Ким Харрисон - Ведьма без имени

Нет, ты этого не сделаешь, подумала я, но была достаточно умна, чтобы не произнести это вслух. Черт побери все до Поворота и обратно, люди были дерьмом. Как можно уважать группу, которая жертвовала младенцами, чтобы удлинить свои собственные жалкие жизни?

— Осиновый прут, — сказала я, сжав ручку в осуждающей хватке. — Ну и что?

Лэндон недоверчиво следил за мной, и я саркастично улыбнулась ему.

— Ты делаешь то же самое с яичным белком, мажешь сначала пентаграмму, а затем ладони получателя.

— Используя ту же самую палочку? — предположила я, и он кивнул, покраснев. — Я могу использовать куриное яйцо?

— Нет, если хочешь, чтобы это сработало, — пробормотал он, и я приняла это в качестве факта. Яйца были символом возрождения, но майя раньше считали, что колибри были душами воинов и делали связь еще ближе. Я могла, вероятно, купить одно в особом магическом магазине.

— Таким образом, дай я предположу, — сказала я, притягивая к себе бумагу. Это выглядело забавно, видеть явно старое заклинание на новой белой бумаге. — Шаг три, нужно помазать точки пентаграммы и его лоб его собственной кровью?

Он поморщился, переступив с ноги на ногу.

— Я бы использовал ту же самую палочку снова.

— И что потом?

Лэндон колебался, как будто только теперь пытаясь решить, давать мне эту информацию было хорошей идеей или нет.

— Что потом, Лэндон..? — пропела я, и он потянул бумагу обратно к себе.

— Скатываешь шарф в цилиндр и проводишь им через ленту Мёбиуса. Обе петли.

Большая лента Мёбиуса, проверить. У меня была одна. На самом деле у меня было две ленты.

— Из чего ее сделать? — спросила я, и я почти увидела, как он себя пнул.

— Дерьмо, я забыл эту часть, — пробормотал он. — Медь. Да, из меди.

Мои пальцы барабанили по столу.

— Знаешь что? Думаю, я просто пойду в библиотеку и найду хорошее заклинание реинкарнации. У меня будет шанс.

Лэндон уставился на меня.

— Я знаю, как это сделать.

— Ты уверен? — отрезала я, и мы оба уставились в сторону прихожей на хохот пикси. Там никого не было, но крошечный след пыльцы пикси сыпался вниз.

Лэндон свернул бумагу, ясно готовый выкинуть ее и пойти домой. Это была приманка, из-за того, что он был один из тех, кто победил вампиров, и это удерживало его здесь и представляло его честным.

— Большая часть из этого всего — только чтобы привлечь внимание Богини. Это мысль, которая имеет значение.

Я вздрогнула от упоминания о Богини. Тритон уверяла меня, что мистики и сама Богиня не узнали бы меня, даже если бы я стояла в лей-линии и звала ее, но не называла ее Богиней, потому что она была бессильна.

— Хорошо, провести пентаграмму через ленту Мёбиуса. А что потом?

Моя внезапная смиренность подстрекала настроение Лэндона, и я нахмурилась, когда он засунул бумагу во внутренний карман и пошел, чтобы взять свою шляпу со стола.

— Шарф находит нейтральный поток медных ионов, которые он забирает, поэтому теперь ты можешь вытряхнуть соль и накинуть шарф на лицо получателя, на пятно крови прямо на лбу, где ты помазала его. Оттуда ты просто открываешь контейнер, содержащий душу. Произнесение фразы вынет ее, и душа должна пойти к телу и встать на место. По крайней мере, пока он снова не умрет. Сожги шарф, чтобы разрушить путь и воспрепятствовать тому, чтобы душа сбежала из тела.

Он надел свою шляпу, явно готовясь уйти. Я кивнула, мне все еще было неудобно, он, возможно, преднамеренно что-то забыл.

— Ты так и не сказал, куда вписывалась паутина.

— О! Верно. — Он заколебался у арки. — Раскинь ее на плечах для защиты от агрессивной души.

Агрессивная душа. Да, я сталкивалась с парочкой из таких прежде, но Ал не использовал паутину, чтобы помочь защититься от них. Задумавшись об этом, я никогда не видела паука в безвременье, и я думала, что это было жалко, что эльфы и демоны загрязнили свой мир настолько, что даже паук не мог выжить.

— Эласбет, ты голова? — прокричал Лэндон, когда он оказался на пороге между кухней и прихожей, и я слышала, как она спросила его на мгновение. Хмурясь, Лэндон прислонился к арочному проему.

— Ты уверен, что не хочешь добавить что-либо еще? — сказала я, пытаясь не смотреть на карман, куда он положил заклинание. Я хотела его, я очень сильно хотела заполучить его.

— Нет. — С кислой миной он изучил гостиную, затем двинулся вперед. Быстро шагая, он прошел три шага, пристально глядя, когда он вытянул бумагу из своего внутреннего кармана, жестоко упрекая меня ей. Я подскочила, когда он потянул линию и бросил комок в раковину, поджигая его одним словом.

Сын ублюдка, подумала я, морщась на внезапные шаги обуви по коридору. Трент остановился, когда увидел, что Лэндон стоял рядом с огнем у раковины, и он облегченно выдохнул. Каблучки Эласбет затараторили позади него, она вошла с пальто через руку, и Трент нахмурился.

— Спасибо за вашу помощь. Вы оба улетаете отсюда сегодня вечером, правильно? — спросил Трент, явно стремясь к тому, чтобы они ушли.

Лэндон хихикнул, включая воду, чтобы смыть даже пепел в канализационную систему и подальше от меня.

— У меня есть бронь в отеле «Цинциннати». Эласбет сказала мне, что это единственный достойный для проживания отель в этом городе.

— Даже если персонал груб. — Настроение у Эласбет было не очень хорошее, но и не очень плохое. Трент, должно быть, дал ей что-то, но я могла поспорить, что это ей дорого стоило. Внезапно я почувствовала себя так, будто нами обоими манипулировали, даже если мы пригласили их.

— У тебя есть все, что нужно? — спросил Трент, и я кивнула. Чем более удовлетворенными Эласбет и Лэндон становились, тем более неловко я себя чувствовала. Технически это не было проклятием, если я не должна была никого убивать, чтобы сотворить магию. Не было никаких признаков, что для этого требовался прямой контакт с Богиней, чтобы сделать проклятие, но он, возможно, пропустил это. Он так делал и раньше.

С неестественной улыбкой Эласбет повернулась к Тренту.

— Спасибо, — сказала она, и мой пульс участился. — Я буду на связи, как только получу постоянный адрес.

Мое выражение лица застыло. Дерьмо на тосте, женщина переезжала в Цинциннати. Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Почему я согласилась на это? Почему это звучало хорошей идеей?

— Я буду ждать твоего звонка. — Трент положил руку ей на плечо и холодно поцеловал ее в щеку на прощание. Мой живот напрягся. Я знала, что выдала себя, когда Эласбет наклонилась, принимая это, она посмотрела меня в глаза, и насмешка появилась на ее тонких, красных от помады губах. Поднялась напряженность. Лэндон тоже явно не был счастлив. Я — дура. Моя чистая совесть не согрела бы меня ночью, не обняла бы меня, когда я плакала, не улыбнулась бы, когда я шутила.