Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

В ветвях огромных раскидистых деревьев по обе стороны от железных ворот висят существа размером с человека. Они планируют на землю, когда Гарри проходит мимо, и он слышит щелчок автомата, поставленного на взвод, но, не оборачиваясь, шагает по гравию дворцовой дорожки. Мерный бронированный «мерседес» президента на сдутых шинах стоит перед лестницей в главное здание — двери настежь, корпус и стекла разбиты очередями. Гарри ставит ногу на ступеньку, и тогда на него набрасываются, подхватывают и несут.

Гарри не сопротивляется, его волокут сквозь анфиладу залов к кабинету президента. Во дворце темно, как и в городе, но в свете луны он видит трупы. Большинство из них человеческие, с разорванным горлом или без головы.

Кабинет, знакомый по телеобращениям его хозяина, заполнен живыми мертвецами и отвратительным запахом горячих нездоровых тел. В витых подсвечниках из золота и железа горят свечи, лаковые панели резных бюро залиты расплавленным воском. Лица, похожие на мерзкие маски зверей, поворачиваются к Гарри, когда его вталкивают в двустворчатую дверь. Глядя вокруг со смешанным чувством ужаса и восторга, он понимает, что все они — плоды экспериментов Ломакса с его кровью. Почти у каждого — пегая, в мертвенно-белых пятнах кожа; у одного — частокол зубов в таком широком рту, что челюсть падает на грудь; другая, в грязном подвенечном платье, обросла хрящом вокруг лица, гигантские уши свисают чуть ли не до пола; у этого от головы остался один хобот муравьеда с рядами зубов, с которых сочится зеленая пакость. Всего несколько дней прошло с момента их превращения, но все, даже относительно человекообразные, уже начали разлагаться: влажные язвы, опухоли, мягкая кожа, как на перезрелых манго. В воздухе запах гангрены, ковры разбухли от крови.

Вся нежить уставилась на Гарри, но он смотрит только на двоих, сидящих напротив друг друга по обе стороны сверкающей равнины тисового стола.

Человек в одних только штанах с лампасами прикован наручниками к стулу. Его черная кожа блестит от пота, грудь и спина в ссадинах и синяках, голова повисла. Он тяжело дышит.

По другую сторону в мягком черном кресле развалился предводитель нежити. Его лицо превратилось в волчью морду, но Гарри узнает в нем по остаткам ритуальных шрамов на впалых щеках и по знаменитому красному берету принца Маршалла. Глава повстанцев намотал на шею связку «лимонок», как шарф. Он усмехается, щелкает красным языком и пальцем манит к себе Гарри. Женщина в камуфляжных брюках и мехом на голой груди промокает ему лоб платочком.

Живые мертвецы бормочут и расступаются перед Гарри. Один, чьи руки и ноги превратились в ласты, скользит к нему и изображает поклон. Среди них — один нормальный человек в куртке-сафари с раздутыми карманами. Это не кто иной, как французский журналист Рене Санте. Его бледное лицо застыло от ужаса. На плече у него видеокамера размером с небольшой чемодан, и он вытягивает шею, чтобы убедиться в реальности Гарри:

— Мон дьё, Гарри, ты что здесь делаешь?

— Ты, я гляжу, весь в трудах, — отвечает Гарри. — На сколько, думаешь, это потянет?

— Они убили всех CBS! — Санте чуть не плачет. — Они меня оставили только, чтобы я об этом написал.

— Для истории, — говорит лидер повстанцев. Его глубокий мягкий голос доносится сквозь щебет и рык остальных. — Мы покажем всему миру, что этот предатель сделал со страной. Снимай, французик. Я тебя отпущу, обещаю, но только если мне понравится.

Кто-то из толпы, с лицом, утыканным кровавыми иглами, дергает за волосы человека, сидящего с повисшей головой. Это президент Даниель Вей.

— Он хотел сделать из нас своих зомби, — говорит принц Маршалл, — но мы только стали сильнее. Мы признаем силу вашей крови, мистер Меррик. Вы великий волшебник, хотя и белый.

— Она вас убьет, — говорит Гарри.

Принц Маршалл сверкает волчьим оскалом:

— Это вряд ли.

Даниель Вей облизывает губы и вертит головой, моргая в свете фонаря видеокамеры.

— Снимите наручники, — жалуется он. — Очень больно. Я не могу думать.

Иглокожий бьет его наотмашь, остальные надвигаются, пища и жужжа.

— Хотел сбежать, — поясняет принц Маршалл. Он берет початую бутылку виски со стола и, набрав полный рот, прыскает Вею в лицо. — На вкус как моча с нефтью, — сообщает он сам себе.

Гарри решает вмешаться:

— Послушайте. Я могу объяснить, что с вами, но вы должны отпустить людей. Они тут ни при чем. Не они наши враги. Мы должны найти Графа.

— Поймаем, — отмахивается принц Маршалл. — И посадим на кол рядом с этим его червяком. А потом мы выпьем твоей крови и станем еще сильнее.

«Они не понимают, во что превратились, — с ужасом думает Гарри. — Они изменились слишком быстро». Обычно превращение происходит после долгой игры соблазнения, после многих маленьких укусов и кровью напрямую из вены. Эти существа созданы шприцем с его краденой кровью, — неудивительно, что они разлагаются на ходу.

— Не спорь с ними, Гарри, — молит Санте.

Гарри поворачивается к нему:

— Ты не лучше, жиреешь на страхе. Положи камеру. Уходи отсюда.

— Но они меня убьют!

Нежить гогочет, а принц Маршалл, вскинув пистолет из голубой стали, палит в потолок.

— Мне нужна информация! Скажи мне правду! Ты запишешь правду для истории, француз, а потом катись! — орет он сквозь облако дыма.

Полуголая женщина вытирает ему лоб. На платке кровь.

Даниель Вей приходит в себя и, подняв голову, оглядывается вокруг:

— Я скажу тебе правду, но сними наручники. Так больно. Принц, принц, слушай. Я тебе скажу, только развяжи руки.

Двое повстанцев поднимают его со стула, остальные сбиваются вокруг. Кто-то в рваном черном платьице и косынке от «Hermes» страшно клацает затвором. Они хотят пить, но еще не знают, понимает Гарри. Комната кажется меньше и жарче, полная теней.

Начинается нечто вроде допроса. Санте старается держать камеру ровно, хотя руки его трясутся. Он намочил штаны, Гарри чувствует запах. Когда Гарри кладет ему руку на плечо, он вздрагивает, потом шепчет уголком рта:

— Это худшее место на земле, Гарри. Мы оба умрем.

Гарри вспоминает, что говорил Ломаке, и смеется против воли:

— Худшее место? Оно внутри нас, друг мой, живые мы или мертвые.

Принц Маршалл отвлекся на спор с кем-то из адъютантов. Он кричит, но Гарри не может разобрать ни слова — орут все. Внезапно лидер повстанцев пускает пулю в того, кто ближе всех. Тот, качнувшись, разрывает майку и принимается хохотать, ковыряя рану.

— Видишь! — Принц Маршал, развернувшись к Вею, машет у него перед лицом пистолетом. — Мы бессмертны!

Рука из толпы срывает с Вея пояс с амулетами, и фигурки, кости, узелки хрустят в зубастой пасти.

Вей молит изо всех сил: