Мария Фролова - Шипы Черного Ириса

— Нет, — ответила я.

— Ты лжешь! — припечатал он.

Я уже столько раз ему врала с момента пробуждения, что удивилась его догадливости. Раньше прокатывало, он мне верил, а сейчас нет.

— У тебя усталый вид, — заметил вампир. — Ты голодна?

Я вздрогнула всем телом.

— Нет, не надо, пожалуйста! — взмолилась я.

Амадей выпрямился, потом плавно поднялся на ноги.

— Николь ждет тебя за дверью.

Я поднялась и направилась на выход. Стас сидел за одним из компьютеров и быстро печатал. На меня он даже не посмотрел. Но я уже начала замечать, что вампиры полностью концентрируются на чем-то одном.

В коридоре действительно стояла Николь. Не успела я выйти, как она схватила меня за руку и поволокла к лестнице. Около нее остановилась и пошла уже медленнее. Меня она выпустила. Я двинулась следом.

Честно говоря, вопрос моей одежды меня не трогал, но он волновал Амадея. Если бы я отказалась, он бы заставил. Чем больше проходило времени, тем меньше мне хотелось испытать ту боль от неповиновения. Нет, я ясно осознавала, что если припрет, еще не раз буду сопротивляться, но все равно боялась Приказа, как огня. Прошел всего день, а влияние этого вампира на меня уже так сильно, что я боюсь его гнева. Что будет со мной, моим характером через год?

Самым очевидным решением проблемы было бы придушить Амадея подушкой. Ощущение клетки душило, мешало нормально думать. Понимание, что я нахожусь полностью в руках вампира, завишу от его придури, заставляло кровь стынуть в жилах. Я против убийств, и с Николь мне удалось избежать травм, но со Стасом я была готова его убить. И не видела в этом ничего плохого, это казалось необходимым. Прошел день в новой расе, а я уже так сильно отличаюсь от людей? Похоже на то. Что будет, если Амадей велит убить кого-то? Я не знала, но склонна думать, что соглашусь. И это всего спустя день. Что будет через сто лет его 'воспитания'? Эльзе сейчас четыреста, и он снял с нее оковы, то есть дал свободу, это, конечно, лучше, чем вечность в его подчинении. Но я даже близко не представляла, что такое четыре сотни лет! Кем я стану за это время? Полнейшим монстром? Очень может быть…

К тому же, исходя из их беседы, меня могут попытаться убить в самое ближайшее время. Причем из-за его ошибки. Как же я его ненавижу! Но с другой стороны, Стас четко дал понять, что убить захотят и Амадея, а он пообещал, что не даст меня в обиду. Хочу ли я, чтобы он защищал меня ценой своей крови? И ответ — нет!

Что теперь меня ждет? Что Амадей со мной сделает? Что с ним сделаю я? Вопросы, вопросы, столько вопросов и ни одного ответа. А те, что есть, мне очень не нравятся.

Мы дошли до одной из комнат, и Николь пропустила меня вперед. Свет включился автоматически. Я закрыла дверь, прислонилась спиной к ней и сползла вниз. Хотелось плакать, но слез не было. Хотелось покричать, но что это даст? Хотелось сжаться в комочек и подождать, пока все проблемы пройдут или их кто-то не решит. Состояние было близким к панике, и я не знала, как себя успокоить.

Николь протянула мне стакан воды. А сама стояла с бокалом белого вина.

— Я слышала, что нововозрожденным нельзя вещества, изменяющие сознание, так что алкоголь и прочее мы обязательно попробуем, но позже! — она говорила очень уверенно, как старшая сестра.

Я улыбнулась и выпила пару глотков воды. После крови она показалась особенно вкусной.

Николь села напротив меня в позе лотоса.

— Дай угадаю, он не спросил твоего мнения, когда выбрал?

Я судорожно вздохнула и покачала головой. Внезапно поняла, что он и своего мнения не спрашивал. Просто решил, что так нужно. Вампирские инстинкты, как он сказал. Мы оба — жертвы обстоятельств. И мне было жаль его чуть больше, чем себя.

— Н-да, дорогая, а тебе не позавидуешь! Хотя вампиры мало интересуются мнением людей, только делают вид. Я могу тебя успокоить, когда сама станешь Создателем, поймешь его.

Я посмотрела на девушку. У нее были глаза похожие на глаза Стаса, только в них было больше синевы, а у него больше серости.

— Ты тоже не станешь спрашивать мнения своего птенца. Стас постоянно говорит, что это вопрос выбора Создателя, но никак не его жертвы.

Я кивнула.

— Плохо, да?

— Я не знаю, что делать. И от этого мне…

— Хреново! — закончила она за меня. — Всего несколько дней, и уже так… — задумчиво проговорила она. — Не хотела бы я стать вампиром…

— День, — прошептала я.

— Что?

— Мне всего день, может, чуть больше, может, чуть меньше…

Николь уставилась на меня, как на привидение.

— Сутки!? Хочешь сказать…

— Что такое? — напряглась я.

— Первый раз вижу нововозрожденного, который контролирует себя в первый день! — потрясенно сказала она. — У Стаса в подвалах сидит несколько птенцов, которых он до сих пор приручает…

— Как так?

— Создатель тебе не сказал? Новые птенцы после пробуждения очень похожи на зверей: у них очень силен голод, и даже Создатель не всегда может их сдержать. Считается, что именно по этой причине и существует Приказ. Если бы не этот рычаг давления, людей давно бы не было или вампиров. Ты должна сейчас истекать слюной и раздирать горло всем, кто не является твоим Создателем.

— А Стас не может приручить своих птенцов? — спросила я.

Николь рассмеялась.

— Он может все! — с восхищением сказала она. — Только те птенцы не его. Это кто-то обратил, а Стас нашел до того, как те бросились убивать людей. И теперь плавно подавляет у них инстинкты, чтобы занять место Создателя.

— А можно сменить Создателя?! — ахнула я, так как о таком я даже не слышала.

— Можно, если новый сильнее того, кто возродил. Стас — самый сильный в этом анклаве. Мне кажется, что твоего он пригласил именно чтобы укрепить свою власть. И поймать тех засранцев, которые нападают на людей. Но тебе это не грозит. Сомневаюсь, что есть кто-то сильнее твоего Создателя… Ну, кроме Истинных.

Я замерла. Моему удивлению не было предела. Я знала, что Амадей силен, но предполагала, что это только мое субъективное ощущение, как его птенца.

— А кто он?

Она странно на меня посмотрела, сделала глоток вина.

— Он — легенда! Я вообще была в шоке, когда увидела его в тот день. Стас говорил, что поехал встречать друга в аэропорту. Сказал, что ему нужна помощь, и приедет вампир, способный ее оказать, но и предположить не могла, что у моего Стаса такие друзья…

Друзья… как же! Видела я, как этот 'друг' пускал слюни, видимо, в благодарность за помощь!

— Я его боюсь, — призналась я тихо. Мне хотелось сказать это вслух хоть кому-нибудь!

— И это правильно! Амадея невозможно не бояться. Ты была бы полной дурой, если бы не боялась. Хотя конкретно тебе стоит бояться его в меньшей степени, чем всем остальным.

— Почему?