Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

– Нас позвала в хоровод одна из ведьм, – начала эльфка.

– Это я была, – сказала ведьма.

– Назови свое имя, – сказал Дренадан.

– Марина, звеньевая крыла «Змей», – отвечала небесная воительница.

– Карина спросила эту ведьму, где их подруги, а та сказала, что мол, расслабься, не надо контролировать все, сегодня ночь безрассудства... – продолжала эльфка.

– Да, все так и было! – громко подтвердила Марина.

На поляне стояла тишина, и в сгустившейся темноте можно было бы подумать, что там никого нет. Но отблески факелов в руках дружинников то и дело выхватывали из мрака то чью-нибудь руку, то грудь, то лицо...

Люди слушали. И слушали очень внимательно.

Мите вдруг стало страшно. Он тоже понял наконец, с кем убежала от старого любовника Карина. «Не самоубийцы же сидхи», – подумал княжич.

– А потом Карина спросила меня, по любви или по расчету мы, эльфки, выходим замуж, – непринужденно продолжала Ваниэль. – И я сказала, что большей частью – по расчету. Карина тогда сказала: «Мы с вашим Верховным магом вместе в замке дракона были, так это точно, за него можно только по расчету замуж выйти. А я устала рассчитывать, Ваниэль. Я хочу горячего тела, страсти, безрассудства... Сегодня и впрямь такая ночь!».

– Это очень важные слова, – сказал Дренадан. – А ты, Марина, слышала их?

Ведьма и эльфка секунду смотрели в глаза друг другу. Митя слизнул капельки пота, скопившиеся над верхней губой.

– Ну да, что-то такое было, – сказала Марина. – Про Верховного мага я не слышала, а вот что Карина устала рассчитывать – это она точно говорила.

– Что было потом? – спросил волхв.

– Потом за ней пришел любовник, – сказала Ваниэль. – Молодой красивый парень. Карина познакомила нас, и когда он улыбался, я хорошо разглядела его клыки... Эго был мандречен, в чем я клянусь перед вашим богом!

По толпе прошелестел смех. Лакгаэр глубоко вздохнул. Митя сочувственно посмотрел на Владислава.

– А ты, Марина, видела этого мандречена? – спросил волхв.

Ведьма замялась.

– Вы понимаете, меня уже не было в хороводе к тому времени, – сказала она.

– Понятно, – сказал Дренадан. – А ты, барон Ревенский, что можешь добавить к этому?

– Я тоже искал Карину, – с каменным лицом сказал Владислав. – Я разговаривал с экеном, наемником, который видел ведьму, когда она шла к костру. Сейчас он, наверное, уже вернулся в госпиталь – он был весь в повязках, этот наемник из тех, что разгромили замок дракона. И этот наемник подтвердил, что ведьма ушла с человеком. С мандреченом.

– Достаточно, – медленно и отчетливо сказал Дренадан. – По просьбе жителей Рабина я, главный волхв Ящера, рассмотрел это дело, соблюдая требования Судебника, совести и справедливости. У нас есть одно прямое свидетельство о том, что Карина покинула эту поляну с мандреченом, и два косвенных, которые равносильны одному прямому. Для того чтобы решить подобное дело, таких доказательств вполне хватает. Ведьма Карина ушла с мандреченом, и на этом дело закрыто. Карина свободная женщина в свободной стране и вольна проводить свое время, с кем ей хочется, – до тех пор, разумеется, пока ее поведение не нарушает Закона о раздельном существовании двух рас, а мы видим, что в данном случае речь об этом идти не может!

По толпе пронесся невнятный гул.

– Так сказал судья, которого вы сами выбрали, – сказал Иван. – Все, дело закрыто. От лица жителей Рабина я извиняюсь за неудобства, причиненные нашим гостям, но это было действительно серьезное обвинение!

Раздался топот множества ног – толпа медленно, но верно начала распадаться. Праздник не удалось закончить старинной мандреченской забавой «стенка на стенку», но торчать и дальше на поляне было бы глупо – уже стемнело, да и костер прогорел. Тем более что торжество можно было продолжить и дома или собраться компанией у друзей...

– Нам пора возвращаться, – сказал Лакгаэр.

– Мои дружинники проводят вас на корабли, – сказал Иван.

– Я приглашаю всех людей Рабина с ответным визитом на наш берег, – сказал глава Нолдокора. – На праздник урожая.

– Надо еще дожить, – ответил князь. – Но все равно, благодарю тебя, Лакгаэр.

– Я приглашаю всех, кроме тебя, Дренадан, – тяжело глядя на волхва, продолжал старый эльф.

Волхв Ящера усмехнулся.

– Обычно ответчики, выиграв дело, относятся к судьям совсем по-другому, – заметил Дренадан. – Так и рвутся отблагодарить...

Лакгаэр отрицательно покачал головой.

– В тебе когда-то текла наша кровь, – сказал глава Нолдокора. – Но из-за той крови, что течет в тебе сейчас, я запрещаю тебе ступать на наш берег!

Иван озадаченно перевел взгляд с одного на другого. Волхв очень неприятно улыбнулся.

– Я понял тебя, – сказал Дренадан. – Но если я все же приду? Что тогда со мной будет?

Лакгаэр чуть наклонил голову к плечу и прищурился. Он вспоминал одно старое мандреченское выражение.

– Тогда я покажу тебе дорогу, по которой ты давно должен был пройти, – сказал глава Нолдокора. – Прощай, жрец. До свиданья, князь.

Снизу уже тянулись руки – эльфы хотели помочь спуститься своему предводителю. Но несколько свободных рук, чтобы подхватить спрыгнувшую Ваниэль, в толпе тоже нашлись.

– Чего это Лакгаэр на вас так взъелся? – спросил Митя.

– И что это значит, «покажет дорогу, по которой ты давно должен пройти»? – спросил Иван.

– Так мы называли показательную казнь в воспитательном лагере во время бунта Детей Волоса, – ответил волхв.

– Ты такой старый? – удивился Митя и тихо ойкнул, смутившись. – Прости, Дренадан...

– Я не женщина, чтобы стесняться своего возраста, – пожал плечами волхв.

– Надо же, ведь сколько лет прошло, – сказал князь задумчиво. – А они все не могут вам простить...

Дренадан не ответил. Он смотрел вслед эльфам.

Окруженные дружинниками князя, гости двигались в сторону дороги. Чистильщики сбились тесной кучкой у почти прогоревшего Купальца и ничем не пытались препятствовать исходу своих врагов.

– Кто у них там заводила? – спросил Иван, тоже глядя на Чистильщиков.

– Светозар, – сказал Митя. Княжич хотел добавить: «Мой друг», но вдруг понял, что не может этого сделать.

– Старший сын купца первой гильдии Пафнутия Жадного, – добавил Владислав.

Князь покачал головой:

– Опасный зверь этот Светозар.

– Почему? – спросил Митя.

– Он уже умеет проигрывать, – ответил князь.

Россыпь синих искр озарила темноту. Лакгаэр завесил над носовой фигурой последней ладьи, ждавшей эльфов, магический шар. С дороги казалось, что в руках деревянной статуи Ульмо вспыхнул факел.

– Ты солгала, чтобы спасти всех нас? – спросил Марфор.

– Не только поэтому, – ответила Ваниэль.

Ульрик покосился на Марфора и эльфку, потом на княжеского дружинника, идущего рядом с ними. Воин крепко сжимал в руках факел и сосредоточенно смотрел в сторону леса. Он никак не показал, что понял слова эльфа. Возможно, дружинник опасался последней безумной попытки Чистильщиков не дать сидхам уйти и был весь поглощен наблюдением за подступами к дороге, или действительно не знал эльфийского.