Антон Емельянов - Маска из другого мира

— Во вселенной есть не только Земля, потерянная родина и мир хутхэнов, — начала тем временем девушка. — Известно как минимум еще об одном мире, который также был уничтожен демонами. Это мир сикигами, бестелесных сгустков энергии, которые могут занимать чужие тела в качестве симбионтов. Земные легенды иногда называют их призраками или злыми духами, ёкаями… Так вот, когда наши предки покидали свой дом, остатки цивилизации сикигами тайно примкнули к ним, договорившись с подходящими по силе беженцами о покровительстве. Но, как потом выяснилось, они не собирались становиться нашими союзниками или просто добрыми соседями. Сикигами подчиняли тела погибших масок, занимая их место, и не сообщали об этом, просто копили силу для… Точно это так и не стало известно, сикигами после предательства ни разу не вышли с нами на контакт, но, учитывая их методы, ничего хорошего от них уже не ждали. Когда об этом узнали, началась охота… охота на ведьм, так это назвали потом в человеческой истории.

Мы сидели в полнейшей тишине, во все уши воспринимая рассказ Акико. А для меня так и вовсе мир заиграл новыми красками, как будто мне не хватало недавнего откровения… Мир масок, мир хутхэнов, мир сикигами. А сколько еще обитаемых мест в старушке вселенной?

— Маски создали поисковые отряды, работавшие под прикрытием земной инквизиции, — тем временем продолжала девушка. — Большинство ее жертв — на самом деле наши братья и сестры, подчиненные сикигами. Это продолжалось вплоть до начала девятнадцатого века, затем еще одна волна пришла в Россию — страну, где люди не просто узнали о масках, но сотрудничали в деле построения нового общества. Гражданская война… Красный террор, белый террор. Зашкаливающую жестокость наши историки объясняют как раз попыткой сикигами закрепиться в одной отдельно взятой стране. Поэтому-то они устраняли конкурентов, а для людей это выглядело как обычная, пусть и довольно кровавая, борьба за власть. Кстати, как считают некоторые исследователи, революцию здесь устроили именно сикигами под личинами масок. По крайней мере, сталинские репрессии тридцатых годов…

— Наше общество так и не пришло к единому мнению на этот счет, — неожиданно прервал Акико Иванов. — Поверьте, я знаю, о чем говорю, ведь мне намного больше ста лет. И в революции я, например, участвовал сам — как красный комиссар. И точно не как сикигами. Это очень сложная тема, слишком кровавая, жестокая и неоднозначная… Поэтому я бы не стал приводить только одну точку зрения, которая к тому же еще и однобоко трактует нашу историю.

— Простите, Артемий Викторович, — склонила голову Акико. — Я говорю лишь то, о чем мне известно. Благодарю, что обратили мое внимание на историю — обещаю, я более детально изучу вопрос.

Девушка с маской Ситэ, на мой взгляд, разговаривала немного старомодно — такие обороты как «благодарю» и «более детально изучу вопрос» больше подошли бы самому Иванову или той же Северодвинской. Надеюсь, она не будет так общаться в повседневности. Так, стоп… Я что, планирую с ней поближе познакомиться? Впрочем, почему бы и нет. Но это все потом — сейчас я жадно хватал каждое слово, пополняя свой багаж знаний о мире.

— В тридцатых я жил в Пензе, — Иванов тем временем продолжил рассказывать свое видение истории с сикигами. — И несмотря на свое… так скажем, не совсем легальное положение… имел связи с НКВД. Большинство жертв того, что некоторые человеческие историки называют Большим террором, не имели никакого отношения к сикигами. Но порядка десяти процентов, если не ошибаюсь, все же оказались подчинены этими тварями. И товарищи вроде нашего доблестного чекиста Бейтикса тогда прикрылись партийными чистками, как наши предки в свое время действовали совместно с инквизицией. С нашей стороны это была именно борьба с сикигами, которых в итоге уничтожили во всем Союзе.

— Опять же я не претендую на истину, Артемий Викторович, — вновь примирительно поклонилась Акико. — Я просто хотела сказать, что последним доказанным эпизодом деятельности сикигами считается «охота на ведьм» в США. Капитан Джозеф Маккарти лично возглавил операцию по выявлению внутренних врагов, и в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом уничтожили единственного оставшегося на Земле сикигами. Вернее, так считалось до нашего времени.

— Вот это и интересно, — вступил в разговор Гонгадзе. — Откуда у вас информация?

— От Сергея Ивановича Кондратьева, моего отца, — губы Акико предательски дрогнули и поджались. — Он погиб и был захвачен сикигами.

— Вы же сказали, что ваши родители — океанологи? — развел руками Иванов.

— Разве океанолог не может быть маской? — улыбнувшись, ответила Акико вопросом на вопрос. — Он был бауттой, слабой маской без боевых способностей, в театре такие не нужны. Разве что в качестве посвященных работников сцены. Но отцу это было неинтересно, он хотел настоящее дело. Как выяснилось, он погиб во время одного из погружений, и его сикигами сделал так, будто ничего не произошло.

— Почему сикигами вселился в баутту? — удивленно поднял бровь Гонгадзе. — Какой у него в этом интерес?

— Папа мне рассказывал о том, как все началось, — ответила Акико, — Я была маленькой, многого не понимала… И папа тогда нашел одного молодого сикигами, тот не говорил, просто пищал что-то, и он его пожалел. Как оказалось, зря. Он иногда заглядывал к нам после того дня, приносил жемчуг, делая вид, что способен на благодарность, а когда папа умер, неожиданно опять оказался рядом и захватил его тело. Принял его образ, но лишь на время — он тогда зашел домой, улыбнулся какой-то кривой улыбкой, сверкнул желтыми глазами и ушел. Я тогда не сразу поняла… А потом увидела отца уже в морге, стала выяснять… И тут в нашем театре начали пропадать маски. В прямом смысле… Один не явился на репетицию, второй… Я начала догадываться, что это как-то связано с сикигами, но ни знаний, ни фактов не хватало. Наши маски принялись разъезжаться, возможно, вы даже слышали о кризисе в Хабаровском краевом…

— Краем уха, — подтвердил Иванов. — Но без подробностей. Сейчас везде трудно…

— И никто не связывал это с сикигами? — сверкнул стеклами очков Гонгадзе.

— Про них почти все уже забыли, — пожала плечами Акико.

— Ваш отец совершил преступную глупость, — жестко сказал наш режиссер. — Его жалость к этой твари привела к трагическим последствиям.

— Артемий Викторович! — предостерегающе воскликнула Северодвинская, но Акико понимающе кивнула, показав, что не собирается защищать своего папу.

— Вы правы, — сказал она, грустно вздохнув. — Но он мертв и не сможет держать ответ перед обществом масок. А я дала себе слово, что искуплю его ошибки. Найду и уничтожу сикигами.