Ольга Чигиринская - Человек с вантузом

— Я не ведусь на этот пафос, Инга. Я уже давно делаю это для себя и только для себя. Потому что не могу иначе.

— А вы пробовали иначе?

— Соглашайся, — севшим голосом сказала Ольга.

— Что? — Ярослав не поверил своим ушам.

— Соглашайся, говорю. Она права. Тебе жить надо.

— Я сам решаю, что мне надо и как мне жить.

— Да это жизнь, что ли?! Ни дома, ни друзей, ни семьи!

— Ну семья-то есть.

— Да какая из меня семья, мне уже по факту капец! А я, может, внуков увидеть хочу и упокоиться! — Ольга закатила глаза, словно сосредоточившись на чем-то, потом сказала уверенным голосом: — Да. Точно. Чутье подсказало только что: детей твоих увижу — и упокоюсь.

И она посмотрела на сына так, словно ожидала, что он немедленно займется производством детей. По всей видимости, с Ингой, потому что других фертильных особ подходящего пола в пределах видимости не имелось.

Ингу внутренне передернуло.

— Ну да, — мрачно сказал Ярослав. — В самом деле, чем я рискую, кроме вечного рабства матери…

— Да перестань, — Сиднев слегка наморщил высокий гладкий лоб. — Это же логически невозможно — случайно совершить умышленное убийство. А совершить его умышленно… ты ведь воздержишься, не так ли?

— Лишь бы твои уроды воздержались, — Ярослав изо всех сил изображал безразличие, но Инга видела, как ему тяжело. — А кстати, что ты предложишь Инге Александровне как хранителю договора? Учти, я возьму твою шкуру и не меньше.

— Что? — Инга удивленно отпрянула.

— Такого рода контракты заключаются при свидетеле, — нехотя пояснил Сиднев. — Свидетель становится Хранителем договора. Без него вся эта система, если хотите, магия, не сработает. Договор действителен, пока свидетель жив.

— Та-ак… — Инга облизнула губы. — Час от часу не легче. Значит, если я умру, у вас тут же будут развязаны руки?

— Да, — еще неохотней признал Сильвестр. — Нота бене, я как существо сверхъестественное так же не способен причинить прямой или косвенный вред Хранителю договора, как не способен нарушить и сам договор. Если вам и будет угрожать опасность — то лишь со стороны этого… неуравновешенного борца с нечистью.

— А если я умру… что будет с Ольгой?

— Ничего не будет, в этом случае наши обязательства просто разрываются, и все. Как видите, этот сценарий невыгоден мне, зато выгоден им.

— Да пусть я навеки останусь прикована к этому месту, если Ярик хоть пальцем ее тронет! — подбоченилась Ольга.

— Неплохое ограничивающее условие, — согласился Сильвестр. Ольга прикусила призрачный язык, но слово — не воробей.

— А почему никто не спрашивает, хочу ли я в этом участвовать?! — возмутилась Инга.

— Потому что вы сами не дали нам решить этот вопрос между собой! — впервые повысил голос Сильвестр. Слегка, не до крика, но у Инги почему-то похолодало в животе. — Впрочем, будь по-вашему: если вы не согласны, мы с господином охотником соединенными усилиями выворотим эту батарею, и пусть победит сильнейший.

— Стоп! — Инга вытянула руки вперед. — Хорошо, я согласна! И будьте вы трижды неладны!

Инга думала, что ей придется как-то участвовать в ритуале, но оказалось, что и в самом деле требуется только свидетель. Сиднев взял чистую хрустальную пепельницу, которую Инга держала для курящих клиентов, Ярослав насыпал туда прах из большой советской кефирной бутылки, оба капнули крови, размешали Ингиной кистью для нанесения косметики, маленькими мазками пометили углы кабинета, дверные косяки и оконную раму. Потом Ярослав зачитал по бумажке (в стадии обсуждения выработалось много крючкотворских формулировок), а Сильвестр произнес по памяти довольно сложную клятву, суть которой сводилась к тому, что Сильвестр сам не убьет и миньонам не позволит убить ни одного человека в городе и области, а Ярослав не убьет ни одного вампира иначе как спасая жизнь себе или другому человеку. Помимо этого все трое поклялись защищать и охранять как лично Ингу, так и ее дом и кабинет. Инга выслушала это равнодушно, по правде говоря, ей хотелось только одного: выгнать всех троих веником.

Но это было не так-то просто: после заключения договора мужчины принялись наводить порядок, а потом Ярослав еще доставал из унитаза свой револьвер, а Ольга ему помогала, просунув голову в фановую трубу.

— Дальше. Ещё немного дальше. О, почти достал. Покрути. Давай-давай, зацепил за дуло…

— За ствол, мама.

— Ну за ствол — какая разница. Стоп, соскочило. Покрути ещё. О, зацепил. Теперь рукой тянись, достанешь.

Ярослав наконец вынул из унитаза револьвер, обтер его ветошью, положил в тулбокс вместе с бутылкой. Сверху пристроилось второе дно с водопроводными инструментами.

В кабинете Сильвестр спорил с Ингой об оплате.

— Поверьте, я вовсе не думаю, что эта сессия сорвана. Я провёл её с огромной пользой и считаю нужным её оплатить, не говоря уж о компенсации за моральный и материальный ущерб.

— Материальный ущерб причинили не вы…

— Да что этот босяк вам сможет компенсировать?

— Может, и босяк — зато руки растут откуда надо, — вставила Ольга.

— Вижу. Руки прямо-таки золотые, — по сарказму Сиднев обходил Ольгу как стоячую, но Инга уже устала от сарказма — как и от всего остального.

— Сильвестр, чем больше вы торгуетесь, тем больше вы похожи на Ярослава с его навязчивой рыцарственностью.

Ярослав поднял голову от тулбокса, но ничего не сказал.

— Это серьёзный довод, — Сиднев спрятал бумажник. Надел шляпу, низко надвинул её, чтобы скрыть красные пятна от святой воды. — Тогда позвольте откланяться. До следующей сессии.

Теперь Инга понимала, откуда этот валентино-стайл. Сиднев одевался и вел себя, как киногерои его молодости.

Ярослав, кажется, нарочно задержался в ванной затем, чтоб не уходить одновременно с ним.

Он вышел, держа в руках полотенцесушитель.

— Полку я на место повесил… А полотенцесушитель ваш — извините, декорация и сущее барахло. Я завтра другой поставлю. Нормальный. Только… в общем, трубы у вас и так на ладан дышат. Может, я их заменю? Бесплатно.

— Нет, спасибо, — замена труб сравнительно долгий процесс, а Инге не хотелось продлевать знакомство. Этот человек напоминал ей заключенных, с которыми она сталкивалась, проходя практику в диспансере: у него на плечах словно висела беда. Рядом с ним было как с демаскированной огневой точкой: рано или поздно тебе прилетит за компанию.

— Не хотите меня лишний раз видеть? — спросил он.

— Интересно, почему бы это?

Ярослав улыбнулся криво. Положил в тулбокс плоскогубцы и щуп, взял подмышку выломанный полотенцесушитель и шагнул в дверь.

— Я завтра приду, — сказал он.

— Нет, завтра не надо, меня не будет в городе.

— А послезавтра?

— Меня не будет до конца выходных.