Кассандра Клэр - Леди полночь

- А как насчет Дианы?

- Я никогда не говорил ей, - сказал Джулиан. - Но мне кажется, она догадывается о его состоянии.

- Почему ее не попросили управлять Институтом? Вместо того, чтобы взваливать это на плечи двенадцатилетнего мальчика?

- Я спрашивал ее. Она отказалась. Она сказала, что это невозможно. Она действительно сожалела, и сказала, что поможет мне. У Дианы тоже есть тайны. - Он отвернулся от портрета Джесси. - И последнее. Я сказал, что ненавидел Артура. Но это было давным-давно. Я не ненавижу его сейчас. Я ненавижу Конклав за то, что они могли сделать с ним и с нами, если бы обо всем узнали.

Он наклонил голову. Кончики его волос отливали золотом в свете ведьминого огня, а шрамы на коже - серебром.

- Теперь вы все знаете, - сказал Джулиан. Его руки напряглись на спинке стула. - Если вы возненавидите меня, я пойму. Я не знаю, как поступил бы на вашем месте. Но я пойму.

Эмма встала со стула.

- Я думала, что мы знали, - произнесла она. - Мы не знали... но мы знали. - Она посмотрела на Джулиана. - Мы понимали, верно? Мы догадывались, что кто-то заботился обо всем и что это не был Артур. Если мы позволяли себе думать, что он управлял Институтом, это было только потому, что так было легче. Это было то, что мы принимали за правду.

Джулиан закрыл глаза. Когда он открыл их, они были сфокусированы на его брате.

- Марк? - позвал он, и вопрос в одном слове был для парня понятен: ответь, ты ненавидишь меня?

Марк соскользнул со стола. Ведьмин огонь сделал его бледные волосы белыми.

- Я не имею никакого права осуждать тебя, брат. Раньше я был старшим, но теперь ты старше, чем я. Когда я был в стране фейри, каждую ночь я думал о каждом из вас - тебе и Хелен, Ливви и Тае, Дрю и Тавви. Я дал звездам ваши имена, так, чтобы, когда я видел, что они сверкают в небе, то чувствовал, будто вы со мной. Это было единственное, что я мог сделать. Я боялся, что, если вы будете ранены или убиты, то я никогда не узнаю об этом. Я не только вернулся к семье живой и здоровый, но и моя семья приняла меня обратно, как будто кровные узы не ослабевали ни на минуту, и все это из-за того, что ты сделал. Эта семья полна любви. Такая любовь словно вынимает дыхание из моего тела. Для меня даже слишком много любви.

Джулиан смотрел на Марка с возрастающим удивлением. У Эммы к горлу подкатил комок. Она хотела подойти к Джулиану и обнять парабатая, но тысяча вещей сдерживала ее.

- Если вы хотите, чтобы я рассказал остальным, - сказал Джулиан хрипло. - Я это сделаю.

- Сейчас не время принимать такие важные решения, - сказал Марк, и впервые за все время, проведенное здесь с тех пор, как он вернулся, Эмма видела мир, в котором братья были вместе, в котором они воспитали детей вместе, в котором они пришли к соглашению всегда быть вместе. Впервые она видела гармонию, которую они потеряли. - Не сейчас, когда есть враги, окружающие нас и Институт; не сейчас, когда наши жизни и судьбы находятся на грани.

- Эта тайна - тяжелое бремя, - сказал Джулиан, но в его голосе присутствовало не только предупреждение, но и оптимизм. Сердце Эммы болело из-за осознания абсурдности ситуации, болезненного и отчаянного выбора, сделанного двенадцатилетним мальчиком, чтобы сохранить семью. Из-за темноты, которая окружила Артура Блэкторна, которую создал не он, но если о ней узнают, он будет наказан его собственным правительством. Ложь во благо, несмотря на благие намерения, - все ещё ложь. - И если Последователи доведут свою угрозу до конца...

- Но как они узнали? - спросила Эмма. - Как они узнали об Артуре?

Джулиан покачал головой.

- Я не знаю, - ответил он. - Но я думаю, что мы должны узнать.

Кристина, лежавшая на одной из больничных кроватей, смотрела на то, как Диего сидел около нее с мечом и арбалетом и неловко начал снимать их.

Диего редко был неловким. Она помнила его изящным, более изящным, чем его брат, хотя Джейми был более воинственный и жестокий. Он повесил свое оружие, затем расстегнул молнию на темной толстовке с капюшоном и бросил ее в направлении двери.

Парень отвернулся от Кристины; сквозь белую футболку она видела десятки новых шрамов, даже больше, чем у Марка, некоторые из которых постоянные. Большая черная руна Храбрости в бою расположилась внизу правой лопатки. Казалось, будто он стал более широким, его талия, плечи, словно обросли слоем мышц. Волосы Диего отросли и теперь касались воротника, который задел щеку, когда тот повернулся, чтобы посмотреть на Кристину.

Она была в состоянии прогнать шок от наблюдения Диего в водовороте событий, когда увидела его лицо в переулке. Но теперь были только вдвоем, одни в лазарете; Кристина смотрела на него и видела прошлое. Прошлое, из которого она убежала и попыталась забыть. Он подвинул стул к кровати и наклонился, чтобы расшнуровать ее ботинки, снять их и подвернуть левую штанину. Перед тем, как нанести заживляющую руну рядом с раной, его ресницы коснулись ее щеки. Диего наносил руну очень осторожно, а закончив, расслабился и скептично осмотрел результат своей работы.

- Кристина, - сказал он. - Так лучше?

Боль ослабла. Она кивнула, и парень расслабился, оставив стило в руке. Диего сжимал его настолько сильно, что старый шрам на тыльной стороне его руки выделился белым цветом. Кристина помнила этот шрам и его пальцы, расстегивающие рубашку в ее спальне в Сан-Мигель-де-Альенде, в то время как звон колоколов звучал через окна.

- Лучше, - сказала она.

- Хорошо. - Он убирал стило. - Tenemos que hablar [28] - Нам надо поговорить. .

- По-английски, пожалуйста, - поправила она парня. - Я пытаюсь чаще практиковаться.

На мгновение на его лице можно было заметить раздражение.

- Тебе не нужна практика. Твой английский язык так же прекрасен, как мой.

- Скромный как всегда.

Его улыбка вспыхнула.

- Я скучал по тебе, это было очень тяжело.

- Диего... - Она покачала головой. - Ты не должен быть здесь. Как не должен говорить, что скучаешь по мне.

Все черты его лица были выразительными: скулы, челюсть и нос. Только его рот оставался мягким, несмотря ни на что. Она вспомнила первый раз, когда поцеловала его в саду Института, и быстро попыталась забыть это воспоминание.

- Но это правда, - возразил он. - Кристина, почему ты сбежала? Почему ты не ответила ни на одно из моих сообщений или звонков?

Она выставила руку.

- Сначала ты, - указала она. - Что ты делаешь в Лос-Анджелесе?

Он положил подбородок на сложенные руки. - После того, как ты уехала, я не мог остаться. Все напоминало мне о тебе. Я покинул Некроситет. Мы собирались провести лето вместе. А потом ты ушла. Ты была в моей жизни и через мгновение тебя не стало. Я потерялся. Я вернулся к исследованию, но думал только о тебе.

- У тебя был Джейми, - сказала она резким голосом.