Кассандра Клэр - Леди полночь

-Я бы хотел поехать в Некроситет, - вставил Тай.

-А я нет, - сказала Ливви, - Центурионы не могут иметь парабатаев.

-А хочу уехать куда угодно, - сказал Тай, - ты тоже можешь поехать, если хочешь.

-У меня нет желания ехать в Некроситет, - сказала Ливви, - это середина Карпатских гор. Там холодно, а ещё медведи!

Лицо Тая засияло, как обычно происходило, когда упоминались животные.

-Там есть медведи?

-Хватит болтать, - прервала Диана, - когда Некроситет был снова открыт?

Кристина, сидящая ближе всего к окну, подняла руку, чтобы прервать Диану.

-Там кто-то идёт к парадной двери, - сказала она, - точнее, несколько кого-то.

Эмма снова посмотрела на Джулса. Редко случалось, чтобы кто-то наносил незапланированный визит в Институт. Было только несколько человек, которые могли бы, и даже большинство участников Конклава обычно договариваются о встрече с Артуром. По одному взгляду на лицо Джулиана, она поняла, что если это кто-то из Конклава, то Джулс его не знал.

Кристина вскочила на ноги и резко втянула воздух.

-Пожалуйста, - проговорила она, - подойдите и посмотрите.

Все бросились к длинному окну, которое пересекало главную стену. Само окно выходило на фронт Института и извилистый путь, который вел от дверей вниз в шоссе, которое отделяло их от пляжа и моря. Небо было голубым и безоблачным. Солнечный свет играл на серебряных уздечках трех лошадей, каждая из которых несла тихого наездника без седла.

-Hadas , - сказала Кристина, слово прозвучало резко и потрясённо, - фейри.

Первая лошадь была черной, и наездник, который сидел на ней, носил черную броню, которая была словно сожженные листья. Вторая лошадь тоже была чёрной, а наездник был облачён в одежду цвета слоновой кости. Третья лошадь была гнедой, её наездник был обернут с ног до головы в одеяние цвета земли. Эмма не могла сказать, был ли это мужчина или женщина, ребенок или взрослый.

-Сначала позвольте войти чёрной лошади и только потом гнедой, - пробормотал Джулс, цитируя старое фейское стихотворение, - один в чёрном, один в коричневом, один в белом – это официальная делегация. Из Двора, - Джулиан через комнату посмотрел на Диану.

-Я не знал, что у Артура назначена встреча с делегацией фейри. Как думаешь, он предупредил Конклав?

Она покачала головой, явно озадаченная:

-Я не знаю, он вообще не упоминал об этом.

Тело Джулиана было напряженно как натянутая тетива; Эмма чувствовала напряжённость, исходящую от него. Делегация фейри была редким и важным событием. Разрешение Клейва должно было быть получено до проведения встречи. Даже Главой Института.

-Диана, я должен пойти.

Хмурясь, Диана провела стилом по руке, затем кивнула:

-Хорошо, иди первый.

-Я пойду с тобой, - Сказала Эмма, соскользнув с окна.

Джулиан, уже направившись к двери, замер и обернулся.

-Нет, - сказал он, - всё хорошо. Я позабочусь об этом.

Он вышел из комнаты. Мгновение Эмма не двигалась.

Обычно если Джулиан говорил, что она не нужна ему рядом, или он должен что-то сделать в одиночку, она ни на секунду не задумывалась об этом. Иногда им нужно было разделяться.

Но прошлой ночью ей было тревожно, она чувствовала, что что-то не так. Эмма не знала, что происходило с Джулсом. Она не знала, хотел ли он быть с ней, был ли он зол на неё или на себя, или на них обоих.

Она только знала, что Дивный народец был опасен, и Джулиан ни в коем случае не должен был встречаться с ними в одиночку.

-Я иду, - сказала она и направилась к двери, остановившись, чтобы взять Кортану.

