — возразил Сорд. — И не принадлежат к нашему миру.

Пальцы левой руки ученого пришли в движение, вводя новые фонемы в память компьютера, и через несколько секунд механический голос синтезатора изрек:

— Равно как и ты, Гален Сорд.

Мартин целиком сунул в рот остаток своего четвертого Биг Мака и проглотил, не пережевывая. Затем, откинувшись на выступ за спиной, он лениво бросил пустую картонную упаковку прямо на рифленую поверхность крыши, на которой сидел.

— Марти-и-ин, — укоризненно протянула Жа-Нетт, на мгновение отрываясь от бюргера. — О чем я тебя просила?

Мартин вздохнул, протянул руку, скомкал пустую упаковку и сунул ее в белый мешок с надписью «Макдональдс», в которой уже шуршали коробки от ранее съеденных бутербродов, хотя, если говорить откровенно, он никак не мог понять, почему это нужно делать. Над городом нависла ночь, они сидели на крыше, а вокруг, до самого горизонта, насколько хватало глаз, тянулись тысячи других крыш, куда можно было бы спокойно перебраться после того, как эта крыша окажется слишком замусоренной упаковочными обертками.

— Вот так лучше, — удовлетворенно заметила Жа-Нетт и вернулась к бюргеру.

Но Мартин не успокоился. Стоило только Жа-Нетт отвернуться, как пластиковый мешок, пущенный могучей рукой, описал в воздухе дугу и скрылся из виду, чтобы упасть на тротуар двадцатью этажами ниже. Во всяком случае, улиц в этом городе было больше, чем крыш, и на них должно хватать места для бесчисленного множества подобных вещей.

Однако вместо того, чтобы упасть, мешок вдруг завис в воздухе, и Мартин даже протер глаза, чтобы удостовериться, что это ему не чудится. Мешок дважды обернулся вокруг своей оси, а затем сорвался с места, словно пущенный из гигантской рогатки, и угодил Мартину точно между глаз.

При виде выражения лица приятеля Жа-Нетт согнулась пополам от хохота, который тут же перешел в кашель — обычная реакция после каждой более-менее сильной транслокации.

— Думаю, Жа-Нетт права, — произнес Мартин, скатывая злополучный мешок в шарик и пряча его за спиной.

— Цени, — слабым голосом отозвалась девочка и принялась жадно затягиваться шоколадным коктейлем через соломинку, пока не издала чмокающий звук удовлетворения.

Мартин рассмеялся, схватил свой коктейль и с силой потянул содержимое в себя сквозь соломинку, издав при этом такой же чмокающий звук, что и Жа-Нетт. Однако он, видимо, несколько переусердствовал, потому что из-за неожиданно возникшего разрежения вмиг опустевшая картонная коробка сложилась вовнутрь.

— Глупая коробка, — пробормотал Мартин, делая движение, чтобы зашвырнуть ее себе за спину, но в последний момент сдерживаясь, почувствовав на себе взгляд Жа-Нетт. Половинник снова тяжело вздохнул и осторожно положил смятую коробку в уже полный полиэтиленовый кулек. — У Жа-Нетт слишком много правил.

— А разве там, где ты живешь, нет никаких правил? — осведомилась девочка.

— Нет глупых правил.

Жа-Нетт показала приятелю язык, но через мгновение стала серьезной.

— Где ты живешь, Мартин?

— Мартин из клана Аркадий, — повторил он. — Это все.

Маленькая негритянка пожала плечами, выражая свое недоумение:

— Но ведь это твоя семья, верно?. И я имею в виду, где именно ты живешь, со своей семьей. В каком-нибудь доме? Или на крыше? Или еще где-нибудь?

— О-о… — отозвался Мартин. — Мартин спит и ест в анклаве Аркадий.

— Бог с ним, с Мартином, — покачала головой девочка. — Где находится этот анклав? Что он из себя представляет?

— В городе, — Мартин удивленно поднял брови — люди задают слишком много вопросов, не относящихся к делу.

Жа-Нетт сунула остатки бюргера в упаковку и вытерла ладони о джинсы и куртку.

— Ладно, — сделала она очередную попытку, — давай поступим так, как это сделала бы Мелоди: начнем с самого начала и шаг за шагом будем приближаться к цели.

Глубоко вздохнув, девочка задержала дыхание:

— Итак раз: когда ты укладываешься спать, над тобой небо или крыша?

Это уже имело смысл.

— Крыша, — ответил Мартин.

— Там есть пол и стены?

— Множество, — Мартин даже несколько подался вперед: такие вопросы ему нравились.

— Та-а-ак. Значит, если там есть крыша, пол и стены, тогда ты спишь в комнате, точно?

— В комнате Мартина, — кивнул Мартин.

— А если там множество стен, то, надо полагать, рядом с твоей комнатой есть и другие комнаты, верно?

— Анклав Аркадий, — счастливым голосом подтвердил приятель.

— Теперь, все эти комнаты находятся в большом доме, таком, как этот? Или в доме средней величины, подобно Голубятне? Или в малюсеньком домике, ну, как иногда показывают по телевизору?

Жа-Нетт выпалила все это буквально на одном дыхании — слишком быстро для Мартина. Или она снова пытается над ним подшутить?

— Анклав Аркадий больше телевизора, — со знанием дела отметил он. Нет, провести его ей не удастся.

— Ты больше телевизора, Мартин. Но как велик анклав?

Какое-то время половинник обдумывал услышанное, затем коснулся ладонью крыши:

— Вот такой.

Жа-Нетт присвистнула:

— И весь полон перевертышей?

Глаза Мартина сузились, и девочка поспешно поправилась:

— Ну, я имею в виду, оборотней. Перемещенных. И что — весь дом ими полон?

Мартин кивнул. Снова начались глупые вопросы.

— В анклаве Аркадий живут… перемещенные клана Аркадий. Кто же еще?

— Сколько Аркадских перемещенных — нет, нет, это не то… Я и так знаю ответ: множество — верно? — Мартин кивнул. — Так почему же никто о вас не знает? Почему никто не видит твоих сородичей в городе или еще где-нибудь?

Мартин гордо улыбнулся.

— Хорошие правила. Перемещенные никогда в дневное время не выходят. Никогда никогда никогда. Перемещенные никогда не собираются больше трех. Перемещенные преследуют только меченую добычу. Перемещенные никогда не едят добычу открыто.