Кассандра Клэр - Добро пожаловать в Академию сумеречных охотников

Лошадь Саймона была бракованной или, возможно, гениальной, заточеной на то, чтобы Саймон не мог ее контролировать. Все занятие прошло в блужданиях по лесу с Саймоном на спине, поочередно молившимся, угрожающим и предлагающим взятку. Если лошадь Саймона могла читать каждую его мысль, то она была садистом.

Как только стала приближаться ночь, и вечером похолодало, лошадь побрела к своему деннику. У Саймона не было выбора в этом вопросе, но ему удалось упасть с лошади и поплестись в Академию, его пальцы и колени полностью онемели.

— Ах, вот ты где, — сказал Скарсбери. — Джордж Лавлейс был вне себя. Он хотел послать поисковую группу за тобой.

Саймон сожалел о своих злобных мыслях о верховой езде Джорджа.

— Позвольте-ка догадаться, — ответил Саймон, — а все остальные, наверное, сказали, оставим его перед лицом смерти, это закаляет характер.

— Меня не заботило то, что тебя собираются съесть медведи в глухом темном лесу, — сказал Скарсбери, который выглядел как человек, который ничем в жизни не был озабочен.

— Конечно, вас не заботило, вы должно быть…

— У тебя есть твой меч, — небрежно добавил Скарсбери поворачиваясь, что бы уйти.

— Мой, мой медведеубивающий меч? Вы и в правду думаете, что я — убивающий медведя, это правдоподобный сценарий? Что вы знаете о медведях в этих лесах? Я думаю, что это ваша прямая обязанность как учителя, рассказать мне, есть ли здесь медведи.

— Увидимся рано утром на занятии по метанию копья, Льюис, — сказал Скарсбери и, не оглядываясь назад, пошел, чеканя шагом.

— Есть ли в лесах медведи, — Саймон повторил про себя. — Это простой вопрос. Почему Сумеречные охотники так некомпетентны в простых вопросах?

Дни проходили в тумане ужасной, непосильной физической нагрузки. Если не было занятия по метанию копья, то Саймона бросали по тренировочной комнате (Джордж очень извинялся потом, но это не спасало). Если они не работали с кинжалом, значит, у них были соревнования с кинжалом, а потом позорное поражение перед клинками стройных, злых Сумеречных охотников. Если это не были соревнования на кинжалах, то была полоса препятствий, и Саймон отказывался от разговоров при ее прохождении.

Джули и Джон стали очень холодны на совместных обедах, и уже прозвучало немало комментариев по поводу примитивных.

Наконец, усталый Саймон, шатаясь, побрел к следующему тренировочному снаряду, чтобы еще раз убедиться в своей бесполезности насчет острых предметов, Скарсбери вложил ему в руки лук.

— Я хочу, чтобы ты попытался поразить цель, — сказал Скарсбери, — И Льюис, мне бы очень хотелось, чтобы ты не убил кого-нибудь из учеников.

Саймон ощутил вес лука в своих руках. У него хорошая балансировка, подумал он, легко поднимать и манипулировать им. Он вложил стрелу и почувствовал упругость тетивы, готовой сорваться и отправить стрелу туда, куда хотел Саймон.

Он отвел руку назад: это было так просто — попасть в яблочко. Он прицелился еще раз, и стрела полетела в цель, его руки жгло, а сердце стучало от радости. Он был счастлив снова почувствовать свои мышцы в работе, сердце колотилось. Он был счастлив, что снова жив, и может прочувствовать каждый момент.

Саймон опустил лук и понял, что все смотрят на него.

— Можешь повторить? — спросил Скарсбери.

Он научился стрелять из лука в летнем лагере, но стоя здесь, он вспомнил кое-что еще. Он вспомнил дыхание и биение своего сердца, а Сумеречные охотники наблюдали за ним. Он все еще был человеком, тем примитивным, которого все презирали. Но он убил демона. Он вновь увидел то, что тогда случилось.

Тот парень не так уж и отличается от того, кем он является сейчас.

Саймон почувствовал, как на его лице появляется улыбка, отдаваясь болью в щеках.

— Да, думаю, что смогу.

Джули и Джон стали намного более дружелюбными за ужином, чем в последние несколько дней. Саймон рассказал им все, что помнил об убийстве демона, и Джон предложил научить его нескольким трюкам по фехтованию.

— Мне бы очень хотелось услышать больше о твоих приключениях, — сказала Джули. — Все, что ты сможешь вспомнить. Особенно, если эти воспоминания будут связаны с Джейсом Герондейлом. Ты знаешь, как он получил тот сексуальный шрам на своей шее?

— Эм, — сказал Саймон. — Вообще-то… да. На самом деле… это был я. — Все уставились на него.

— Возможно, я укусил его. Совсем немного. На самом деле, это был небольшой укус.

— Он был вкусный? — спросила Джули, подумав с минуту. — Он выглядит довольно аппетитно.

— Эй, — сказал Саймон. — Он же не пачка сока.

Беатриз горячо закивала. Обе девушки, казалось, были очень заинтересованы этим разговором. Слишком заинтересованы. Обе с остекленевшими глазами.

— Ты, наверное, медленно сел на него сверху, а затем очень нежно опустил голову к его пульсирующему горлу? — спросила Беатрис.

— Чувствовал ли ты тепло, исходящее от его тела?

— Ты облизал его горло, прежде чем укусить? — спросила Джули. — Оу, и у тебя был шанс потрогать его бицепс? — Она пожала плечами. — Мне просто любопытно, ну ты знаешь, методы вампиров и все такое.

— Я полагаю, Саймон был и нежным и властным во время этого особого момента с Джейсом, — мечтательно сказала Беатрис. — Я имею в виду, он ведь был особенный, не так ли?

— Нет! — сказал Саймон. — Не могу сказать, что все произошло именно так. Я кусал нескольких Сумеречных охотников: Изабель и Алека Лайтвудов, к примеру. Так что кусать Джейса не было столь нежным и уникальным моментом!

— Ты кусал Изабель и Алека Лайтвудов?! — спросила шокированная Джули. — А Лайтвуды то, что тебе сделали?

— Ничего себе, — сказал Джордж. — Я воображал себе измерения демонов страшными и ужасающими, но, похоже, это он кусал здесь всех без остановок и разбору… ням…ням… ням…

— Всё было совсем не так! — сказал Саймон.

— Можем ли мы перестать говорить об этом? — потребовал Джон резким тоном. — Я уверен, что вы все делали то, что нужно было сделать, но мысль о Сумеречных охотниках, ставших жертвой Нежити, просто отвратительна.

Саймону не понравилось, как Джон произнес слово «Нежить», как будто слова «Нежить» и «Отвратительно» были одним и тем же. Но, возможно, это было достаточно естественно для Джона, чтобы обеспокоить его. Саймон помнил, как и сам беспокоился об этом. Как не хотел, чтобы его друзья были его добычей.

Сегодня все прошло хорошо, Саймон не хотел рушить это. Он решил, что сегодня у него достаточно хорошее настроение, чтобы не обращать на это внимания.

В Академии Саймон чувствовал себя лучше, до тех пор пока однажды ночью не проснулся от лавины воспоминаний, после того как задремал. Воспоминания были не как обычно: мелкими резкими вспышками, а обрушились непрерывным и ужасным потоком.