Мария Чурсина - Дети закрытого города

— Болото, — повторил Антон и усмехнулся.

Она была готова к долгой поездке и долгому ожиданию. Даже к тому, чтобы провести всю ночь на вокзале — однажды уже приходилось. И даже готовила фразы, которые скажет по приезду домой. Тётя, наверняка, обрадуется и предложить сходить к Ми. Вдруг у неё осталось место в аспирантуру?

Но в университет она не вернётся. Хватит нервотрёпки.

— Ты меня осуждаешь? — резко ответила она на брошенный вскользь взгляд Антона. И только потом подумала, что, может, он оглядывал дорогу.

— Осуждаю? — Он вымученно сдвинул брови. — Никогда и мыслей таких не было.

Машину на мокрой дороге резко занесло в бок. Завизжали тормоза. Вета даже вскрикнуть от неожиданности не успела — её отбросило на дверцу. Передние колёса съехали в кювет, и по днищу что-то процарапало, как будто провели железным когтем.

Она судорожно втянула воздух и поняла, какая вокруг тишина. Только дворники ездили туда-сюда по лобовому стеклу, бессмысленно гоняя дождевую воду. Вета потёрла ушибленный локоть.

— И что это было? — спросила она хрипло.

Антон не сразу нашёл место крепления ремня безопасности, отстегнул его. Коснулся шеи, как будто там болело. Вета видела, как сжимались в тонкую полоску его губы.

— Я… прости, не хотел тебя пугать. — Он хлопнул ладонями по рулю. — Я тебя не предупредил, я надеялся, что всё как-нибудь устроится.

— Да что ещё? — тихо зверея от неизвестности, прошептала Вета. Перед бампером она различила толстый ствол дерева. Ещё бы немного, и машина вписалась бы в него — тут и гадать нечего. Вета смотрела на него, как завороженная, и ещё на то, как дворник ёрзают по стеклу. Если бы она имела хоть один шанс дойти до Полянска пешком, она бы пошла.

— Он тебя не хочет отпускать. — Он зачем то открыл дверцу и тут же с силой захлопнул её, успев впустить в салон разве что запах дождя и степи.

Вета обернулась вправо, туда, где по её представлениям должен был остаться город, охваченный серо-серебристым маревом и закрытый стеной. Она ничего не смогла различить в переплетении струй воды, только зря щурилась и снова кусала уже сочащиеся кровью губы.

— Смотри. — Антон поднял было руки, словно собирался рисовать в воздухе, изображать невиданные фигуры, но тяжело вздохнул и снова опустил голову на руль. — Я не знаю, как это объяснить тебе.

— Всё равно, как, — не выдержала она.

— Город не хочет тебя отпускать. Ты ему понравилась. — Он неловко улыбнулся, пытаясь хоть немного разрядить атмосферу. Вете и самой сказалось, что между ними вот-вот начнут проскакивать молнии. — Точнее, он признал тебя своей. Теперь вряд ли отпустит.

— Что мне сделать? — закричала Вета. — Что? Я…

Она застонала, не в силах больше говорить на эту тему. Рука сама собой потянулась к дверце. Та легко открылась, щёлкнул замок. Вета ступила на размякшую от дождя землю. Чавкнула грязь под каблуком.

— Лучше не надо, — тихо — и чуть слышно из-за шума дождя — сказал ей вслед Антон.

— Лучше не надо что? — Одной ногой она уже стояла на земле, и дождь снова поливал холодом спину. Долго или не очень, она дойдёт до Полянска.

Или где-нибудь здесь утонет.

— Лучше не надо, — повторил он, потянулся к Вете, но не достал. Сжал пальцы на мягкой обивке сиденья и склонился к ней. — Он тебя не отпустит уже. Живую. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Рука бессильно соскользнула с дверцы. С волос на грудь капала вода, только начавшая подсыхать блузка опять прилипала к телу. Вета опустилась на сиденье, глядя на носки своих туфель. Один был весь в грязи.

— Что мне теперь делать? — спросила она срывающимся шёпотом.

Антон протянул руку, чтобы убрать мокрые волосы ей за плечи и увидеть лицо. Его ладонь, неожиданно горячая, легла ей на плечо.

«Тушь давно потекла», — некстати подумала Вета и провела по щекам, но чёрных следов на ладонях не осталось. Дождь смыл и тушь, и слёзы, и все следы.

— Всё будет хорошо, — хрипловато, как будто простужено, пообещал Антон. — Поехали домой?

Не переодеваясь, она завернулась в одеяло и отвернулась к стене. Мокрые волосы лежали на подушке, капала на голый пол вода.

— Может, хочешь чаю? — спросил Антон, вернувшись в комнату с пустой чашкой — как будто с доказательством, мол, смотри, я больше ничего от тебя не потребую.

Вета ничего не ответила.

— Простынешь, — наиграно-сердито пригрозил он, не зная, что бы ещё сказать.

Она молчала, и Антон, потоптавшись ещё немного, ушёл на кухню. Дождь постепенно исходил на нет, хоть по-прежнему бил в стёкла, но уже не зло, а так, словно стучал: «Пустите». Он всё равно поставил на плиту чайник и сел ждать, не находя себе никакого другого занятия.

Отчаянно хотелось курить, но заставить себя вставать, чтобы открыть форточку, он не мог. Он мял в пальцах брошенную на обеденный стол конфетную обёртку и вздыхал. Было безнадежно душно, так душно, что виски давно намокли от липкого пота. Серым призраком проступал город через мутное стекло и дождевую воду.

Антон услышал, как в комнате скрипнула кровать. Тихонько — видимо, Вета повернулась на другой бок, и может быть, теперь она смотрела в окно на этот же самый мутно-серый город. Он бросил фантик на стол и уже хотел было подняться, чтобы пойти к ней в комнату, но не вышло.

Закипел чайник и вместе с ним отчаянно затрезвонил телефон. На ходу вывернув ручку плиты, Антон выбрался в прихожую и зажал телефонную трубку между ухом и плечом, одновременно зачем-то пытаясь прикрыть дверь в комнату.

Он ошибся — Вета лежала, по-прежнему лицом к стене. В щель между не до конца закрытой дверью и косяком он наблюдал за Ветой — та шевельнулась, поднимая подушку под грудь.

— Да?

Трубка отозвалась потрескиванием.

— Алло? — раздражённо повторил Антон, собираясь уже вернуть трубку на рычаг, но на том конце провода послышалось тихое покашливание.

— Слышишь? Слышишь? — Кто бы ни пытался с ним поговорить, он сильно охрип и едва выводил слова.

— Кто это? — не понял Антон.

— Своих уже не узнаёшь, — в трубке едва слышно засмеялись, потом закашлялись опять. — Я знаю, кто убийца. Подъедешь?

Антон мельком глянул в щель не до конца закрытой двери. Вета лежала, закрыв глаза и даже не сбрасывая с лица влажные пряди волос. В прошлый их визит к Марту ей там не слишком-то понравилось. Но и оставить её одну дома Антону тоже что-то мешало.

— Это не подождёт?

— Издеваешься что ли? — голос Марта изошёл на свист.

— Не пойти бы тебе… — зло выдохнул Антон, чуть отдаляя трубку от лица. В эту минуту ему не хватало только сломать голову над убийствами и прочими отголосками работы. — Ладно, приеду. Но позже.

Он бросил трубку на рычаг и прислушался: дождь утих до еле слышного царапанья в стёкла. Ещё немного и от него останутся только лужи, лаково блестящие в свете уличных фонарей.