Шелли Крейн - Освобожденные

Я кивнула и захотела пожурить ее за то, что не успела церемония начаться – а у меня уже слезы на глазах.

По обе стороны от дорожки, по которой мне предстояло пройти, улыбаясь, стояли Джейкобсоны. Со всеми я была знакома. Чем дальше я шла, тем громче становились звуки гитары. Я узнала мелодию: «Прекрасная любовь» группы «Зе Афтерс».

На гитаре играл дядя Макс. Когда я прошла мимо, он широко мне улыбнулся. Все гости стояли так близко, что я касалась их локтями и ощущала ароматы духов. Увидев Хэддока, я поняла, что он единственный из присутствующих (кроме Фионы) принадлежит к другому клану. Он одарил меня улыбкой и, когда я прошла рядом, коснулся моей ладони.

А потом я заметила Питера, которого не видела весь день.

Тут толпа расступилась, и передо мной предстал Калеб. Нас окружили. Гости подошли так близко, что стало тяжело дышать. Но все это не имело значения… Я ахнула, оглядев его с ног до головы. Посмотрела на его босые ноги, на гладко выбритый подбородок, чуть приоткрытые губы, алую рубашку с двумя расстегнутыми верхними пуговками…

Боже… спасибо. Как же он прекрасен!

Калеб преодолел те сантиметры, что нас разделяли, а потом провел большим пальцем по моей щеке. Только тогда я осознала, что плачу. Я вздохнула, ощутив его прикосновение, по которому успела соскучиться за день. Его спокойствие, его любовь и объятия – больше мне ничего не было нужно…

Калеб подался вперед и поцеловал меня в скулу, по которой катилась слеза. Я почти растаяла на глазах у всей его семьи.

Он окинул меня взглядом, коснулся моего обнаженного плеча.

«Это платье такое…»

«Его бабушка сшила», – начала было я, но он и так это знал.

«Я не об этом. Совсем не об этом». – Его пальцы скользнули по моей коже, и я поняла, о чем он. По коже побежали мурашки.

Калеб довольно улыбнулся.

«Ну хватит», – вздохнула я.

А он, обхватив меня за талию, прижал к своей груди. Мы оба повернулись к Питеру. Напротив нас, сзади Питера, стояли папа и Фиона, рядом со мной – Биш и Джен, а рядом с Калебом – Кайл и Линн.

Все мы стояли лицом к Питеру, который оказался в самом центре этого вихря: мы окружили его, словно мантия – ядро, а все остальные члены семьи окружили нас, как земная кора. Казалось, вот он – наш собственный крошечный мир. И все остальное – не важно.

Питер заговорил, глядя на нас с любимым. (Какая тут может быть беспристрастность, если Калеб – его сын!)

– Запечатление – не пожизненный приговор. Нареченные нашего народа живут друг с другом в счастье. Все мы осознаем важность того, что случилось, когда в наших жизнях появилась Мэгги. Четыре пары в нашем круге, чьи сердца мы сегодня соединим, – это доказательство того, что судьба есть и у нее свои планы на каждого. Но нареченные связаны не только судьбой или чьими-то намерениями, но и любовью. Любовь, которую нареченные испытывают друг к другу, – шире любого океана, глубже любого колодца и сильнее любой бури. Закрепление союзов этих нареченных означает, что они не хотят быть ни с кем другим, что всегда будут помогать своим половинкам и никогда друг друга не покинут. Хотя они, конечно, и так это знают.

Со всех сторон послышались смешки. Питер повернулся к Кайлу и Линн.

– Посвящаете ли вы себя своему нареченному?

Кайл заговорил первым:

– Да, душой и сердцем.

А потом Линн, особенно громко:

– Да, душой и сердцем.

Питер улыбнулся и повернулся к моему папе. Глядя, как он принимает Фиону в свои нареченные, я почувствовала, что от счастья щиплет глаза. Папа поймал мой взгляд и улыбнулся во весь рот.

Затем пришла очередь Биша и Джен, и когда Питер задал вопрос своей дочери, то чуть не расплакался. А потом чуть не расплакался и папа – когда Биш ответил, что посвящает себя Джен.

Биш посмотрел мне в глаза и подмигнул. Я улыбнулась и перевела взгляд на Калеба.

Все было достаточно предсказуемо – именно так, как я себе и представляла. У меня перехватило дыхание. Зачарованная, я глядела на Калеба, а он глядел на меня.

Когда прозвучало мое имя, я оторвалась от любимого и посмотрела на Питера. Тот выжидающе замолчал.

– Ой. – До меня вдруг дошло, что он уже задал вопрос. Но даже бабушкино кудахтанье не помешало мне прошептать в ответ: – Да… душой и сердцем.

Я не утирала своих слез, а гордилась ими, словно медалями, кричавшими всем о моем счастье. Казалось, я была так им переполнена, что оно выплескивалось наружу.

А потом Калеб поднял руку, коснулся моей щеки и хрипло и чувственно произнес заветные слова:

– Да, Мэгги. Душой и сердцем.

Я изо всех сил держалась, стараясь устоять на ногах. Питер несколько раз откашлялся, и, посмотрев на него, я увидела, что в глазах у него тоже стоят слезы.

– А теперь, в качестве первого супружеского акта, можешь поцеловать ее и провозгласить своей родственной душой и единственной любовью.

Калеб притянул меня к себе и не мешкая провозгласил…

Никогда она не была так восхитительна.

Она полностью мне подчинилась, и я не мог остановиться. Ощущение ее губ, ее пальцев, стиснувших мою рубашку, запах ее вишневого парфюма… Ух… я заставил себя оставить губы Мэгги и, чуть отклонившись, взглянул на нее.

– Я тебе этого еще не говорил, но, черт, выглядишь ты превосходно. И какое же соблазнительное платьице…

– Рада, что оно тебе нравится. Надела специально для тебя, – усмехнулась она. – Всегда пожалуйста.

Я засмеялся, прижался носом к ее носу и глубоко вздохнул.

– Ну хватит, вы двое, – завопила откуда-то сзади бабушка. – Шуры-муры потом! Мы тут все ждем, когда вы перестанете тискаться! Я хочу тортик!

Мы разразились хохотом. Я кивнул бабушке.

– Спасибо, бабуль. Так держать!

– Ты тут мне не паясничай, мальчонка. – Она расплылась в улыбке и, пробравшись мимо моего дяди и разогнав всех на своем пути, подошла к нам. – Ты теперь у нас женатик, – задумчиво протянула она, и глаза у нее так заблестели, что я понял: сейчас она заплачет.

Я опешил. Бабушка плачет? Из-за меня?..

– Ну, бабу-уль… – Я крепко ее обнял, и она уместилась у меня под подбородком, как Мэгги. – Не плачь, перестань.

– Ты так повзрослел. – Она чуть отстранилась. – Ты уже мужчина, с собственной женой, домом, самостоятельной жизнью. А совсем скоро подаришь мне правнучков и…

– Попридержи коней, бабуль, – засмеялся я. Мэгги заулыбалась, но ее румянец говорил лучше слов. – Давай для начала разберемся с тортом, ладно?

– Хорошая мысль. – Она похлопала меня по щеке и засеменила маленькими босыми ножками к Кайлу, наверное, чтобы поздравить и его.

Я повернулся к Мэгги.

– Сначала никакого секса, а теперь – внуки! Эта женщина переключает скорости быстрее, чем спортивный автомобиль!

Мэгги захихикала: