Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

Лакгаэр сглотнул.

– Оставайтесь, что же. Но почему ты так уверен, что Карина бросит тебя, как только рассеются чары Эрустима? Я с твоей ведьмой не знаком, но все профессиональные воины обычно весьма практичны, – начал старый эльф осторожно. – Как говорят мандречены, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Ну да, ты Карину, считай, изнасиловал. Привязал к себе чарами жезла. Но ведь любовная страсть сама по себе туманит голову не хуже магии. Вы ведь не подростки, в конце концов, а вполне искушенные в любви мужчина и женщина. Все теряют голову от страсти, а потом, когда наваждение спадает, мужчина и женщина спокойно строят семью. Попросишь прощения, объяснишь, что не мог иначе, что ты этого не хотел. Успокоитесь, и заживете душа в душу...

Верховный маг снова отрицательно мотнул головой.

– На Карине было проклятие, – сказал Шенвэль. – Она не могла никого полюбить. То есть полюбить-то могла, а жить с мужчиной – нет. Мандречен она просто выгоняла, а эльфов – убивала. А я это проклятие снял. Так вышло, случайно. Я для нее теперь как первая любовь. А с Эрустимом этим получается, что я Карине в душу не то что плюнул, а насрал. Как любят говорить женщины – я ее «просто» использовал. И даже не «просто», а прикинулся влюбленным дурачком для того, чтобы спасти собственную нацию... Карина знает, что мне никогда не нравились мандреченки. И когда чары спадут, моя ведьмочка вспомнит об этом. Вряд ли она поверит, что стала единственным исключением. Ее ярость будет неописуема.

– Да уж, – сказал Лакгаэр задумчиво. – Мандреченская вспыльчивость вошла в поговорку...

Шенвэль поднялся из-за стола.

– Ладно, уже слишком поздно. Пора спать. Доброй ночи, Лакгаэр.

Старый эльф смотрел, как Шенвэль, прихрамывая, скрылся в темноте.

– Бедный, бедный мальчик, – прошептал Лакгаэр.

Усталая ведьма сидела верхом на василиске, обняв чудовище за шею. Сначала Карина думала, что это чучело, но Шенвэль сказал, что фигуру изготовили из затвердевшего сока дерева, которое растет в одной далекой заморской стране – из раббы . Статуя являлась единственным исключением в обстановке покоев любовников, выдержанной в морском стиле. Эльф придумал одну необычную позу, важным элементом которой был раббовый василиск.

Карина открыла глаза и храбро улыбнулась. В конце концов, она твердо решила быть счастливой. Так что не стоило размениваться на мелочи. Шенвэль полулежал на ковре рядом. Эльф маленькими глотками пил сок из фарфоровой кружки, такой тонкой, что она казалась прозрачной.

– А как будет по-вашему... ну, когда переворачивается небо? – спросила ведьма.

– Da Slemma, на мандречи – «цветы звезд», – ответил Шенвэль.

Карина помрачнела.

– В Фейре, на самом севере, небо сияет по ночам разноцветными всполохами, примерно как море здесь. И тогда говорят, что Йаванн, богиня плодородия, испытывает наивысшее наслаждение. Мужской оргазм называется Gillote – «извержение». У нас в Фейре много вулканов, и извержения не редкость. Тогда говорят, что это Аулэ, бог земли, дарит свою любовь Йаванн.

Ведьма слезла со статуи, надела халат и села на ковре рядом с эльфом.

– У вас, значит, женщина сверху, – пробормотала она, плотно запахиваясь и завязывая поясок. – Не «Мать – Сыра Земля», как у нас...

Шенвэль хмыкнул.

– Ну, как ты только что заметила, даже небо иногда переворачивается... Да и я что-то пока не замечаю в тебе особой любви к позе «он сверху, она молчит и не шевелится».

– Ну, я это я... – пробормотала Карина. – А вот в Мандре...

– Я не мандречен, – сказал Шенвэль спокойно. – Я эльдар, сын Звезд.

– Попить дай, – сказала Карина сердито.

Шенвэль заглянул в лицо ведьме, протянул ей кружку.

– Ты чего надулась-то? – спросил он. – Ты что, только сейчас заметила, что я не человек?

Карина сделала большой глоток.

– Да нет, – сказала ведьма неохотно. – Просто у нас оргазм называется или медицинским термином, или вашими словами. Даслем и гиллот, как ты и сказал. Получается, что до вас оргазмов в Мандре не было. Вы и так все время кричите, что изобрели все на свете, начиная от ухватов и кончая письменностью, а люди только все украли у вас. Но что еще и оргазм – это эльфийское изобретение, я не знала.

Шенвэль хмыкнул.

– Ну, не совсем. Оргазм изобрел тот, кто создал наши тела такими, – сказал эльф. – Что же касается слов... Наши народы давно живут бок о бок, и взаимное влияние очень велико. Но сейчас вы пытаетесь это отрицать, и нам не с руки признавать, что мы тоже многому научились у людей.

– Чему же? – спросила Карина.

Эльф задумался.

– Видишь ли, – сказал Шенвэль. – Каждый эльф знает многое и о многом. Поэтому мы редко нуждаемся в помощи и предпочитаем действовать поодиночке. А ваши маги – как правило, очень узкие специалисты, но в своей области знают все досконально. Люди очень хорошо умеют работать в команде.

– Скопом и батьку бить легче, – заметила ведьма.

– Да, – кивнул эльф. – А мы – закоренелые индивидуалисты, и именно поэтому мы в конечном итоге проиграли вам в борьбе за власть. Но...

Карина скривилась.

– Сейчас ты скажешь, что все мандречены пьяницы, – процедила сквозь зубы ведьма и со стуком поставила чашку на пол.

– Я могу попробовать объяснить тебе этот вопрос, – сказал Шенвэль. – Но я не уверен, что знаю все нужные слова на мандречи, и еще менее уверен, что их знаешь ты.

– А ты попробуй, – с вызовом ответила Карина.

– Печально известный указ о том, что «ни матери, ни жене не отдавать, из шинка не выгонять, пока все с себя не пропьет» приняли после бунта Разрушителей, – начал Шенвэль. – И я думаю, что это не просто совпадение, а сознательный шаг ваших правителей. За ним стоял страх перед собственным народом. Ведь мы, эльфы, никогда не правили Мандрой, что бы теперь ни кричали платные кликуши из отделения Чистильщиков. Мы просто приезжали время от времени и собирали дань, а в управление людьми не вмешивались никогда. Удивительная вещь – все Дети Волоса спились, и никакой роли в политической жизни Мандры не сыграли. Хотя могли бы. Тех, кто уцелел, можно пересчитать по пальцам. Это моя мать – заметь, она в Мандре после войны не жила ни дня, – Разрушитель Игнат, который обосновался в Боремии, и Буровей. А Горная Школа, что примечательно, находится на самой окраине Мандры, почти на границе с Сюркистаном.

Карина нахмурилась.

– К чему ты клонишь? – спросила ведьма.

– Одним из простейших рычагов управления обществом является наркотизация населения, – ответил эльф.

Карина подняла руку.

– Подожди, подожди, – пробормотала она. – Ты прав, я эти слова знаю, нам курс политического развития Мандры читали... Но я не очень хорошо помню, что они значат. Ты иначе никак не можешь объяснить?