Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Рефершельд задумчиво смотрел вперед, сейчас в самом деле похож на вожака отряда викингов.

– Гюнтер Бекштайн, – произнес он медленно, – король соседнего с нами королевства Вандом любит воевать. Он задирается со всеми. Но еще задиристее король Клаутгейма Эммануэль Великий, его земли сразу за королевством Бекштайна. У него людей всегда в избытке, потому воюет чаще всех… Однажды его армия вторглась в земли Бекштайна, тогда им правил еще дед нынешнего короля, сумела сжечь несколько сел и разграбить два города… Наконец маг обратил на них свое высокое внимание. Сперва произошло кровавое сражение, в котором войска Эммануэля разгромили короля Бекштайна наголову. Однако не успели помародерничать, как небо стало красным, поднялся огненный ветер. Он сжигал все на своем пути! От армии Эммануэля остались оплавленные капли металла, бывшие доспехами…

– А как узнали?

– Весть принесли разведчики, которых Эммануэль разослал далеко от войска в поисках фуража. Они все видели и сразу погнали коней во всю мочь обратно. Думаю, маг мог их уничтожить тоже, но пощадил. Для забавы.

– Да-а, – протянул я озадаченно, – здесь еще те войны… Поневоле опацифистишься. Велико королевство Бекштайна?..

– Чуть больше нашего, – ответил он. – Но не намного. Миль так это пятьсот в длину и триста пятьдесят в самом узком месте.

– Ого, – вырвалось у меня. – Целая империя по размерам! А у Эммануэля?

– Точно не могу сказать, в южную часть разрушители не заходят, но примерно так же… Сэр Ричард, в империю императора Германа Третьего входит шесть королевств, в том числе и наше. Законы везде одни, никаких войн не было с того дня, как император Азаульф Первый простер свою власть на эти земли, а это уже восемьдесят лет.

– Жуть, – заметил я. – Как же вы живете без войн? Ах да, волочитесь за бабами…

Он пожал плечами.

– Дуэли никто не запрещает.

Он мрачно смотрел на приближающийся город. Север и Юг, размышлял я, Север и Юг… Важно не то, что там христианство, а здесь его анти, анти – тоже христианство, потому что, как это ни парадоксально, но Сатана не может быть безбожником.

Важнее то, что Север – весь из крохотных враждующих земель, в каждом королевстве феодалы враждуют и воюют друг с другом, а король там не больше чем один из феодалов, его договорились считать главным при условии, что будет главным не больше чем позволят.

Юг же больше походит на восточные империи, могучие и бескрайние, где слово властелина приравнивается к слову бога. Никто и нигде не смеет противиться: ни крестьянин, ни феодал, ни отдельный царь.

Казалось бы, такой вариант правления лучше, но я помню, во что превратились эти могучие восточные империи. Зато вечно дерущиеся карликовые королевства Запада создали ту цивилизацию, что рулит миром и свысока покровительствует обломкам восточных империй.

Юг вроде бы не совсем то, что называем Востоком, однако нечто общее есть. Место султанов, падишахов и прочих чингисханов заняли маги. Даже короли с высоты башен магов выглядят такими же мелкими существами, как и крестьяне. И отношение к ним такое же, пренебрежительное.

Я поинтересовался:

– Но при заклятиях быстрой регенерации дуэли становятся лишь веселым времяпрепровождением?

Он зябко повел плечами.

– Не скажите. Когда вонзается холодная сталь, больно и страшно. Да и заклятие не спасает, если договариваются драться до конца. Заклятие закладывается в особой лаборатории тремя обученными магами. На один раз. Как только израсходовал – все, простой смертный, нужно возвращаться и повторять процедуру. Виконт Церкер, путешественник и задира, прибегал к нему уже восемнадцать раз! Но и он погиб, когда после последней выигранной дуэли возвращался к магам, а по дороге с ним затеяли ссору…

Драккар, быстро замедляя скорость, подкатил к причалу. Рефершельд распахнул декоративные дверцы, я перепрыгнул через металлический портик и помахал ему рукой.

– Счастливой дороги!

– Спасибо, сэр Ричард, – ответил он серьезно. – Вы не поверите, но там дальше в дороге в самом деле бывает всякое… Правда, на следующей остановке я тоже сойду – граница королевства близко.

Под драккаром затрещало, он сдвинулся с места и пошел по идеально ровной улице между домами, которые построили уже через столетия, точно отметив его маршрут. Возможно, кто-то промахивался с расчетами, и драккар легко и без задержек сносил слишком выдвинувшиеся постройки. Тогда он еще был не драккар, а пугающе голая стальная платформа, что раз в две недели непонятно по каким причинам проходит строго по одному и тому же месту и останавливается в одних и тех же местах всегда на одно и то же время.

Я спустился по широким ступенькам, впереди роскошный карнавал из песен, танцев, зазывно распахнутых дверей гостиниц и постоялых дворов, жонглеров на перекрестках улиц и выглядывающих из открытых окон веселых женщин. Некоторые сразу же игриво подмигивали мне, двигая плечами, чтобы низкий вырез платья стал еще ниже, еще…

В веселый празднично-безалаберный шум и гам остро врезался женский плач. Трое красномордых откормленных солдат отпихивали плачущую женщину, она вся в слезах протягивала руки к мальчику и девочке лет семи. Двое таких же красномордых и сытых, довольных, гогочущих, уводили их по направлению к большой крытой повозке.

Я бы прошел мимо, но отчаявшаяся женщина внезапно метнулась ко мне, протягивая руки:

– Милорд, защитите!.. Моих единственных детей забирают на поругание!

Я с неудовольствием остановился.

– А что случилось?

– Просто забирают! – прокричала она в слезах. – Просто господину Юлиану восхотелось поглумиться над детьми!

Один из солдат крикнул раздраженно:

– Засунь язык в задницу, шлюха!.. А ты, благородный, шагай, куда шагал!

Мгновенно закипев гневом, я повернулся к нему. Рука моя метнулась к мечу, я заставил себя отпустить рукоять, но пальцы стиснул в кулак.

– Мразь, – произнес я отчетливо, – ты с кем разговариваешь?

Он не ожидал пощечины, а я влепил ее так, что голова дернулась, едва не слетев с плеч. Изо рта и носа плеснула обильно кровь. Он взвыл и прижал руки к лицу. Остальные двое ухватились за копья и двинулись ко мне с угрожающим видом. Даже те, что уводили детей, остановились возле повозки и смотрели в нашу сторону со злым интересом.

Двое, выставив копья, подступили ко мне.

– Благородный, – сказал один с издевкой, – ты хоть знаешь, кто мы?

– Мразь, – ответил я громко.

Он попытался ткнуть в меня копьем, не столько для смертельного удара, а чтобы пугнуть, мой меч с жутким лязгом покинул ножны.

– Оставьте детей, – велел я, – и убирайтесь! Пока я добрый.

Он оскалил щербатый рот, ничуть не испугавшись, второй сказал удивленно: