Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

Он замолчал, «паркер» снова был открыт и начал, повинуясь воздействию пальцев, совершать вращательные движения. На одном из оборотов он выскользнул из руки полковника и грохнулся на стол, оставив на полированной столешнице несколько темных капелек. Панарин неторопливо достал из стола лист бумаги, промокнул разлившиеся чернила, затем аккуратно надел на ручку колпачок. В двадцатый за сегодняшний день раз.

— Эти «плохие парни», как и следовало ожидать, местом своей дислокации избрали территорию наших заокеанских оппонентов. Америку. США. Нет, ну в самом деле, с чего еще можно начинать захват власти над миром... не с Люксембурга же. Хотя, если подумать, на их месте я бы избрал Ватикан... да, Ватикан...

Панарин почесал затылок, причмокнул, словно пробуя идею на вкус, и утвердительно кивнул.

— М-да... ну да что с них взять. Сами они не местные, реалий наших не знают, оценить значение религии в обществе толком не могут. С другой стороны, США — страна развитая, большая, на мировой арене опять же влиянием пользуется. Хотя и без любви.

Он снова замолчал. Сергей еще не понимал, к чему клонит полковник, но ход его рассуждений не обещал ничего хорошего.

А поначалу все казалось не таким уж безнадежным. Игнат Семенович выслушать своего опального подчиненного согласился, и честно его слушал — по меньшей мере часа полтора. Слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. И — если об этом можно судить по внешнему виду — даже вроде бы верил. Да и сейчас говорил обычным своим тоном, без яда или издевки — тоном констатации факта, только вот факты в его подаче выглядели по меньшей мере подозрительно.

Быть может, следовало бы что-то сказать... или обратить все это в шутку. Хотя какие здесь шутки, черт бы их побрал.

— А вот дальше, — теперь полковник говорил иным тоном. Не то чтобы обличающим... но достаточно близко, — а дальше началась в некотором роде самодеятельность. Вместо того чтобы бить тревогу и созывать народ, спасители мира решили все сделать сами. Для начала они отправились в Америку... нет, началось с того, что один из «спасителей» скрыл от следствия важную, можно сказать, важнейшую информацию. А уж потом, нарушая подписку о невыезде, отправился в Америку вместе с «хорошим инопланетянином» и уже упоминавшимся пенсионером. Причем отправились они туда в обход таможни, по поддельным паспортам.

— Не...

— Да, я помню. Не по поддельным, а просто задурив голову работникам аэропорта. Несущественно. Прибыв в Штаты, они заручились поддержкой представителей организованной преступности... я верно сформулировал?

— Верно, — убитым голосом признал Сергей.

— Очень хорошо. Так вот, вместе с боевиками местной мафии «спасители» организовали маленькую войну, в которой на стороне противника выступала армия США. Итог, как и следовало ожидать по законам жанра, вполне удовлетворительный. «Плохие парни» перебиты, мир спасен, справедливость восторжествовала, безымянные герои вернулись на родину, не ища славы и признания... поскольку действовали исключительно из благих побуждений, а не ради фанфар и правительственных наград. Я ничего не упустил?

Сергей помотал головой, затем, поймав выжидательный взгляд полковника, с явным трудом выдавил из себя:

— Ну... так оно все и было, но в вашем, Игнат Семенович, изложении, все это выглядит как-то...

— Паршиво, — подсказал Панарин.

— Именно.

— Я рад, что ты хоть это понимаешь.

Он снова замолчал, словно ожидая, не пожелает ли Бурун что-нибудь добавить. Но Сергей, уже отчаянно жалеющий о том, что вообще поднял этот разговор, держал рот на замке. По большому счету это следовало бы сделать с самого начала. И дернул же его черт припереться к шефу с честным рассказом о событиях прошедших дней.

Словно в ответ на его мысли полковник заговорил снова:

— Когда ко мне приходят офицеры — взрослые, заметь, люди — и рассказывают сказки про больного родственника, про колики в животе или про водопроводчика, который именно сегодня должен отремонтировать их драгоценный унитаз, я иду им навстречу. Заметь, Сергей Павлович, не «верю», а именно «иду навстречу». То есть киваю, принимаю сочувственный вид и даю им то, за чем они пришли. То есть отгул. Хотя и понимаю, что этого «экстренно заболевшего» вполне могу встретить на футболе... если бы у меня было время и желание ходить на стадион. Когда опер проваливает простое дело и пытается объяснить это всякого рода стечениями обстоятельств, маскируя собственную лень и некомпетентность, я тоже иду навстречу. То есть вставлю по первое число... но в определенных пределах, поскольку оперу этому еще работать — глядишь, со временем научится чему-нибудь полезному. Но ты... ты перешел все границы... выражаясь словами одного известного киноперсонажа, тебе бы не протоколы, тебе бы книжки писать.

— Все-таки вы мне не верите, — вздохнул Сергей. — У меня ведь есть и...

— Ты меня не перебивай, — нахмурился полковник. — Я не закончил. Я вполне допускаю, что ты готов представить мне доказательства. Какой-нибудь супермегаинопланетный прибор, который тут же меня убедит во всем, в чем угодно. Хотя если твой Верменич и в самом деле инопланетянин и если он человек умный, то, вероятно, будет против такой демонстрации.

Бурун почувствовал, как уши его наливаются краской. Он и в самом деле собирался заявить о наличии доказательств, но заявление это было бы совершенно голословным. Ярослав категорически отказался демонстрировать перед официальными властями и свои способности, и то немногое оборудование, которым располагал. Как и устраивать особо недоверчивым экскурсии в иные миры. Позицию Стража понять было можно, его жизненные принципы не включали в себя оказание помощи слаборазвитым цивилизациям — в тех вопросах, которые напрямую не касались их, цивилизаций, выживания.

— Но дело тут в другом, — продолжал Панарин. — Я хочу, чтобы ты понял меня, Сергей. Если я тебе «не верю», то твое поведение может быть расценено как злостное манкирование своими обязанностями, некомпетентность и откровенное разгильдяйство. Это все дела привычные, и пути их решения тоже вполне известны. Строгач. Неполное служебное. Увольнение. И все...

Он снова замолк — примерно на минуту. На исходе этой минуты ручка хрустнула в железных пальцах полковника, исторгнув на стол лужу чернил. Панарин еще несколько секунд задумчиво разглядывал обломки, затем с тяжелым вздохом швырнул их в корзину.

— А вот если я тебе верю, Бурун, тогда дело поворачивается иным боком. Незаконное пересечение границы. Связи с оргпреступностью. Убийство... ну, или покушение на убийство. Причём на территории другой страны. Причем пребывая там нелегально. Это — тюрьма, Сергей.