Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)

– Ты не можешь выиграть. Я лучше тебя, всегда был. Возможно, я лучший.

– И скромный, – сказал Джейс, когда их клинки со скрежетом разошлись. Он отодвинулся, чтобы было место для замаха.

– Ты не можешь мне серьезно навредить из-за Клэри, – не умолкал Себастьян. – Как и она не могла навредить мне из-за тебя. Всегда одно и то же. Ни один из вас не готов пойти на жертвы. – Он набросился на Джейса сбоку; тот парировал, хоть сила удара вызвала боль в руке. – Казалось бы, с вашей страстью к благородности , хоть кто-то да должен был бы пожертвовать другим ради высшей цели. Но нет. Любовь, по сути, эгоистична, как и вы оба.

– Ты нас не знаешь, – ахнул Джейс; у него началась отдышка, и он осознал, что больше защищается, чем нападает на Себастьяна. Руна Силы на его руке догорала. Дела были плохи.

– Я знаю свою сестру. Не сейчас, так вскоре я узнаю ее со всех сторон. – Он снова сверкнул дикой улыбкой. Тот же взгляд был на его лице когда-то давно, летней ночью в Гарде, когда он сказал: «Или ты просто злишься, потому что я поцеловал твою сестру. Потому что она хотела меня».

Джейс почувствовал тошноту и ярость, кинувшись на Себастьяна, забывая на мгновение правила фехтования, забывая равномерно распределять вес своей хватки, забывая о балансе, точности, да обо всем, кроме ненависти. Ухмылка Себастьяна расширилась, когда он отошел с дороги и выбил ногу из-под Джейса.

Тот тяжело упал, врезавшись спиной в заледенелую землю, из него выбило весь воздух. Свист рассекающего воздух меча он, скорее, услышал, чем увидел, и перекатился в сторону, когда клинок Моргенштернов стукнул по земле, где он лежал секунду назад. Звезды над головой быстро закружились: черное и серебряное, а затем над ним навис Себастьян, еще больше черного и серебряного, и меч снова опустился вниз. Парень перекатился на бок, но на этот раз был недостаточно быстр, потому лезвие вонзилось в него.

Агония пришла мгновенно – чистая и ясная, когда клинок пронзил его плечо. Джейса будто током ударило – боль отдавала по всему телу, его мышцы сжимались, спина выгнулась. Его охватил жар, будто его кости превращались в уголь. Пламя побежало по его венам, позвоночнику…

Он заметил, как расширились глаза Себастьяна, и в их черноте он увидел отражение своего тела, распластавшегося на красно-черной земле. Его плечо горело . Языки огня поднимались из раны, как кровь. Они метали искры, одна пробежалась по мечу Моргенштернов, раскаляя рукоять.

Себастьян выругался и дернул руку назад, будто его ранили. Меч упал на землю; он поднял руку и уставился на нее. Даже находясь в болезненной отключке, Джейс видел, что на ней была черная метка, ожог на ладони в форме рукояти.

Парень попытался подняться на локти, хоть движения причиняли его плечу адскую боль, от которой он чуть не потерял сознание. В глазах потемнело. Когда он снова смог видеть, Себастьян возвышался над ним с яростным оскалом на лице, в его руке снова был клинок Моргенштернов… и они двое были окружены кольцом силуэтов. Женщин в белых робах, как у греческих оракулов, в их глазах плясало оранжевое пламя. На их лицах были татуировки масок – деликатные и извилистые, как виноградные лозы. Они были прекрасными и ужасными. Железные сестры.

У каждой в руке был меч из адаманта, указывающий на землю. Они молчали, их губы сложились в угрюмую линию. Между ними стоял Безмолвный брат, которого Джейс видел раньше, дерущегося со своим деревянным посохом.

– Шесть сотен лет мы не покидали нашей Цитадели, – сказала одна из сестер: высокая женщина, чьи волосы черными прядями ниспадали до талии. Ее глаза горели, освещая тьму. – Но к нам воззвал небесный огонь, и мы пришли. Отойди от Джейса Лайтвуда, сын Валентина. Причини ему вред, и мы уничтожим тебя.

– Ни Джейс Лайтвуд, ни огонь в его жилах не спасет тебя, Клеопа, – ровным голосом ответил Себастьян. – Нефилимов ничто не спасет.

– Ты не ведал страха перед небесным огнем. Но теперь это изменится, – сказала женщина. – Время отступить, мальчик.

Кончик клинка Моргенштернов опустился к Джейсу, и, громко вскрикнув, Себастьян кинулся вперед. Меч просвистел мимо парня и погрузился в землю.

Та будто заревела, как от смертельной раны. Она покрылась трещинами, начиная от кончика меча. В глазах Джейса то мрачнело, то прояснялось, сознание покидало его, как огонь через рану в плече, но даже когда пришла темнота, он заметил триумф на лице Себастьяна и слышал, как тот засмеялся, когда земля вдруг разверзлась. Рядом с ними возникла большая черная трещина. Себастьян прыгнул в нее и исчез.

– Все не так просто, Алек, – устало сказала Джия. – Магия порталов очень сложна, и мы не слышали новостей от Железных сестер, оповещающих, что им нужна наша помощь. Кроме того, после случившегося сегодня в Лондоне, нам нужно быть здесь на чеку…

– Говорю вам, я знаю, – парень дрожал, несмотря на теплую форму. В Гарде было холодно, но дело было не только в этом. Частично на него подействовал шок от слов Изабель, относящихся к его родителям, и выражение лица его отца. Но больше всего его одолевало плохое предчувствие. Оно пробежалось холодными пальцами по его позвоночнику, оставляя после себя ледяную корку. – Вы не понимаете Омраченных, не знаете, какие они….

Алек согнулся. Что-то горячее пронзило его в плечо, во внутренности, как копье огня. Он упал на колени и закричал.

– Алек… Алек! – Руки Консула были на его плечах. Какой-то частицей разума он подметил, что к нему бегут родители. Перед глазами все закачалось от боли. Агония, всепоглощающая и удвоенная, поскольку она была вовсе не его; искры под ребрами обжигали не его тело, а совершенно другое.

– Джейс, – прорычал он сквозь зубы. – Что-то случилось… огонь. Вы должны открыть портал, быстро!

Аматис, лежащая на земле, захохотала.

– Ты не убьешь меня. Духу не хватит.

Клэри тяжко вздохнула и приставила кончик меча под подбородок женщины.

– Ты не знаешь, на что я способна.

– Посмотри на меня. – Ее глаза заблестели. – Посмотри и скажи, что ты видишь.

Девочка послушалась, уже зная ответ. Аматис не была копией брата, но у нее была та же челюсть, доверчивые голубые глаза, коричные волосы с седыми прожилками.

– Помилуй, – сказала Аматис, поднимая руки, будто защищаясь от удара Клэри. – Подаришь ли ты мне помилование?

«Пощада». Клэри словно окаменела, даже когда женщина посмотрела на нее так, будто вся ситуация ее забавляла. «Ты считаешь их хорошими, потому что они на стороне добра, но это не одно и то же, и нет ничего более жестокого, чем добродетель». Она знала, что должна перерезать ей горло, даже хотела этого, но как потом сказать Люку, что она убила его сестру? Пока та лежала на земле и молила о пощаде?