-Эмма, - сказала Диана, её голос прозвучал напряжённо, - будь осторожна.

В последний раз, когда фейри были в Институте, они помогали Себастьяну Моргенштерну вырвать из тела душу отца Джулиана. Они забрали Марка.

Эмма доставила Тавви и Дрю в безопасное место. Она помогла сохранить жизни маленьким братьям и сёстрам Джулиана. Они с трудом остались живы.

Но тогда у Эммы не было годов тренировок. Она ни разу не убивала демона, ни тогда, когда ей было двенадцать. Она не провела годы, тренируясь сражаться, убивать и защищаться.

Не было никакого способа, чтобы она осталась позади.

Фейри.

Джулиан сбежал вниз по коридору в свою спальню, его сознание было в смятении.

Фейри перед дверями Института. Три жеребца: два чёрных, один гнедой. Контингент из Двора Фейри, из Благого или Неблагого Двора, Джулиан не мог точно сказать. Они были без знамени. Возможно, они хотели поговорить. В чём были хороши фейри, так это в обведении людей вокруг пальца разговорами. Они могли отделить правду ото лжи, и увидеть ложь в сердце правды.

Он схватил куртку, которую надевал вчера. Она был здесь, во внутреннем кармане. Бутылочка, которую дал ему Малкольм. Он не думал, что она понадобится ему так скоро. Он надеялся…

Впрочем, неважно, на что он надеялся. Он думал об Эмме, в двух словах, о хаосе разбитых надежд, которые она олицетворяла. Но сейчас было не время об этом думать. Сжав бутылочку, Джулиан снова побежал. Он достиг конца коридора и дёрнул дверь на чердак. Преодолел лестницу и ворвался в кабинет дяди.

Дядя Артур сидел за столом. Сегодня на нём была немного рваная футболка, джинсы и мокасины. Его серо-каштановые волосы почти достигали плеч. Он сравнивал две книги внушительных объёмов, бормоча и делая пометки.

-Дядя Артур, - Джулиан приблизился к столу, - Дядя Артур!

Дядя Артур махнул рукой в его сторону, прогоняя.

-Я на середине чего-то важного. Чего-то очень важного, Эндрю.

-Я вообще-то Джулиан, - он переместился за своего дядю и резко захлопнул обе книги.

Артур удивлённо посмотрел на него, его серо-голубые глаза расширились.

-Там делегация. От Фейри. Ты знал, что они придут?

Артур сжался.

-Да, - сказал он, - они присылали сообщения – слишком много сообщений.

Он встряхнул головой:

-Но зачем? Это запрещено, они… Они не могут связаться с нами сейчас.

Джулиан мысленно взмолился о терпении.

-Сообщения, где они?

-Они были написаны на листьях, - сказал Артур, - листья разрушились. Всё, чего касаются фейри, разрушается, вянет и умирает.

-Но о чём говорилось в сообщениях? – Джулиан сделал глубокий вдох, - ты знаешь, о чём будет встреча, дядя Артур?

-Я уверен, они указывали это в своих письмах, - нервно проговорил дядя Артур, - но я не отвечал на них.

Он посмотрел на Джулиана:

-Может, Нерисса знает.

Джулиан напрягся. Нерисса была матерью Марка и Хелен. Джулиан знал о ней совсем немного – аристократичная принцесса, она была красива, судя по рассказам Елены, и безжалостна. Она была мертва уже несколько лет, и в хорошие дни Артур помнил об этом.

У Артура бывали разные дни: спокойные, когда он тихо сидел, не отвечая на вопросы, и тёмные, когда он был зол, в депрессии и обычно бессердечный. Упоминание мёртвых не значило ни тёмный, ни спокойный день, а худший из дней – хаотичный, день, когда Артур не сделает ничего из того, на что Джулиан надеялся – скорее он впадёт в гнев и разразиться слезами. Тот самый тип дня, который приносит Джулиану горький привкус паники.