Мария Чурсина - Дети закрытого города

Вета представила, как кидаются скомканными бумажками её пятиклассники, и ей стало тошно.

— Не знаю, по месту жительства, может?

Англичанка оторвалась от журнала и посмотрела на Вету сквозь толстые стёкла очков. Высохшие старушечьи губы дрожали, как будто она хотела что-то сказать, и Вета отвернулась.

— Вот и я так сперва подумал. Но ты что, сама не заметила? Твои дети, между прочим, из разных концов города.

Вета кожей чувствовала, как оборачиваются на неё все остальные учителя, а если не поворачиваются, то замирают, прислушиваясь.

— Ну, мало ли. Это вообще школа с каким-то там уклоном. Может, их специально возят, чтобы больше математики выучили. Я плохо знаю город, — окончательно растерялась она. Говорить многозначительными фразами не получалось, а было очень нужно, потому что ей казалось — все кругом знают, о чём беседа, и только посмеиваются за спиной. Ничего, мол, у вас не получится.

— Ну не знаю, — обижено протянул Антон, приняв её раздражение на свой счёт. — Когда за тобой заехать?

Март больше не забрасывал ноги на стол. И не пил жидкий кофе в буфете на первом этаже. Даже не забегал к девушке-архивариусу, чтобы красиво развалиться на стуле и лениво рассказать об очередном подвиге. Потому что Марта убили этой ночью.

Антон выехал на место преступления первым, прихватив с собой судмедэксперта. Перед глазами почему-то висела мутная пелена, и Антон пару раз наскочил колесом на тротуар, заставив спутника презрительно поджать губы.

В комнате тускло горела лампочка без абажура. Март лежал на кровати и не выглядел спящим. Его синюшное лицо с вытаращенными глазами было повернуто к стене. На полу валялись вещи, но весь вид комнаты не вызывал ощущения обыска или, например, кражи. Просто бардак, какой выходит, если долгие месяцы не убирать со стульев брошенную одежду, оставлять кружки, коричневые от чайного налёта, и тарелки с засохшими кусками.

Судмедэксперт попросил включить свет, и Антон задумчиво уставился на лампу. Ту, вероятно, не выключали с вечера, и утром, когда дали электричество, она зажглась сама.

Им позвонила соседка Марта, которая всю ночь слышала странные удары и приглушённый хрип и, вероятно, не обратила бы на это никакого внимания — ну, мало ли кто как развлекается — но утром ощутила резкий неприятный запах. Как будто тухлая болотная вода течёт из-под двери.

— Удары были такие, словно ребёнка заперли в ванной, а он колотится, чтобы выпустили, — говорила женщина, пока Антон тупо глядел в блокнот, не соображая, как всё это записать. — Ну, слабые, тут уж никто особенно внимания не обратит.

Антон поднял на неё взгляд. Дама как дама, на таких держится мир. Судя по строгому костюму и профессиональному безразличию на лице — тоже сотрудница силовых структур Петербурга. Всё понимает, и знает тоже многое.

— Вот такие? — он пару раз несильно ударит по стене рядом с кроватью Марта.

— Да, — подтвердила она.

Судмедэксперт пошёл к окну, чтобы раздёрнуть шторы, и припомнил пару демонов, когда увидел, что штор там не было отродясь.

— Темновато, — сказал он зло, потому что работать в полумраке не мог, хоть и пытался изо всех сил.

— Темновато, — повторил за ним Антон, не чтобы поддержать разговор. Нет, он вспоминал. «Темновато» было в последнее время любимым словом Марта. А на полу валялись серые ленточки, нож с запёкшейся в рукояти кровью и…

Он опустился на корточки, рассматривая предмет, половину которого скрывало брошенное тут же полотенце. Простой металлический медальон с изображением птички. Зачем Марту понадобилась такая вещь? Девушку-архивариуса подобным явно не соблазнить. Такую ерунду обычно носят девочки лет так тринадцати. Тринадцати лет.

Антон поднялся и, машинально сунув руку в карман куртки, хоть там давно уже не водилось сигарет, вышел на лестничную площадку.

Ёжась от холода, Вета спустилась на аллею. За ночь Петербург покрылся корочками льда на лужах и разом сбросил все листья. Она не ждала, что так рано наступят холода, и плащ совсем не согревал, а ноги в тонких колготках так и вовсе продрогли.

— Как уроки? — спросил Антон, подставляя ей локоть, за который Вера привычно взялась.

— Нормально. После обеда будут восьмые классы, там я попрыгаю. А пятиклассники что? Ангелы с крыльями.

Мимо пробежала шумная группа подростков в синих жилетках. Им не было холодно — Вета проводила взглядом каждого, вспоминая имена.

— Здрасти! — послышалось нестройно.

— Пойдём куда-нибудь, где потеплее, — попросила она.

Решили поступить просто — забрались в машину, которую Антон остановил на противоположной стороне улицы.

— Помнишь Марта? — спросил он, и Вета только сейчас поняла, что не так с его голосом. Он звучал теперь глухо, как будто через слой ваты. По телефону такие подробности сложно разобрать, особенно когда у тебя в кабинете пятиклассники помышляют о том, чтобы отложить все задания и вволю покидаться бумажками.

— Да, — передёрнула плечами Вета. Такое неприятное ощущения от ощупывающего взгляда — она хорошо помнила.

— Его убили сегодня ночью.

Вета с минуту молча смотрела на Антона, пока тот барабанил пальцами по рулю и, казалось, говорил сам с собой, а не с ней уж точно.

— Кто? Маньяк, который случайно пробегал мимо? Или он сам… того? — Вета вовсе не хотела, чтобы её слова прозвучали иронично. Но видимо, в Петербурге было так принято. И виновных находили сразу же.

— В том то и дело, что не получается, — хмыкнул Антон. — На маньяка не свалишь, а для самоубийства всё слишком странно выглядит.

Одно дело, когда девочка-подросток, которую травят в школе, бросается в реку, и совсем другое, когда молодой мужчина, успешный по всем фронтам, вдруг давится в собственной постели. Антон попробовал передать Вете слова судмедэксперта, но уже на середине речи запнулся, запутался и замолчал. Судмедэксперт и сам запутался, потому что даже безмолвному Антону не мог объяснить, как можно удавить самого себя, лёжа в постели.

— Что-то я уже ничего не понимаю, — выдавила Вета.

По лобовому стеклу машины застучали дождевые капли, и она бездумно подышала на озябшие руки. Попрятались птицы, цветы на школьных клумбах давно превратились в грязные тряпочки, и Вете уже казалось, что так было всегда. Закрытый Петербург — город вечной осени.

— Последнее время Март стал раскрывать убийства, одно за другим, — сказал Антон так, словно они весь день сидели в машине и обсуждали знакомых. У кого там родилось трое детей?

— Ну да, так часто бывает в фильмах — гениального детектива самого убивают. Тю-тю, — пробормотала Вета, начисто забыв, что речь идёт о настоящем человеке, и ночью человека убили. Ей-то что, ей всё ещё помнился противный взгляд Марта, которым тот ощупывал её коленки под чёрными колготками. Такого мёртвым просто не представить.