Элиза Крейв - Надлом

Её большие глаза наполнены надеждой, прямо как я и боялась. Я — её единственный шанс для

свершения правосудия.

— Убирайся, — шиплю я.

Её брови опускаются, а нижняя губа начинает дрожать. Она выглядит, как брошенный щенок.

Затем она качает головой, радостно улыбается и подходит ближе. Полагаю, она не думает, что я в

точности имела в виду то, что сказала.

— Я сказала, убирайся.

— Меда? Ты что-то сказала? — Это Ури, и он стоит прямо за дверью. Прекрасно.

84

— Нет, должно быть, просто тонкие стены.

Я начинаю махать руками, чтобы прогнать девчонку, и делаю ошибку, потому что она тут же

тянется к ним. Я засовываю их обратно в карманы и начинаю на неё рычать.

— Меда?

Твою мать.

Я открываю дверь ванной, толкая её ногой, чтобы призрак не дотянулся до моих рук. За

дверью стоит Ури.

— Мне просто… надо было побыть одной, — объясняю я.

Его лицо смягчается.

— Это нормально. Я тоже их боюсь.

Я открываю рот чтобы его поправить, но передумываю и прохожу мимо него, покидая

ванную.

— Я пойду к автомату за газировкой. Тебе взять?

Он начинает идти за мной — прямо как телохранитель — но, полагаю, моя просьба побыть

наедине заставляет его передумать, и он останавливается.

— Конечно.

— Тебе какую?

— Апельсиновую.

— Сейчас вернусь.

Я пересекаю комнату, держа руки глубоко в карманах, пока дымчатая девочка следует за мной

тенью. Как только я выхожу за дверь, Ури тут же подходит к окну. Направляясь к главному зданию,

я оборачиваюсь и вижу, как он следит за мной из-за жалюзи. Я заворачиваю за угол, исчезая из его

поля зрения, но вместо того чтобы пройти в вестибюль, захожу за здание. И резко разворачиваюсь к

своему преследователю.

— Смотри, — серьёзно говорю я приведению. — Мне своих проблем достаточно. Я не могу

просто так пойти и съесть твоих обидчиков. Иди и найди кого-нибудь другого.

Она не обращает внимания, смотря на мои спрятанные в карманы руки. Её большие глаза

наполняются слезами.

Я сопротивляюсь. Словно я какая-нибудь кошка. Она — призрак, и всё, что я могу сделать —

привести в движение воздух вокруг неё. Я ухожу, и как и ожидалось, она следует за мной.

Призраки.

Ури начнёт волноваться, если меня долго не будет.

— Хорошо, — соглашаюсь я, вытаскивая из карманов руки. Она тут же бросается к ним, но я

успеваю их спрятать, прежде чем у неё появляется шанс прикоснуться к ним. — Сначала несколько

правил. Я не могу отправиться на их поиски прямо сейчас

В её глазах опять появляется взгляд брошенного щенка.

Я продолжаю.

— Но я обещаю, что найду их, как только смогу. — Если я вообще останусь жива. Её нижняя

губа снова начинает дрожать, а лучистые глаза наполняются слезами, сияющими от лунного света.

— Это лучшее, что я могу предложить. Соглашайся или уходи.

Она ждёт, что я прогнусь, но я неизменно стою на своём словно камень.

— И не преследуй меня. Совсем не преследуй.

Она кивает, не встречаясь со мной взглядом. Я продолжаю держать руки в карманах и жду,

пока она посмотрит мне в глаза, чтобы она поняла, что я сказала то, что действительно имею в виду.

Она выглядит угрюмой, но при этом всё равно снова кивает. Я делаю глубокий вдох, прежде чем

освободить руки из карманов. Я поднимаю их, словно прикасаясь к невидимому стеклу, стоящему

между нами, являющемуся границей между жизнью и смертью. Она прикасается ко мне кончиками

своих серебряных пальчиков, и я проваливаюсь в кроличью нору.

Последнее, что я вижу, прежде чем передо мной предстаёт мир её глазами, — лицо Ури, более

бледное, ем у призрака в лунном свете.

85

Судя по моему хобби, можно подумать, что я получаю удовольствие от просмотра всего того,

что мне показывают призраки, что это как смотреть вживую «Повелителя леса»10. Но нет, возможно,

даже самим охотникам бы не понравилось смотреть передачу, снятую от лица оленя.

И эта маленькая девочка, словно оленёнок, была очень-очень наивна. Олень бы, по крайне

мере, никогда не поверил, что охотник его любит. Но эта маленькая девочка и её убийца… Это

ужасно.

И кроме того, у него уже была судимость.

Он получит то, что заслужил. И я за этим прослежу. По сравнению с тем, что его ждёт, то, что

он сделал с Аннабель, кажется детским лепетом.

Я снова оказываюсь в своём теле, бьющемся в припадке. Я открываю глаза и тут же вижу

паническое лицо Ури, склонившегося надо мной, и потолок, покрытый потёками воды.

— Меда? Меда? — надрывается его голос. Я моргаю.

— Ури, — глупо говорю я, плохо понимая, что происходит.

— Мне позвонить в больницу? — В его руке зажат телефон. Я наклоняю голову, изучая

окружающее пространство. Мы вернулись в номер. Вероятно, меня дотащил Ури, что впечатляюще

для такого маленького мальчика.

Больницу?

— Нет. — Я прочищаю горло. Оно охрипло от криков Аннабель. Я — это я, призрак ушёл.

Мозг начинает медленно возвращаться к работе. Должно быть, Ури видел, как сначала я

разговаривала сама с собой, а после и вовсе потеряла сознание. — Нет, Ури, я в порядке. — Я

сажусь. Комната немного качается, но вскоре всё становится резким. — В порядке, — повторяю я.

Ури выглядит неубеждённым. Я пытаюсь найти какое-нибудь объяснение.

— У меня эпилепсия. Бывают припадки.

Его глаза сужаются.

— Нет, дело не в этом. Я видел, как ты с кем-то говорила.

— У меня галлюцинации? — Я не хотела, чтобы это прозвучало, как вопрос. Ури

отрицательно качает головой. Когда всё уже перепробовано, придётся попробовать правду.

— Ты умеешь хранить секреты?

— Да.

— Я вижу мёртвых. — Он не смеётся. — Я не шучу. Я вижу призраков. Они мне кое-что

рассказывают.

Ури вздёргивает подбородок от неожиданности.

— Кое-что? Что именно?

А он принял это лучше, чем я ожидала. Наверное, когда растёшь в семье охотников на

демонов, твоё мировоззрение немного восприимчивее к такого рода изменениям, чем у обычного

человека.

Я осторожно поднимаюсь, пока не оказываюсь в вертикальном положении, и опираюсь на

спинку кровати.

— Как они погибли. Они хотят, чтобы я нашла их убийц.

Я трясу головой, пытаясь развеять стоящий перед глазами туман, и Ури с беспокойством

кладёт ладонь мне на руку.

— И что дальше?

Замучить их до смерти.

— Убедиться, что они больше никому не причинят боль. — Ури чувствует двусмысленность

моего ответа, поэтому я перехожу к чистой лжи. — Сдать их в полицию, дать показания, что-то

вроде этого. — Выпотрошить, утопить в раскаяние и крови.

Лицо Ури оживает.

— Вот оно, Меда! Вот твоё предназначение! Ловить злодеев! — Он останавливается, чтобы