Оля Новая - Улыбки темного времени. Цикл историй [сборник litres]

Девочка вопросительно посмотрела на него, и он невольно улыбнулся.

– Готова? Позвать маму?

Наташа привычно кивнула и улыбнулась в ответ, широко и искренне. Воодушевленный её улыбкой, Вова побежал за мамой. Тётя Люся подошла и, приветливо полуобняв девочку за плечи, внимательно посмотрела на её труды:

– Неплохо придумала, Наташ! У тебя талант! Вот здесь бы я добавила ещё вот этого, а эту полоску убрала бы! И очень даже! Держи булавочки, чтобы легче намётывать было! Счастливо тебе! Помни: ты умница, а не ошибается лишь тот, кто ничего не делает!

– Правда? – робко переспросила Наташа.

– Конечно! – хором ответили мама и сын, и все дружно рассмеялись.

Сердечно поблагодарив добрую женщину, Наташа попрощалась и вышла вслед за Вовой на снежную улицу. Спускались сумерки, и желтые фонари неспеша открывали свои светящиеся глаза. На улице было необыкновенно уютно. Как, впрочем, и на душе у Наташи.

– Вова, ты и твоя мама, вы мои спасители! Я этого никогда не забуду! – серьёзно проговорила она.

– Приятно быть спасителем! Но я ничего такого не сделал, честно! И я рад, что так вышло… не в смысле, что тебя отругали и ты упала… а что я смог тебе помочь! Правда! – горячо воскликнул он.

Наташа посмотрела в его глаза и, смутившись, опустила взгляд. Её улыбка вышла застенчивой, но очень тёплой.

– А вообще ты классная девчонка, и всё у тебя получится! Не слушай толпу! Толпой быть проще, понимаешь? А собой трудно. Но это того стоит! Пусть ругаются себе! Ты просто знай, какая ты, и всё! – искренне проговорил он.

Затем произошло нечто совершенно волшебное и неожиданное. Вова вдруг, сам того не ожидая, поцеловал Наташу в щёчку и убежал в снег, в туннель между фонарями. Когда он пропал из виду, Наташа часто заморгала и глубоко вдохнула свежий, снежный воздух. Она словно впитала в себя Вовины слова. Восторг и сердечное тепло разлились по её телу солнечным светом. Постояв с минуту, она пошла в сторону своего дома, бодрым, пружинящим шагом. Разве может у неё что-то не получиться теперь!?

Дома было тихо. Встревоженная бабушка открыла дверь и со слезами на глазах обняла Наташу так, словно уже и не чаяла её увидеть.

– Голубушка моя, где ж ты была? Я так волновалась, темно уже, а тебя всё нет! Отец вон всех обзванивает, беспокоится! Случилось что?

– Бабуля, прости меня! Я на труде наошибалась, выгнали, потом упала, потом мальчик мне помог: и поднял, и отряхнул, и к маме своей в ателье отвёл. Она мне обрезки дала – ночнушку исправлять! Я так расстроена была, что даже и не предупредила вас, вышло не очень… – затараторила девочка и вдруг заплакала.

В коридор вышел папа. Его лицо было напряженным и усталым. Он посмотрел на свою всхлипывающую дочку и молча погладил её по голове. Наташа прижалась к отцу и почувствовала тепло и поддержку. Сегодня её все обнимали и сочувствовали, всё же не самый плохой день! Постепенно напряжение её отступило и, наконец, успокоившись, она подняла на папу свою заплаканную мордашку и произнесла:

– Папа, ты ведь не сердишься? Я, правда, не нарочно! Всё так получилось!

– Нет, что ты, Натик, я просто очень волновался! Ты предупреждай в следующий раз, хорошо? – спокойно произнес он и добавил: – Опять что-то с трудом? Я бы поговорил с вашей учительницей, что-то слишком много слёз она приносит! Покажешь, что там?

Наташа сначала отрицательно затрясла головой, потом закивала в знак согласия. Ей не хотелось, чтобы родители говорили с неприятной учительницей труда, что-то подсказывало ей, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но показать результат совместного творчества с Вовиной мамой ей, напротив, очень хотелось! Наташа бережно достала всю заколотую булавками выкройку и принялась объяснять, как всё будет. Бабушка тоже заинтересовалась её трудами.

– Ты ж моя птичка! Какие вы молодцы, из положения-то вышли! Это ж не ночнушка, это платье получается! Только с такими-то украшениями, я бы длину по низу добавила – волан из такой же ткани! Сейчас пороюсь в шкафу!

И бабушка пыхтя бросилась искать оставшиеся обрезки ткани для своей внучки. Папа улыбнулся и взялся расчехлять швейную машинку. В этот момент из своей комнаты не вышла, выскочила бабушка с победоносным кличем «Я нашла!» и вручила Наташе красивый ровный прямоугольник ткани.

– Специально для тебя, наверное! Последний! – с улыбкой произнесла она.

Наташа захлопала в ладоши и горячо обняла бабушку. Папа мягко похлопал дочку по плечу и предложил:

– Давай-ка ты, Натка, кушай сначала, а потом разберемся!

– Да, голубушка, сейчас вот погреется! А я могу наметать пока, хочешь?

– Бабушка! Спасибо, хочу! – ответила растроганная Наташа.

После ужина на семейном совете решили, что доделать ночнушку – дело принципа. Тем более, что в этой четверти труд почему-то поставили два раза в неделю, и нужно было успеть к послезавтрему. Работа закипела. Бабушка наметала нижний волан, и внучка аккуратно пришила его к основной ткани. Затем бабушка приметала все детали – боковины, контрастные обрезки, ленты и кружево. Папа тоже не остался в стороне от процесса: сел за машинку и мужественно прострочил готовую ночнушку. И в завершение Наташа обрезала все лишние нити, торчащие из строчек, а бабушка хорошенько отгладила и отпарила готовое творение. Все замерли и посмотрели на плоды своих трудов. Наконец, папа произнёс:

– Дорогие мои, это же платье! Причём нарядное! Какая ещё там ночнушка! Ай да Наташка, как подобрала обрезки и ленты с кружевом!

Наташа покраснела от похвал и радостно улыбнулась в ответ:

– Это общее платье, тут столько трудов! Как для Золушки! Спасибо-спасибо! Папа! Бабушка!

Теперь она торжествующе ждала заветного дня, чтобы показать учительнице и всем девочкам, что у неё получилось. И этот день настал. Учительница ходила по рядам и внимательно рассматривала работы девочек. Кого-то журила, кому-то делала замечания, а кому-то раздавала редкие, скупые похвалы. Дошла очередь и до Наташи. Она сидела тихая и гордая от всей проделанной работы и всей той поддержки, которую она получила. Учительница уставилась на Наташино творение, насупив брови. Её ночную рубашку она рассматривала дольше всех. Наконец, через бесконечную минуту учительница труда произнесла с каменным лицом:

– Неужели, Кандинская, ты думаешь, что я поверю, что ты это сделала сама? Это не ночная рубашка, а нарядное платье! Со сложными деталями! А ты выкройку не могла нормально сделать!

Наташина радость куда-то делась, а гордость спряталась, испуганно поджав хвост. Девочка вся сжалась. Ей снова хотелось провалиться сквозь пол. Девочки вокруг перешептывались и хихикали. Это совсем не прибавляло уверенности Наташе. Да и что она могла ответить, когда исправлять ночнушку ей помогало столько человек! Только про свою роль в общем деле Наташа почему-то забыла, исключив себя из списка исполнителей совсем недетской задачи.