Галина Гончарова - Дар жизни [litres]

Но прорыва не было. А как маг жизни может пользоваться своей силой, не привлекая внимания? Да только будучи лекарем. Подумаешь, будут у него люди чаще выздоравливать, или смертельные случаи он лечить будет. И что? В том-то и смак ситуации, что доказать сие нельзя. Можно доказать ошибку лекаря, но как доказать его опытность?

Шантр был твердо уверен в своих выводах, но делиться ими ни с кем не спешил. К чему? Что он получит, сдав Пресветлому Храму мага жизни? Поощрительное похлопывание по плечу? До следующего задания? Не более того. Фолкс слишком скуп для чего-то существенного. Так к чему дергаться?

Шантр знал и другое. Он стар, болен, с помощью мага жизни он сможет продлить свой век. Главное – правильно распорядиться своим знанием. Нет, не будет он никому сдавать мага жизни, он сам его найдет. Или ее. А Пресветлый Храм… Перебьются. Раз уж рядом с ним в этот момент никого не оказалось, значит, его затея угодна Небесам. Так что…

Где там макет Алетара?

Госпожа Литорн дышала. Медленно, с трудом, но дышала. Смотрела на меня.

– Госпожа Ветана?

– Лежите и не разговаривайте, вам вредно.

– Что со мной было?

– Отравились вы.

– Чем?

– Обезболивающими. Сколько вы их пили?

Видно, что женщине сложно говорить, но надо было узнать подробности как можно скорее.

– Я не пила.

– А это?

Я повертела в руках бутылочку.

– Нет. Не пила.

Госпожа Литорн впадала в забытье. Я проверила пульс.

Не умрет. Вот и ладненько. Где там господин Литорн?

Любящий сынок обнаружился в столовой. Там он занимался самым важным делом в жизни: пил вино. Просто хлестал из стакана, словно воду. Я аж вскипела! И так-то не была в прекрасном настроении, едва не попав в подозреваемые, а сейчас вовсе остервенела. Стакан просто вылетел из руки мужчины, покатился по полу, залил содержимым ковер и оставил брызги на обивке стен.

– Немедленно пошлите за стражей.

– Зачем?

– Потому что вашу мать пытались убить.

Литорн где стоял, там и сел. Ровно.

– К-как убить?

– Обезболивающим. Случись передозировка, никто не доказал бы потом, что это убийство. Смерть по неосторожности.

Стражники ко мне захаживали часто. Лечила я хорошо, брала дешево, а потому меня негласно взяли под покровительство. И совершенно не стеснялись обсуждать при мне подробности дел, которые валились на городскую стражу.

Где-то жена огрела мужа сковородкой насмерть.

Где-то муж по пьянке перепутал тещу со свиньей и заколол несчастную. То есть пытался. Повезло женщине – спряталась в свинарнике, а с боровом шутки плохи. Как бы он сам тебя не перепутал…

Где-то старика придушили подушкой. А что он, сволочь такая, живет и живет? Пора бы уже и наследство людям отдавать!

И всеми этими сплетнями стражники щедро делились и со мной, и друг с другом. Что с того? Если имен не называть, то и плохо никому не будет. «Один человек» – и все тут. А так – Желтый город большой, год можно по нему разгуливать и знакомых не встретить.

Ладно. Часа три – так точно.

– Уб-бийство?!

– Стражу позовите… – буркнула я и уселась в кресло, всем видом показывая, что оторвут только вместе с обивкой.

Долго упрашивать не пришлось. Господин Литорн дернул шнур звонка, а когда по вызову явился крепкий слуга, кивнул:

– Сбегай стражников позови.

«Закон и порядок» себя долго ждать не заставили. И прибыли, что приятно, все свои, знакомые.

– Господин Самир, какая встреча! Господин Торн, господа…

– Госпожа Ветана, – расплылся в улыбке Самир. – Какими судьбами?

– Боюсь, печальными, – вздохнула я. – Госпожу Литорн пытались отравить.

Если бы стражники были собаками, у них бы уши зашевелились при этих словах. Литорн махнул рукой.

– Да кому это надо?

– Вот и мне интересно – кому? – уточнила я. – Господин Самир, тут дело такое. Я госпоже Литорн оставила сильное обезболивающее, у нее нехорошая болезнь. А когда меня сегодня позвали, оказалось, что обезболивающее выпито. Госпожа Литорн его не пила. Кто тогда?

– Мало ли кто выпил, – пожал плечами стражник.

Торн, будучи помоложе и посообразительнее, прищурился.

– А позвали-то вас сегодня зачем?

– А затем, что человеку плохо стало. И клясться в храме буду – от обезболивающего! Моего! А госпожа Литорн отрицает, что его пила.

Тут дошло уже до всех. Стражники ненавязчиво придвинулись к Литорну.

– Господин Литорн, вы живете вдвоем с матерью?

– Да. А что?

– А еще кто есть в доме?

– Слуги. Лакей, две горничные, кухарка.

Это понятно. Дом не самый маленький, рабочие руки требуются.

– Зовите всех, будем разбираться, – велел Самир. И посмотрел уже на меня: – Как сейчас себя чувствует госпожа Литорн?

– В этот раз выживет, – оптимистично отозвалась я. – Противоядие дали вовремя. А уж как и что потом будет – не знаю. Все, что от меня зависело, я сделала.

В комнату один за другим начали заходить слуги. Лакей, которого я уже видела, полная женщина лет сорока в чистом накрахмаленном переднике – явно кухарка – и горничная, похожая на больную мышь.

Трое.

Всего трое. Я еще додумывала мысль, а господин Самир…

– А четвертая красавица где?

– Так не знаю, – бойко отозвалась кухарка. – Терлась на кухне, а как позвали нас, пошла в отхожее место… вроде бы. Или раньше?

И тут дурное предчувствие охватило уже меня.

– Господин Самир…

– Госпожа Ветана…

Кажется, мы оба подумали об одном и том же. На второй этаж мы взлетали, как на крыльях, но – опоздали.

– Помирает…

Господин Самир оценивал все абсолютно верно.

Госпожа Литорн лежала на кровати, рядом валялась бутылочка из-под обезболивающего… Пустая!

А ведь это я виновата. Я не закрыла дверь. Просто подумала, что кто-то ошибся. Или случайность, или… Не ожидала такой расчетливой и жестокой наглости. Но чем это понимание может помочь пожилой женщине, у которой уже закатываются глаза и на губах выступает предсмертная пена? За мои ошибки расплачиваются другие.

Дура. Какая же я дура.

– Госпожа Ветана?

Я медленно покачала головой.

– Я не бог.

Господин Самир вздохнул. Положил мне руку на плечо.

– Выйдите. Вам этого лучше не видеть.

Агония – зрелище отвратительное. А уж агония умирающих от яда…

Тело до последнего борется и сопротивляется. А я ничем не могу помочь. Я уже много выплеснула, надо ждать, пока сила наберется вновь. Я ведь тоже живая, если полезу сейчас помогать, и ее не спасу, и себя подставлю. Агония…

Я всхлипнула. Господин Самир притянул меня к себе и неуклюже ткнул носом в плечо.

– Первая она у вас?

Кивнула. Да, первая, кого я теряю. Так получилось, дома моя практика обширной не была, а здесь я выворачивалась. Где знаниями, где своим даром. Самые безнадежные случаи вытягивала – и зачем? Чтобы больную отравили у меня под носом.