Александр Светин - Anamnesis morbi. (История болезни)

Пройдя комнату-распутье, мы двинулись очередным коридором. Этот, в отличие от всех предыдущих, круто спускался вниз, да так, что приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержаться на гладких, отшлифованных каменных плитах и не съехать по ним, как по ледяной горке.

— Палыч, мне кажется, или впереди что-то шевелится? — вдруг нарушил тишину Петрович и остановился.

Эхо заметалось между стенами и умчалось вперед, в темноту. Где и в самом деле что-то шевелилось. Что-то очень большое…

— Подержи-ка! — не оглядываясь, я сунул свой факел Кларочке и вскинул автомат.

Там, в темноте, определенно что-то было. Невнятные, бесформенные сгустки медленно двигались без всякой системы шагах в двадцати от нас. Но не приближались.

— Пашка, а это не он опять? Не Хозяин? — шепотом спросил Петрович.

Я пожал плечами. Отсюда не рассмотреть, но — очень похоже. Вот только время для него совсем неподходящее. Еще успокаивало то, что нечто шевелящееся впереди не демонстрировало никаких враждебных намерений. Пока.

— Надо подойти ближе. Отсюда все равно не поймем, что это! — я принял наконец решение и осторожно двинулся вперед, рассматривая шевелящуюся массу через прицел «Калашникова».

Ванька оказался сбоку, прижимаясь к противоположной стене и держа в одной руке АК, в другой — факел. Позади, все так же молча, шла Кларочка.

Пройдя половину расстояния, отделяющего нас от неожиданного препятствия, мы опять остановились. Теперь его можно было хорошо рассмотреть.

В десяти шагах шевелилось… облако. По крайней мере, только этим словом можно было бы определить клубящийся в коридоре бледно-серый туман. Облако занимало все пространство от стены до стены, от пола до потолка и имело необыкновенно четкие, хоть и бесформенные, границы. Словно кто-то большой взял да и заткнул коридор ватой.

Только эта «вата» шевелилась. Клубилась, перетекала внутри себя самой, порождая мимолетные затейливые образы, тут же сменяющиеся другими. Облако дышало и жило своей жизнью, абсолютно игнорируя нежданных гостей.

— Это что? — поинтересовался Петрович.

Ответа у меня не было. Выяснилось главное: ЭТО может быть чем угодно, но не Хозяином. Не было того ощущения холода и ужаса, которое исходило от дьявольской тучи, преследовавшей нас минувшей ночью.

— Не знаю. Похоже на газ какой-то…

— Так нам что, сквозь эту дрянь придется идти? — опасливо спросил Ванька, опустив автомат.

— А других вариантов нет! — ответил я, изучая салфетку с нашим маршрутом.

Других вариантов и в самом деле не было: чтобы добраться до следующей развилки, волей-неволей придется идти прямо. Сквозь облако.

— Там дышать-то можно? Мы не отравимся? — не унимался Ванька.

Хороший вопрос. Я отобрал у равнодушной Кларочки свой факел и швырнул его вперед. В гущу клубящегося тумана.

Факел с деревянным стуком упал на пол, беспрепятственно влетев в облако. И через несколько секунд погас.

— Нет, Петрович, дышать там нельзя! — констатировал я.

— Молодец, Палыч! Если бы этот газ был горючим, мы бы уже превратились в барбекю! Обугленное и малосъедобное, — восхитился он моей находчивостью.

Я опять пожал плечами. Прав Петрович.

— Достаем кислородные приборы. Быстренько разбираемся, как работают, и — вперед.

…В клубящемся сером тумане мы шли уже двадцать минут. Спрятав бесполезные факелы и освещая дорогу фонарями. Впереди — клубы серости, позади, по бокам — то же самое. И — полнейшая тишина: будто уши ватой заткнули. Как тогда, в безвременье, в нероградской степи. Странный газ полностью поглощал все звуки.

Я уже начал тревожиться. Если верить инструкции к нашим дыхательным приборам, запаса кислорода в них должно хватить на час, не больше. Небольшой баллон предназначен лишь для того, чтобы выбраться из зоны задымления при пожаре. И уж никак не для того, чтобы часами бродить по загазованному подземелью.

Итак, у нас — час. Двадцать минут мы уже потратили. Если через десять минут не выйдем из этого облака, придется поворачивать обратно. Иначе кислорода на обратный путь нам не хватит. И пополним мы своими скелетами страшную коллекцию Лабиринта. Не хотелось бы.

Прошло еще две минуты. Вокруг — те же серые декорации. И все та же тошнотворная тишина. Правда, пол под ногами, доселе все время уходящий вниз, теперь выровнялся. Хорошо это или плохо, — я решить не успел, потому что кто-то больно ткнул меня кулаком под ребра. Вздрогнув от неожиданности, я обернулся.

Слоноподобная тень выплыла из серой мглы и выразительно потыкала пальцем в часы. Сходство Петровича со слоном до жути усиливалось кислородной маской. Молодец, тоже сообразил, что близится точка принятия решения: либо топать вперед и терять шансы на возвращение, либо благоразумно повернуть обратно. Как бы это ни было обидно, но я предпочту второй вариант.

Согласно покивав, я выкинул на левой руке сначала пять пальцев, потом — еще два. Семь, стало быть. Семь минут нам осталось до разворота.

Петрович понимающе кивнул и нырнул обратно в туман, заняв свое место в арьергарде. Я мельком взглянул на Кларочку: ее маска закрывала большую часть лица, но глаза оставались все такими же пустыми.

Двинулись дальше. Света трех фонарей хватало лишь на то, чтобы ощупывать серое пространство в радиусе полутора-двух метров. Мы шли, придерживаясь левой стены, чтобы ненароком не потерять ориентацию в расширившемся коридоре и не развернуться в другую сторону.

Стоп! Я чуть не споткнулся о внезапно возникшую под ногами каменную ступень, довольно высокую. За ней в тумане угадывались еще две, уходящие вверх. Дальше ничего видно не было.

Секунду поразмыслив, я без колебаний начал восхождение по лестнице. Оглянувшись, увидел два размытых световых пятна в нескольких метрах позади. Мои спутники послушно шли следом.

…Три минуты… Еще три минуты — и придется поворачивать. А проклятая лестница все так же круто уходила вверх, и конца ей видно не было. Только что мы миновали еще один скелет, задумчиво сидящий на ступенях. На этот раз кадавр был облачен в рыцарские латы. Каким образом он прошел сквозь облако задолго до изобретения кислородных приборов — загадка. Хотя, вполне возможно, что в ту пору этого тумана здесь и не было. Гнездился он где-нибудь в другом месте, к примеру. Или же несчастный рыцарь просто случайно зашел в газовую пробку с другой стороны, сделал в ней несколько шагов, да и задохнулся. А это значит…

Внезапно я прозрел. В буквальном смысле этого слова. Гадкая серая пелена вдруг исчезла, скатилась с моих глаз куда-то вниз. А вверх по-прежнему уходила лестница, далеко, на много метров вперед, освещаемая лучом мощного фонаря.

Я стоял по пояс в клубящемся тумане. Будто самолет, набравший высоту и вынырнувший из облаков. Перекрыв вентиль на кислородном баллоне, я сорвал с лица маску и с наслаждением вдохнул показавшийся вдруг необыкновенно свежим спертый воздух подземелья.