Сергей Лукьяненко - Участковый

И тут Галагура огорошил участкового.

— Мне, Федор Кузьмич, иногда всякие глупости в голову лезут, — торопливо, словно боясь передумать, признался он. — Уроки делаю или по дому помогаю… или просто в окошко смотрю — а мысли все крутятся, крутятся… Глупые мысли, ненастоящие.

— Ненастоящие? Энто как же?

— Настоящий пионер о чем должен думать? — Он чуть замешкался и выпалил, как показалось Денисову, заученную строчку из учебника или из газеты: — О деле! Об открытиях, начинаниях и свершениях! Вот Денис Матвеев из второго отряда девизы придумывает — почти каждый день новый девиз. Его даже в газете напечатали! Зритнев Лешка написал письмо полярникам с нашим общим пионерским приветом и теперь собирает подписи со всех ребят, после каникул хочет отправить. Хорошо же придумал? Хорошо же? А у меня такие глупости в голове, что самому о них думать стыдно!

— Та-ак… — протянул Денисов, начиная догадываться, куда клонит мальчишка. — И?..

— И вот тогда я беру барабан и начинаю набивать ритм. Любой, даже самый простой. Ну, знаете — «бей, бара-раз, бара-два, бара-бан-щик», или другой, маршевый. Минуту бью, другую, третью — и все лишнее из мыслей будто выметается, и так ясно все становится в голове, строго, правильно!

Больше всего Денисова поразило то, каким светом сияли Пашины глаза, когда он произносил это «бара-раз, бара-два». Это надо же так любить свой инструмент! Очень часто такая искренняя увлеченность чем-либо проявляется у неинициированных Иных, но участковый слишком хорошо знал всех местных жителей, чтобы лишний раз проверять потенциальные способности Галагуры — мальчишка он, самый обычный мальчишка.

— Так что же… — Пашка свободной рукой сдвинул шапку на затылок. — Теперь совсем барабанить запретите?

— Вот что я тебе скажу, товарищ Павлик Галагура… — раздумчиво проговорил Денисов. — Ритм — великая сила! Человечеству об энтом известно ишшо с древнейших времен. Чичас кое-кто считает, что барабаны только на парадах нужны, но на самом деле… Ритм — он и одурманить может, и воодушевить, и в пляс повести, и напугать до полусмерти, и на подвиг позвать. И тут крепко надобно понимать, для чего у тебя палочки в кулаках зажаты. Слыхал когда-нибудь, как шаманы под бубен камлают? А сколько полков барабанный бой из окопов на битву поднял — представляешь? Проходили небось по истории? И как же я могу запретить тебе барабанить, ежели в твоих руках, возможно, именно такая силища, которая когда-нибудь, в нужный момент, поднимет целую армию, обратит врага в бегство? Не-ет, друг мой Павка, тебе обязательно нужно продолжать, набивать руку, как правильно говорит Тимофей Петрович, учиться управлять энтой Силой. Ты уже взрослый человек, пионер — подойди к Агафоновым, договорись с ними о времени своих репетиций… А то ить и в самом деле нехорошо получается, когда пожилые люди опосля обеда только лягут вздремнуть, а тут «бара-раз, бара-два»! Подойди, не бойся, обещаю, что они к энтому вопросу отнесутся с пониманием. Что же касается твоих… хм… незапланированных упражнений — тут сложнее. Пройдет ишшо год-другой — и ты поймешь, что ничего глупого в твоих мыслях нет, но пока мне трудно будет тебе объяснить… Скажи, — прищурился Денисов, — а как ты выходишь из ситуации, когда ненужные мысли одолевают в присутствии посторонних? Ну или, например, когда мамка с папкой в соседней комнате отдыхают?

— Никак не выхожу, — вытерев капельки пота с кончика носа, тихо ответил мальчик. — Терплю. Но не всегда получается. Сегодня вот все дома, не постучишь особо-то, ну, я и не утерпел. — Он с удивлением и даже испугом посмотрел на кулек с конфетами, будто не мог понять, как тот оказался в его руках. — Леденцов ей купил… Ну это же совсем с ума рехнуться! Я же в жизни не смогу ей эти леденцы отдать!

— Ты, я погляжу, совсем взопрел! — забеспокоился участковый. — Домой бегом помчишься, понял? Я ишшо секундочку у тебя займу. Так вот, терпеть — энто плохо, отравление мозгов приключиться может! Ежели ритм тебя выручает в трудную минуту — стучи на здоровьишко, но будь хитрее. Как говорится, не барабаном единым…

Денисов встряхнул кистью правой руки и двумя пальцами тихонечко, практически бесшумно пробарабанил на собственной рукавице замысловатую ритмовку. Улыбнулся и еще раз спросил:

— Понял?

— Понял! — улыбнулся в ответ Пашка. — Спасибо, Федор Кузьмич!

— Бегом марш!

Мальчик деловито надвинул шапку, подтянул шарф на положенное место и только после этого шагнул к выходу. У двери обернулся:

— А вы тоже барабанщиком были?

— Был, Павка, был, — и, расстегивая тулуп, пробубнил уже себе под нос: — Я кем только не был…

— А можно мне вас попросить… ну, как барабанщик барабанщика?

Денисов, угадавший намерения Галагуры, закатил глаза — дескать, вот только почтальоном мне на старости лет служить не хватало! Однако руку за кульком протянул:

— Давай уж, передам в целости и сохранности.

— А вы точно знаете, кому передать? — озабоченно нахмурился Павка.

— Да уж сообразил, не беспокойся. Бегом, я сказал, едрить твою редиску!

Продавщица, с тревогой коротко поглядывавшая на участкового, никак не могла взять в толк, что случилось с таким доброжелательным всегда Денисовым: набросился на мальчонку, отчитал его громким, но, к сожалению, неразборчивым шепотом, отобрал конфеты, еще и непедагогично ругнулся вслед. Это как же понимать? А может, не в мальчонке дело? Может, это такая демонстрация была — дескать, гляди, Раиса, что тебе сейчас предстоит! Еще, чего доброго, штрафанет за что-нибудь…

И тут пожилой милиционер окончательно напугал продавщицу, потому что медленно, плавно, будто на лыжах скользя, пошел по пустому магазину, раздумчиво оглядывая прилавки и с тихой улыбкой мурлыча под нос.

— Рая, Рая, Раечка, — мурлыкал Денисов на неизвестный мотив, — Раечка ты наша, Раиса…

— Ты что это, Федор Кузьмич, мне песни поешь? — не выдержала она, устав попеременно бледнеть и краснеть от неизвестности.

— А энто я, Раиса, не тебе пою, а себя с мыслями собираю. У меня, понимаешь ли, по причине возраста и прочих забот иная информация в голове надолго не задерживается. — Денисов смущенно потер нос. — Мне Людмила утром наказала мыла купить и даже точное название произнесла, а я, старый дурак, позабыл! Вот и мучаюсь теперь…

— Фу-ты ну-ты! — с облегчением рассмеялась Райка, поняв, что мальчишку участковый грубо выдворил из магазина, чтобы при нем не позориться. — Да ты сразу бы у меня спросил! Людмила твоя всегда «Банное» берет. А то ходишь тут, обэхаэсовским глазом зыркаешь…

— Обэхаэсовским? — хохотнул в ответ Денисов. — Так-таки? Н-да, приложила ты меня, Раиса, приложила! Да ты что ж мне один кусок-то даешь? Ты штук пять сразу заверни. Точно «Банное» всегда берет?