Сергей Лукьяненко - Участковый

— Проконтролировать.

— То есть, если бы Крюков ини-циа-лизировался как Светлый, ты бы его тут же и употребила?

— Ага! — Вампирша аж облизнулась.

— Стало быть, все же Темный…

— Догадался, да?

— Окажись он Светлым, тебе не понадобился бы волк.

— Верно! — Вампирша поморщилась. — Все утро псиной воняю!

— Вот видишь, Евгений Юрьич? — обернулся к магу Денисов. — Обыгрывают тебя Темные по части интриг. А вообще — вы друг друга стоите. Не противно тебе? Ладно… Николая просветила?

— А смысл?

— Родился новый Темный — у вас же праздник должен быть, нет?

— Да это у тебя должен быть праздник! Радуйся, хитрый дедушка — он в таком бешенстве был, такой негатив выпустил!.. У меня аж дух захватило, когда я увидела, сколько Силы выплеснулось зазря! Пустой он теперь, надолго пустой. Но мы же не спешим, правда?

— Едрить твою редиску, я извиняюсь! И где же он теперь?

— Нашлась добрая душа, — томно потянулась Анюта, — забрала к себе, бездыханного, отогрела, спать уложила…

— Кто? — строго спросил Денисов, и вампирша как-то сразу сообразила, что шутки закончились.

— Я почем знаю? Дом с тремя окнами напротив клуба вашего, ставни резные, маленький кедр в палисаднике растет…

— Зойка, стерва! — сообразил участковый и заторопился. — Дозорный, у тебя ишшо есть вопросы к даме?

— Н-нет…

— Ну, тогда прощай, красавица.

— Рада была познакомиться лично, Светлый Клин!

Витька грыз ногти. На панели стоял современный радиоприемник, который, едва дозорный с участковым уселись в «виллис», возвестил:

— В эфире программа «В рабочий полдень».

— Полчетвертого уже, пора нам.

— Погодите, Федор Кузьмич! Почему она вас знает? Почему называла Клином?

— Светлым Клином, — усмехнулся Денисов, — как село наше — Светлый Клин. Это соседняя деревенька Вьюшка перед войной переименовалась в колхоз «Светлый путь», а наше село испокон веков так называлось. «Клин» даже побоевитее «Пути» выглядит, верно? Даже не пришлось убеждать товарищей из райкома партии. Когда-то давным-давно, отсекая вражеское войско, вбили наши пращуры клин между востоком и западом… Та война давно закончилась, а Светлый Клин так и остался сторожить русские города от набегов с востока. Историю надо учить, дозорный!

— Вы-то тут каким боком? Вроде маг вы не такой великой силы, чтобы в одиночку противостоять… кому бы то ни было.

— Силы, может, и не великой, но есть у меня, как и у моих предков, право однажды воспользоваться воздействием первой степени — в экстренных случаях, разумеется. Ты вот сегодня помянул банду Темных, которые двадцать лет назад тут бедокурили…

— Так все же вы?..

— Не я — «Светлый Клин». А в награду за такие дела право на воздействие продлевают… много сотен лет уже продлевают.

— Теперь понятно…

— А раз понятно — не ворошил бы ты наш сонный муравейник, а? Живи себе спокойно! Обходились мы без превентивных мер — и дальше обходиться будем! Сам же видишь, что вышло…

Угорь потер переносицу, решился:

— А как вы теперь с Николаем?

— Ну, ты же слышал! — развел руками Денисов. — Любовь, что тут попишешь? Авось сдержим темноту-то его как-нибудь…

— Нам пишет инженер Ильин из Москвы, — сообщил радиоприемник приятным женским голосом. — «Недавно в эфире вашей программы слышал веселую песню про солдата в исполнении ансамбля «Машина времени». Есть ли в репертуаре этого музыкального коллектива другие композиции?» Уважаемый инженер Ильин, буквально на днях молодые музыканты из ансамбля записали на радио несколько своих песен. Одну из них мы и предлагаем вашему вниманию…

Денисов оторопело поморгал, посмотрел на дозорного жалобно:

— Ну вот зачем, а? Ну зачем?

— И энто тоже — превентивная мера?

— Да бросьте! Молодежь дурачится…

— Дурачится, говоришь? — Участковый вздохнул. — Ты знаешь, сколько гадости в ответ на такое дурачество приползет на радио со стороны Темных?

— Не пропустят! — с сомнением возразил Угорь.

— Твоими бы устами… твоими устами…

В Зойкин дом Катерина ворвалась первой — отец едва поспевал за ней. Зойка оказалась в передней комнате, сидела возле постели, на которой метался Николай — красный, потный, бредящий.

— Отползи, шалава! — прошипела Катька так, как и не снилось Маргарите из «Дамы с камелиями».

Денисов стоял в дверях и с грустью думал: «Ну, как-нибудь выдюжим… как-нибудь пересилим…»

Евгений Угорь меланхолично жевал пирожок с капустой, стоя за высоким столиком-грибком в кафетерии при бакалейном отделе единственного в городе крупного универсама. В областном центре, где он несколько лет проработал оперативником, при отделении Ночного Дозора была собственная столовая, в которой сотрудников кормили, может, и не слишком изысканно, зато от пуза и по-домашнему вкусно. В любой момент дня и ночи — едва придя на службу или, наоборот, вернувшись после операции — можно было заглянуть в столовую и получить в зависимости от времени суток и аппетита бутерброд с чаем, миску гречневой каши с подливой или тарелку борща со сметаной. Попав руководителем нового отделения в небольшой городок районного значения, Евгений впервые в жизни столкнулся с проблемой питания. Мало того что он вынужден был заниматься одновременно административной, профилактической и оперативной работой, так еще и профессию повара, что ли, осваивать?

В центре городка, на одном пятачке с райкомом, отделением милиции и почтой, находилось сразу два заведения — «Ресторан» и «Пельменная». Правда, о наличии ресторана Угорь знал только благодаря неоновой вывеске — само помещение было на ремонте, крыльцо полностью разобрано, окна густо замазаны белой краской, но вывеска почему-то до сих пор ежевечерне включалась кем-то и ярко горела в темноте, освещая проезжую часть лучше, чем ряд фонарей. За те два месяца, что он провел здесь, никаких подвижек в ремонте замечено не было. В «Пельменной» же, несмотря на волнующее сердце любого сибиряка название, подавали всегда одно и то же — прохладные слипшиеся комки разваренного теста с редкими вкраплениями сомнительного на вид фарша. Трижды Угорь с надеждой заглядывал в «Пельменную», но попробовать фирменное блюдо на вкус не рискнул.