Кассандра Клэр - Леди полночь

Джулиан всегда считал, что было что-то большее во всем этом, о чем его отец не рассказывал. Казалось, Артур думал так же, но ни один из них не говорил о том, что они знали, и теперь, когда Эндрю был мертв, Джулиан подозревал, что история умерла вместе с ним.

Джулиан стоял на самых верхних ступеньках институтской лестницы, глядя, как его дядя выходит из машины, на которой Диана подвезла его из аэропорта. Он бы мог воспользоваться порталом, но он предпочел путешествовать, как примитивный. Когда он неспешно поднимался по ступеням Института, он выглядел каким-то помятым и до предела измученным авиа-перелетом. Диана следовала за ним. Джулиан мог видеть, что ее рот был сжат в тонкую линию. Ему было любопытно, успел ли Артур сделать что-то , чтобы разозлить ее. Он от всей души надеялся, что нет. Диана была в Лос –Анджелеском Институте всего лишь месяц, но уже успела очень понравиться Джулиану. Было бы лучше для всех, если бы она и Артур поладили.

Артур вошел в фойе Института, моргая своими покрасневшими глазами, привыкая к внутреннему полумраку помещения. Остальные Блэкторны все собрались там, одетые в свою лучшую одежду – Дрю нарядилась в вельветовую куртку, Тибериус повязал галстук, слишком плотно прилегавший к шее. Ливви, сияющая надеждой, держала на руках Тавви. Эмма осторожно стояла у подножия лестницы, четко осознавая свой статус, как части этой семьи, одновременно все еще не являясь фактически одной из них.

Она собрала свои светлые густые косы в высокую строгую прическу, золотые локоны чудесно обрамляли ее бледное лицо. Джулиан помнил все это слишком хорошо.

Диана представила всех друг другу. Джулиан крепко пожал дядюшке руку. Артур, при ближайшем рассмотрении, не выглядел даже отдаленно похожим на своего брата Эндрю. Возможно, это было хорошо, ведь последние воспоминания Джулиана об отце не были приятными.

Джулиан пристально смотрел на своего дядю, когда тот сжал его руку в крепком рукопожатии. У Артура были каштановые волосы Блэкторнов, хотя к тому времени они уже практически полностью стали седыми, сине-зеленые глаза, скрывавшиеся за очками. Его черты были широкими и грубыми и он все еще немного прихрамывал из-за травмы, полученной во время Темной войны.

Артур повернулся, чтобы поприветствовать остальных детей и Джулиан почувствовал, как что-то пробежало по его венам. Он увидел лицо Дрю, полное надежды, поднятое вверх, застенчивый взгляд Тая, брошенный на Артура искоса, и подумал: Люби их. Люби их. Во Имя Ангела, люби их.

Было неважно, любил ли кто-то его, ведь ему уже было двенадцать. Он был достаточно взрослым. У него были руны и он был Сумеречным охотником. А еще у него была Эмма. Но остальным все еще нужен был кто-то, кто бы целовал их перед сном, прогонял бы ночные кошмары, перебинтовывал поцарапанные коленки и врачевал детские обиды. Кто-то, кто бы показал им, как стать взрослыми. Артур двинулся к Друзилле и неловко пожал ее руку. Улыбка завяла на ее лице ,в то время как он двинулся к Ливви следующей, игнорируя Тавви и затем склонился над Тибериусом с протянутой рукой. Тай не протянул ему руки в ответ.

- Посмотри на меня, Тибериус, - сказал Артур слегка охрипшим голосом. Он прочистил горло. - Тибериус!

Он распрямил спину и повернулся к Джулиану. - Почему он не смотрит на меня?

- Ему не всегда нравится устанавливать визуальный контакт,- сказал Джулиан.

- Почему?- спросил Артур. - Что с ним не так?

Джулиан увидел, как рука Ливви скользнула в свободную руку Тая. Лишь это остановило его, ему хотелось рвануться вперед и, сбив дядю с ног, подбежать к своему младшему братишке.

- Ничего. Просто он такой.

- Странный,- сказал Артур и отвернулся от Тая, забыв о нем . Он взглянул на Диану. - Где мой кабинет?

Линия губ Дианы стала еще тоньше.

Джулиан вдруг почувствовал удушье.

- Диана не живет здесь и не работает на нас,- сказал он. - Она преподаватель; она работает на Конклав. Я могу помочь тебе найти твой офис.

- Хорошо.

Дядя Артур поднял свой чемодан. - У меня много работы.

Джулиан поднялся вверх по ступеням Института, чувствуя, как в голове разрываются крошечные взрывы, заглушая лекции дяди Артура о фундаментальной монографии об Иллиаде, над которой он работал. Очевидно, Темная война прервала его работу, часть которой была разрушена во время атаки на Лондонский Институт.

- Очень неудобная война, - сказал Артур, входя в кабинет, который когда-то принадлежал отцу Джулиана. Стены были покрыты светлым деревом, десятки окон выходили на море и небо.

Неудобная?! Особенно для тех, кто на ней умер, подумал Джулиан, но его дядя уже неодобрительно тряс головой, его костяшки побелели вокруг ручки чемодана.

- О, нет, нет,- сказал Артур. - Это и вовсе не подойдет.

Затем он отвернулся от окон, Джулиан увидел, что он побледнел и покрылся испариной. - Слишком много стекла,- сказал он, его голос перешел на бормотание. - Свет – слишком яркий. Слишком много. - Он закашлялся. - А чердак здесь есть?

Джулиан не был на чердаке Института годами, но он помнил, где находился чердак, на самом верхнем пролете лестницы, рядом с четвертым этажом. Кашляя от пыли, он поплелся туда вместе со своим дядей. Доски на полу почернели от плесени. Чердак был завален старыми вещами, в углу виднелся огромный письменный стол со сломанной ножкой.

Дядя Артур поставил на пол свой чемодан.

- Идеально,- сказал он.

Джулиан не видел его до следующего вечера, когда, должно быть, голод, привел дядю вниз. Артур сидел за обеденным столом в тишине, воровато поедая пищу. Эмма пыталась говорить с ним в тот вечер и на следующий тоже и после. В конце концов, она сдалась.

- Мне он не нравится, - сказала однажды Друзилла, хмурясь, когда она возвращалась вниз, в гостиную - Не может ли Конклав прислать нам другого дядю?

Джулиан обнял ее.

- Боюсь, что нет. Он – единственный дядя, который у нас есть.

Артур становился все более замкнутым. Иногда он говорил отрывками из стихов или несколькими словами на латинском, раз он попросил Джулиана передать соль на древнегреческом. Однажды, Диана осталась на обед, после того, как Артур ушел спать, она отвела Джулиана в сторону.

- Возможно, было бы лучше, если бы он не ел с семьей, - тихо сказала она. - Ты мог бы относить ему поднос вечером.

Джулиан кивнул. Гнев и страх, прочно угнездившиеся в его голове, поутихли из-за глухо пульсирующего разочарования.

Дядя Артур не собирался полюбить его братьев и сестер. Он не собирался укладывать их спать и целовать их содранные коленки. Он вообще не собирался никак помогать.