Александр Светин - Anamnesis morbi. (История болезни)

Воспользовавшись короткой передышкой, я огляделся. До портала — метров семь. По открытому, простреливаемому пространству. Стоит мне высунуться, как из меня тут же сделают решето. А здесь тоже долго не поваляешься: как только Охотники додумаются разделиться — все, мне капут. Один будет держать меня под огнем, не позволяя шевельнуться, а второй в это время спокойно зайдет с фланга и расстреляет меня, как в тире. И наверняка их больше чем двое. Да уж, ситуация — хуже не придумаешь!

Немного успокаивало то, что мои друзья — в относительной безопасности, в глубине портала. Пулей отсюда их не достать, а внутрь я Охотникам пройти не дам. Пока жив. Вот только беда в том, что это самое «пока» может оказаться весьма непродолжительным…

По валуну опять задолбили пули. Очереди следовали одна за другой, практически без перерыва. Ну вот, началось: судя по всему, это было огневое прикрытие для того, кто сейчас коварно заходил мне во фланг… или в тыл, что не легче.

Не отвечая на вражеский огонь, я заозирался, пытаясь высмотреть в зарослях своего будущего убийцу. Бесполезно: сквозь густую зелень ничего не было видно. Оставалось одно: лежать здесь и спокойненько ждать своей пули. Или чуда.

Слева шевельнулись кусты. Я немедленно полоснул по ним очередью. Шевеление стихло. А по моему камню по-прежнему щелкал свинец. Патронов Охотники не жалели.

От знакомого грохота я вздрогнул. И машинально посмотрел на свой автомат. Разумеется, тот молчал. Длинными очередями из портала плевался его брат-близнец.

— Палыч, давай сюда! Я прикрою! — проорал залегший за каменным порогом Петрович, щедро поливая свинцом лес.

Не раздумывая, я вскочил и рванул к спасительному порталу. Стреляя на ходу, как тот матрос из Петрограда в семнадцатом году. Парочка запоздалых пуль разочарованно присвистнула у моего уха, но я уже перепрыгнул через озверевшего Ваньку и улегся рядом. Теперь «калаши» заговорили дуэтом. И весьма убедительно, потому что ответная стрельба тут же стихла.

— Спасибо! Я уж думал, все — пора мне в страну вечной охоты! — выдохнул я в ухо Петровичу.

— Не дождутся, твари! — зло ответил он и остервенело застрочил по лесу.

— Не трать зря патроны! — посоветовал я ему. — Как лейтенант?

— Погиб лейтенант. Сразу, — хрипло ответил Петрович и уткнулся лбом в каменный пол.

Я молча стиснул зубы и невидящими глазами уставился поверх прицела. Чуда не случилось, я же сам видел: пуля, предназначавшаяся Кларочке, вошла Андре точно в сердце.

— Надо уходить в Лабиринт. Без карты они внутрь не сунутся, — бесцветным голосом произнес Ванька, не отрывая лба от пола.

Стряхнув навалившееся оцепенение, я кивнул. Да, пора уходить.

— Где они? Кларочка с… с лейтенантом.

— Внизу. Там лестница, за ее поворотом — площадка. Они там.

— Пошли. Я вперед, ты прикрываешь! — скомандовал я и пополз в глубь портала.

Там и вправду начиналась крутая лестница, ведущая вниз. Спустившись на пару десятков ступеней, она резко повернула направо. Здесь было светло: небольшая площадка между двумя пролетами озарялась неровным, оранжево-багровым светом факела, воткнутого в щель между камнями стены.

А под факелом, удобно устроившись головой на коленях Кларочки, лежал Андре. Со спокойным, чуть улыбающимся лицом. Будто просто устал и прилег отдохнуть. Да так и уснул, убаюканный ее легкими поглаживаниями по волосам.

Я присел рядом и обнял девушку за плечи.

— Надо идти, малыш. Пусть Андре отдохнет.

Она всхлипнула, не переставая гладить по голове улыбающегося лейтенанта.

— Как же так, Пашка? Он же меня собой прикрыл! Ну зачем, зачем? — и уткнулась лбом мне в плечо.

А я не знал, что ответить. Поэтому просто молчал, обнимая Кларочку и глядя, как ее тонкие пальчики теребят волосы мертвого офицера.

Настоящего офицера.

10 августа, 15.30,

о. Крит, Лабиринт

— Теперь — направо! — Я сверился с картой и обвел очередной использованный квадратик.

Оставалось еще десять. Это при условии, что мы выбрали правильную последовательность расшифровки. А если нет — придется возвращаться к входу в Лабиринт и все начинать сначала. Думать об этом совершенно не хотелось.

Мы брели по бесконечным подземным коридорам уже почти три часа. Время от времени останавливаясь на развилках, чтобы определить дальнейшее направление. Лабиринт оказался огромным: длина коридоров между развилками иной раз достигала километра. Мало того: дорога шла то вниз, то круто вверх, а стены то сближались до такой степени, что одному человеку трудно было протиснуться между ними, то вдруг разбегались в стороны, да так, что факела не хватало, чтобы осветить их.

Несколько раз мы натыкались на застывших в причудливых позах скелетов, одетых в истлевшую одежду. Причем как в современную, так и в старинную. Я, конечно, не большой знаток моды, но, обнаружив очередного покойника, облаченного в бронзовый нагрудник и короткую юбчонку римского легионера, понял, что этот несчастный исследователь подземелья пролежал тут уже как минимум два тысячелетия. Мою догадку подтвердил и короткий бронзовый меч, валяющийся здесь же.

Вопреки ожиданиям, воздух в подземных коридорах был чрезвычайно сухим. Наверное, именно поэтому так хорошо сохранились древние останки. Да еще потому, что в Лабиринте царил жуткий холод. Градусов шесть-семь, не больше. Мы давно уже нацепили на себя все мало-мальски теплое, что взяли с собой. И все равно — холод пробирал до костей. А останавливаться и разводить костер, чтобы согреться — означало бы потерю времени. Мне же не терпелось добраться до жезла побыстрее. Выяснить наконец, существует ли артефакт на самом деле, действует ли он… А еще категорически не хотелось возвращаться к началу и вновь потом лезть в Лабиринт.

Время от времени я оглядывался на Кларочку. Ее состояние тревожило меня все больше: сначала странное равнодушие перед подступившей вплотную смертью тогда, в машине, во время жуткой ночной погони; теперь — полное безразличие ко всему происходящему, наступившее сразу же после нашего прощания с Андре.

Тогда, укрывая тело лейтенанта, девушка беззвучно плакала. Заботливо подтыкая одеяло, будто стараясь уберечь Андре от сквозняков. А чуть позже, когда наш поредевший отряд двинулся в глубины Лабиринта, Кларочку словно подменили: она молча шла следом за мной, сосредоточенно глядя под ноги и не отвлекаясь ни на что. Даже многовековые останки наших предшественников не произвели на девушку ровным счетом никакого впечатления. И походка у нее стала другой: размеренной и какой-то механической.

Новая развилка. По карте — нам прямо. Я обвел квадратик на истрепанной салфетке. Если мы идем правильно, то через девять поворотов доберемся наконец до жезла. Если нет — тем же путем потопаем обратно.