Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

Прут выпал ему в руки. Полковник Томбе прикидывает вес:

— Так я этим мог бы вас убить?

— Скорее, я вас, если попытаетесь.

Привстав, Гарри впивается когтями в цемент вокруг следующей серебряной полоски. Спустя минуту он говорит:

— Президент, скорее всего, еще жив. Графу нужен кто-то из людей для связи с внешним миром.

— ООН мы выгнали…

Томбе снова берется за рычаг. На этот раз прут выходит почти сразу.

— Придется их попросить вернуться, для переговоров. Вы в порядке, мистер Меррик?

— Стараюсь не думать, до чего мне хочется пить.

— Да, они же из вас выкачали кровь. — Полковник оценивающе глядит на Гарри. — Если вы попьете моей, я не стану одним из вас?

— Ох, это последнее, чего мне бы хотелось.

Полковник Томбе подходит к нему и подставляет крепкую шею:

— Будем считать, я добровольный донор.

Когда Гарри очнулся в горной пещере и страшные последствия раны сошли на нет, он добрался до Англии, следуя туманному воспоминанию о девушке, на которой должен был жениться. Это случилось в 1948 году, самой холодной зимой за многие годы. Он узнал, что Катерина сочла его погибшим и вышла за другого. И тогда Гарри убил мужа и взял ее, захотел сделать ее такой же, каким был сам. Но он сделал это не из любви, а из мести за неверность, за то, что с ним стало… Она превратилась в чудовище, и он убил ее, раздавив ее голову руками. Потом он бежал и однажды в кинотеатре, на двойном показе, посмотрел «Призрак вампира» — дрянную мелодраму, но она подала ему мысль начать новую жизнь в Африке.

Бежать от себя он с тех пор не переставал.

Гарри аккуратно вскрывает вену на запястье полковника и припадает к ней. Он мог бы пить вечно, но через несколько минут заставляет себя оторваться от раны, слизывая кровь с клыков огрубевшим языком.

Они стоят лицом к лицу в свете занимающейся зари. Полковник зажимает порез на запястье.

— Кровь не перестает течь, — говорит он в конце концов.

Гарри объясняет про вещества в своей слюне, препятствующие свертыванию, и, оторвав от рубашки клок, предлагает забинтовать рану. От запаха крови на ладони полковника у Гарри кружится голова, но он запрещает себе слизывать ее. Это было бы неподобающе.

— Нам надо отдохнуть, — говорит он. — Я не могу работать днем. Солнце жжет так же, как и серебро, а люди из охраны придут проверить, мертвы вы уже или нет.

Но никто не приходит. Гарри и полковник Томбе сидят в разных концах камеры, Гарри под окном, Томбе у двери. Гарри впадает в оцепенение и просыпается лишь в темноте из-за звуков работы с ломом.

Полковник слышит, как он встает, и быстро оборачивается. Гарри смеется:

— Вы могли меня прикончить, пока я спал.

— Мы нужны друг другу, мистер Меррик.

— Да. Наверно, вы правы.

Вместе они снова набрасываются на решетку. Последний прут вытаскивают за полночь. Гарри протягивает руку, срывает сетку и выбирается на теплый воздух ночи, потом помогает полковнику Томбе. Над комплексом горит только месяц. Где-то неподалеку лают собаки, а дальше слышен автоматный треск. К западу мрачное красное зарево стоит над темными крышами города.

— Нефть подожгли, — предполагает полковник Томбе.

— Похоже, повстанцы уже рядом. Тогда понятно, почему сбежала охрана.

— Может, нам подождать?

— Я не хочу снова в плен. И потом, они бы меня наверняка расстреляли. Идите со мной или оставайтесь тут.

— Ломаке не пришел. Странно.

Они перебегают через широкий двор к высокой проволочной ограде, и никто им не препятствует. Полковник, поколебавшись, замечает, что забор под напряжением, Гарри смеется и рвет его на куски. Как и вся столица, тюрьма обесточена.

Тюремный комплекс расположен за парком, разбитым на месте старого особняка губернатора. Они долго бегут между деревьями, наконец полковник вынужден передохнуть. Гарри, напившись свежей крови, мог бы, по ощущению, бежать вечно.

— Надо найти моих людей, — говорит полковник, отдышавшись. Лунный свет льется на его черты, как масло. Он улыбается. — Клянусь Богом, мы им покажем.

Гарри не спрашивает, кого он имеет в виду — повстанцев или упырей президента, вернее, Графа. Он только советует:

— Используйте серебряные пули. Даже если они кажутся мертвыми, все равно отрежьте им головы, иначе все зря. Найдите, где они прячутся днем. Свежеобращенные не выносят дневного света.

— Мы этим займемся вместе. Я бы мог вас принудить, но вы ведь пойдете добровольно?

У полковника Томбе по-прежнему в руке шток из проектора. Гарри хватает его, сгибает вдвое и кидает в темноту. Он обнажает зубы, противник, сильный и смелый солдат, делает шаг назад.

— Не ходите за мной. У меня свои дела, полковник. Семейные.

Потом он разворачивается на пятке и мчится так быстро, что почти летит. Полковник что-то кричит ему вслед, но он все прибавляет ходу, его цель — дворец президента.

По краю парка посажены красивые стройные пальмы. Дорожка в листьях, срезанных шквальным огнем. Гильзы, куски металла и стекла повсюду. У КПП с колючей проволокой и бочками, заполненными цементом, громоздятся тела дюжины солдат.

Гарри осторожен. Он видит семь трупов на кольях между чешуйчатыми стволами пальм. Это охранницы Графа и его помощник Ломаке. Одна из женщин еще жива. Она медленно извивается на колу, шипит и пытается снять себя с бруса.

Гарри спрашивает ее, что случилось, но она только плюет ему кровью в лицо. Неподалеку шевелится Ломаке. Он стонет, он потерял свои толстые очки. Халат пропитан кровью.

— Христос Спаситель, — говорит он. — Христос Спаситель, убейте меня.

— Где принц Маршалл?

— Вы же мой отец, — задыхается Ломаке. Черная кровь вскипает у него на губах. Ноги елозят по колу. Руки связаны за спиной. — Имейте сострадание.

— Скольких вы превратили? Сколько сбежало?

— Вчера. Мы с ними дрались во дворце. Прошу вас. — Он качается и визжит от боли. — Пожалуйста, я не могу слезть!

— Да, это трудно. Где Граф?

— Прячется от ваших детей. Наверху. — Красные глаза Ломакса таращатся на готический дворец.

— Вы мне говорили, что люди ничтожны, потому что мы — совершенные наследники полного генома. Я думаю, вы ошибались, Ломаке, и ваш хозяин тоже. В какой-то момент истории человечество вырвалось из состояния зверства, но в нас оно вернулось и стерло все, что делает людей людьми. Жажда делает нас слабее, а не сильнее. Хороший человек мне это сейчас доказал.

Но Ломаке едва ли слышит его.

— Прошу, прошу… — шепчет он. — Отец, прости меня…

Гарри милосерден. Он дергает Ломакса за ноги так, что острый конец кола вонзается в сердце горбатого маленького вампира. Ломаке извергает фонтан крови, и она превращается в пыль, не успев растечься по земле.

Площадь за парком до странности тиха, но Гарри знает, что за ним наблюдают. Он расправляет плечи и, насвистывая «Лили Марлен», проходит мимо пустующего пьедестала в центре кольцевой развязки; пятнадцатью годами ранее, когда страна еще была колонией, на нем стояла каменная королева Виктория.