Галина Гончарова - Дар жизни [litres]

– Дамы, а что делать с этими?

Угренок похлопал тушку, на которой сидел. Кажется, пришлось по попе, потому что раздалось возмущенное мычание. Угренок, недолго думая, хлопнул и по противоположному концу, после чего мычание стихло. А нечего мешать людям разговаривать.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Отпустить? Так они все разболтают…

– Значит, не отпущу, – решил парень. – Давайте вы с Литой в кустики прогуляетесь, как раз ее осмотрите, а я тут… приберусь.

И – да!

Собаку мне было жалко, а вот против убийства двоих негодяев я ничуть не возражала. Они меня тоже не пряниками угостить хотели!

Домой я вернулась уже под утро.

Спокойная, довольная, правда, с синяком на лице, но и с жемчугом в кармане. Угренок насыпал. В прошлый-то раз он меня деньгами поблагодарить не мог, а сейчас – вот. И никакие отговорки, что жизнь за жизнь, мы с ним квиты, на него не подействовали. Он мужчина, это его право – спасать, да и ситуация другая. Его-де за этих двоих любой суд оправдает, а вот я рисковала. И жизнью, и свободой, и ничего за это не ждала. А потому – получите, госпожа Ветана.

Что стало с Коуртоном и Олиасом – не знаю и знать не хочу. Как их убили, что угренок сделал с телами… Могу только пожелать приятного аппетита крабам! Авось не отравятся. А себе сейчас сделаю примочку на лицо. Мне завтра с утра в лазарет, ни к чему там синяком светить.

Я не дам двоим мерзавцам испортить себе жизнь. Не слягу, не впаду в истерику, не расстроюсь, не… Я буду жить и получать удовольствие от жизни!

Солнышко вставало из-за дюн, песок взблескивал мелкими бриллиантами, загадочно шумело море, а я готовилась к новому дню. Наверное, начинаешь иначе относиться к жизни, когда есть опасность ее лишиться. Не встретились бы мерзавцам по пути угренок с Литой – и я бы сегодня утром плавала в океане. Изнасилованная и изуродованная.

Так-то…

А я и пожить не успела. Даже не целовалась ни с кем. И не влюблялась, и не… Я выжила. И я счастлива от этого простого факта. Я просто счастлива.

Жизнь…

Когда я добралась до дома, сила кипела и бурлила во мне, радость искрилась в крови и пьянила не хуже вина. Синяк рассасывался под пальцами словно по волшебству – и это зрелище на пару минут привело меня в чувство. Что я творю! Темного крабом, что я делаю?! М-да… Так меня на улицу выпускать нельзя. Наделаю я дел…

Это же явно после ночных приключений меня вот так… Я бестрепетной рукой накапала в стакан лошадиную дозу успокоительного. Залпом осушила стакан, сбросила платье и забралась в кровать. Не вылезу, пока не успокоюсь. Любить мир я могу и во сне, но так у меня меньше шансов натворить глупостей.

Я прикрыла глаза и от души понадеялась, что мне приснится бабушка. Как же мне ее не хватает…

Приближенный Фолкс мучился бессонницей, и с полным на то основанием. Все было плохо. Мага жизни заметили – хорошо. Но на этом хорошее заканчивалось. Ни где он, ни как, ни кто… Ничего не известно. Шантр что-то выяснить обещал, да толку – чуть. Так и не выяснил. Полон кабинет приборов – что посвистывает, что побрякивает, а результата нет!

И сам слуга Шантр пропал. Вышел однажды из храма да и не вернулся. Кинули клич по городу – не нашли. Кто что видел? Не видели, не слышали и никто ничего не знает. Вот и думай – то ли он нашел мага жизни и удрал с ним (а мог, еще как мог, мерзавец!), то ли маг жизни с ним расправился. Не сам, конечно, но такие люди бесхозными не бывают.

Что тут делать? Как тут быть?

Приближенный очень не любил таких проблем. Но решение рано или поздно находилось. Он подождет. Он просто подождет, потому что маг жизни не сможет вечно сохранять свою тайну. Рано или поздно он проявит себя, и его удастся отследить. Да, с помощью других магов. Так что надо выписать парочку в Алетар и ждать. Ждать, пока не случится чего-то необычного.

Лекарей проверяли. Ни один из них на мага не похож, силы ни в ком не почувствовали. А проверить весь Алетар невозможно. Остается только ждать. А у Пресветлого Храма и слуг Его есть и время, и терпение, и, главное, деньги. Они дождутся.

Они найдут.

Автор знает, что осы тоже полезны, но Вета этого знать не обязана. С ее точки зрения, осы кусаются, но меда не дают, а значит – бесполезны ( Прим. авт. ).

Служители Светлого Святого проходят в своем росте пять ступеней. Те, кто на самой низкой ступени, только-только в церковь пришли и клятвы дали, – рабы Светлого Святого. Чуть выше – холопы Светлого Святого. Следующая ступень – слуги Светлого Святого. За ними – приближенные Светлого Святого. И на самой вершине церкви – доверенный Светлого Святого. А обычные люди? Это просто его творения. Даже не рабы его, а скорее игрушки. Захочет – сломает, захочет – выбросит. ( Прим. авт. )

Камнем честности (и иногда, как ни забавно, – юристов) считается не лазурит, а азурит, но я чуть модифицировала название, все равно их часто путают. ( Прим. авт .)

«Голубок» – презрительное название храмовников. Принято у портовой шпаны из-за символа Храма – белого голубя на шпиле. ( Прим. авт .)

Жаргонное «стукач», «звонок», «болтало», доносчик. Очень непрестижно в криминальных кругах Алетара, в них же карается вырыванием языка раскаленными щипцами. ( Прим. авт. )

Керосином можно опрыскивать от этих тварей, но курить потом в квартире уже не получится. ( Прим. авт. )

Автора просвещал знакомый тренер, так что адекватность совета – на ее совести. ( Прим. авт. )

Пурпурный гиацинт – извинение на языке цветов, ( Прим. авт. )