Александр Светин - Anamnesis vitae. (История жизни).

Я раздал ценные указания персоналу и вслед за участковым направился к приземистому одноэтажному зданию, притаившемуся в самом дальнем углу больничного двора.

«Мудрейший человек» оказался старым патологоанатомом.

— Здравствуйте, Пал Палыч, рад вас видеть! Наслышан, наслышан уже о вас! Давно хотел повидаться, да все как-то оказии не было.

Старичок был необычайно бодр и свеж для своих лет, которых, по моим скромным прикидкам, ему набежало очень даже немало.

— Рад познакомиться, Абрам Меерович! — я осторожно пожал сухонькую ладонь и с немалым удивлением ощутил весьма крепкое ответное пожатие.

— Коньячку? — Абрам Меерович скорее констатировал, чем спрашивал.

— Я за рулем, — с заметным сожалением открестился лейтенант. — Это вы уж с Палычем как-нибудь.

— Можно и коньячку, — пожал я плечами.

— Тогда милости прошу за стол! — старик провел нас в свой кабинет, невесть откуда извлек бутылку и ловко разлил в две стопочки коричневую жидкость.

Терпеливо дождавшись, пока мы осушим стопки, Семен начал военный совет:

— Палыч, ты пока не в курсе. Сегодня утром в Антоновке обнаружили еще одно тело. Покойница тоже была беременна.

— Причина смерти? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что выбивается из прежнего сценария. Самоубийство. Если точнее, то — повешение…

— Позволю себе не согласиться, милейший Семен Михайлович! — перебил его патологоанатом, старательно разливая очередную порцию коньяка.

Мы вопросительно уставились на него.

— Это — не самоубийство! — торжественно заявил Абрам Меерович.

— А что? — в один голос спросили мы.

— Убийство, господа, убийство. Повесили несчастную уже после смерти.

— Уверены? — недоверчиво поинтересовался Семен.

— Голубчик, я в этом скорбном месте проработал тридцать лет. Уж поверьте, могу отличить смерть от повешения от таковой по другой причине! — невесело усмехнулся патологоанатом.

— «Другая причина» — это какая?

— Покойнице банально свернули шею, — как-то буднично поведал старик и опрокинул в рот свою стопку.

Лейтенант выругался, вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету. Я поймал его за штанину:

— Семен, и что? По-прежнему никаких следов?

— Абсолютно никаких! Осмотрели все — тщательнее некуда! Следственная бригада приезжала, как и положено на суициды. И вот ведь какая закавыка-то еще: окна и дверь были закрыты изнутри! Никаких следов взлома. Дверь нам уже пришлось вскрывать, когда сестра убитой милицию вызвала.

— Это что же получается, убийца каким-то образом возник внутри дома, свернул жертве шею, повесил ее и таким же таинственным образом улетучился?! — я не верил своим ушам. — Это же бред полный!

— Бред! — согласился Семен, высвободил из моих рук штанину и вновь принялся носиться по кабинету.

Патологоанатом вздохнул и налил себе еще коньяку.

— Ты думаешь, эта смерть — из того же ряда, что и предыдущие? Все-таки три недели прошло, как все затихло. Да и сама смерть не вписывается в прежнюю схему: раньше-то несчастные случаи были, а сейчас — явное убийство, пусть и замаскированное, — с сомнением нарушил я затянувшуюся паузу.

— Так-то оно так… Знаешь, Палыч, я почти уверен, что это — продолжение серии. Да, сценарий другой. Но смотри: как не было никаких следов убийцы, так их и нет. А это — само по себе характерно, знаешь ли… Опять же — основной объединяющий признак жертв — все они были беременны, — лейтенант прекратил метания по комнате и тяжело плюхнулся на свой стул. — Нет, док, это работа одного и того же парня.

— Почему же обязательно «парня»? — вскинулся патологоанатом. — Помните, Семен Михалыч, мы с вами уже когда-то обсуждали тему возможной половой принадлежности убийцы.

— Обсуждали, помню. Но, учитывая сегодняшний случай, — это мужчина.

— Да почему же?

— А вы можете представить себе женщину, которая легко сворачивает человеку голову? Уверяю вас, без соответствующей подготовки это не так-то просто!

— А если предположить, что есть такая подготовка? — не унимался старик.

— Баба-спецназовец? — усмехнулся участковый. — Вот это уж точно бред!

— Ну, почему же обязательно спецназовец? — пришел я на помощь Абраму Мееровичу. — Может, она просто самбо занималась. Или каратэ… Не знаю, правда, в какой борьбе есть такой прием, чтобы шею сломать?

— Нет, друзья мои, придумывать вы, конечно, горазды, но наш загадочный убийца — мужчина! Зуб даю, — безапелляционно заявил лейтенант.

— Ладно, сейчас это не принципиально. Делать-то что? Твое начальство так и открещивается от возбуждения уголовного дела? — поинтересовался я у него.

— Ну уж нет! Теперь-то мы имеем дело с очевидным убийством, если верить Абраму Мееровичу. А я ему верю.

Патологоанатом благосклонно кивнул Семену и маханул очередную стопку.

— Так что теперь не отвертятся: это дело будет раскручиваться по полной программе. Но сильно подозреваю, что только это. От серии в районе и области будут отбиваться руками и ногами, — грустно закончил лейтенант.

— А нам-то что сейчас делать? — спросил я.

— Думать. Думать, Палыч. Мне ваши с Абрамом Мееровичем мозги нужны.

Патологоанатом крякнул.

— Последняя фраза в этих стенах звучит несколько буквально, милейший Семен Михалыч! — пробурчал он и указал рукой на застекленный шкаф, в котором рядами выстроились банки с заспиртованными органами. В том числе и с мозгами.

Лейтенант передернул плечами:

— Шуточки у вас, доктор!

— Работа такая! — виновато развел руками старик.

— Так вот, товарищи, давайте думать! Потому что у меня уже весь мозг скособочился, а версий как не было, так и нет.

— От чего плясать будем? Классика жанра — искать кому это выгодно? — поинтересовался я.

Патологоанатом кашлянул. Мы уставились на него.

— Предлагаю подумать о том, как убийца выходит на беременных женщин. Мне кажется, так мы сможем вернее его вычислить. Да и быстрее.

— То есть? — заинтересовался Семен.

— Объясняю. Видите ли, отнюдь не во всех случаях жертвы были на поздних сроках беременности. То есть когда уже имеет место быть большой живот. Более того, таких, помнится, было подавляющее меньшинство, — начал рассуждать Абрам Меерович. — Отсюда вопрос: каким образом убийца вычислял беременных на ранних сроках?

Мы с лейтенантом ошалело переглянулись: а ведь прав старик!

— Точно! Значит, надо искать того врача, у которого все жертвы наблюдались и состояли на учете! — встрепенулся я.

— Или акушерку, — мрачно заметил Семен.

Клацнув зубами, я захлопнул рот. Акушерка!

— Насколько я понимаю, все погибшие женщины наблюдались в вашей больнице, Пал Палыч? — тихо спросил патологоанатом.

Я молча кивнул, пытаясь принять совершенно неожиданную версию. Она упорно не осознавалась.