Мэл Одом - Граница смерти

– Наша цель – удовлетворять желания клиентов. Если слышимость ухудшится, стукни себя как следует по голове. – Он засмеялся собственной шутке, хотя на лицах Трэвена и Ковальски улыбок не появилось. Он вытер слезы смеха с глаз. – Вы бы только видели выражения на своих лицах. Если говорить серьезно, Мик, ты будешь испытывать определенные трудности. Поскольку у тебя в голове установлен спутник основного микрокристалла связи, он будет взаимодействовать со всеми компьютерными системами, окружающими тебя. Чип обладает способностью поглощать программирование.

– Буду иметь в виду, – сказал Трэвен.

От этих слов у Зензо начался новый приступ смеха.

– Ты будешь иметь в виду? Приятель, у тебя в мозгу находится биочип, соединенный с нейронными окончаниями. Неужели ты думаешь, что у тебя есть выбор? – Он снял стерильные хирургические перчатки, которыми пользовался во время операции, и сунул их в карман, чтобы позднее выбросить.

Трэвен покачал головой и повернулся к Ковальски.

– Насколько крепко держит тебя и всю остальную группу под своим контролем Томпкинс?

По лицу Ковальски промелькнула широкая улыбка.

– А ведь я совсем забыл, что в течение нескольких дней ты был отрезан от всех источников информации. – Он поудобнее устроился в кресле, едва вмещавшем его огромное тело. – Видишь ли, сегодня утром старик Кейл получил ошеломляющую информацию о лаборатории по производству кокаина на Тремонт-стрит. Ясное дело, вся группа садится в машины, и мы мчимся захватывать лабораторию, причем впереди всех наш доблестный командир. Информация оказывается дезинформацией. Какая-то идиотская шутка с начала до конца. Нам удалось арестовать пару наркоманов, взять немного крэка, зато старик Кейл получил по пуле двадцать второго калибра в каждую ягодицу. Уинтон утверждает, что успел заметить колумбийского снайпера на крыше одного из ближайших зданий. К тому времени, когда мы взяли здание штурмом – не забудь, Томпкинс обещал, что это будет простая прогулка, а не опасная операция, – снайпер успел скрыться, а Кейл Томпкинс вопил как старый бык, попытавшийся перепрыгнуть через изгородь из колючей проволоки, и чей прыжок оказался на дюйм ниже, чем он рассчитывал.

– Таким образом, у тебя развязаны руки?

– До тех пор, пока капитан Кайли не назначит другого командира оперативной группы или сам не встанет во главе нее.

– А как Томпкинс?

– Лежит на животе в госпитале и ругается словно одержимый. По крайней мере так было, когда я навестил его в последний раз. – Ковальски рассмеялся. – Не буду называть имен, но кто-то сообщил о случившемся репортеру, и тот успел сделать несколько фотографий, прежде чем охранники госпиталя прогнали его. Я сказал Кейлу, что репортер сфотографировал его с лучшей стороны.

– Странно, что колумбийский снайпер открыл прицельный огонь по полицейскому, когда тот не представлял для них никакой угрозы.

Хохот Ковальски напомнил ржание жеребца.

Еще более странно то, что снайпер сумел всадить по пуле в каждую ягодицу Томпкинса. Разумеется, все знают, каким местом он думает, но все-таки совпадение кажется удивительным.

Трэвен тоже засмеялся, представив себе эту картину. Затем он вспомнил разговор с Эваристо Эскобаром и решил, что все было совсем не случайно.

– Приведи свою группу в состояние полной готовности, – сказал он. – Мне кажется, у нас появилось прикрытие для следующего этапа, и нужно быть наготове, чтобы использовать это преимущество, когда наступит благоприятный момент.

Ковальски ухмыльнулся:

– Мои парни и так готовы к немедленным действиям. Я уже пришел к выводу, что снайпер был одним из людей Эскобара. Не буду утверждать, что он стал мне нравиться больше, но не. могу не отдать должное его чувству юмора. – Он поднял огромную ладонь с двумя вытянутыми пальцами. – Можешь себе представить, что сержанта случайно подстрелили дважды, и оба раза в задницу, а?

Гигант все еще смеялся, когда Трэвен попрощался, вышел из минивэна и исчез в темноте, стараясь не натолкнуться на двух детективов, выделенных для слежки за ним. Теперь, когда у него в голове постоянно слышались звуки переговоров, он больше не чувствовал себя одиноким.

Трэвен узнал о четвертом убийстве, совершенном мистером Никто, наблюдая за тем, как Отсу Хайята пыталась проследить за передвижениями Таиры Йоримасы в течение последних нескольких дней, используя компьютер в его спальне. Он видел, как ее пальцы передвигаются по клавиатуре компьютера, снял телефонную трубку и удалился в ванную, чтобы получить возможность поговорить в одиночестве.

Он чувствовал себя неловко наедине с ней с того вторника, когда они провели ночь в его постели. С тех пор Трэвен пару раз говорил с Хайятой из телефонов-автоматов относительно файлов служащих корпорации, но только сегодня вечером они снова встретились лицом к лицу. Она разговаривала с ним с бесстрастным профессионализмом, холодно и равнодушно. Однако теперь, когда женщина сидела у него в спальне, склонившись над терминалом компьютера, ему было трудно забыть о промокших от пота простынях и безрассудной страсти, охватившей их обоих в ту ночь. После того как все кончилось, им было не о чем говорить, и Трэвен сразу почувствовал стену, появившуюся между ними.

Он стоял в дверях ванной и ждал соединения с абонентом. Одновременно Трэвен наблюдал за Хайятой, то и дело поглядывавшей на экран, где появлялась все новая и новая информация. Ее стройная и красивая спина переходила в крутые бедра, такие требовательные три дня назад. При этом воспоминании он почувствовал прилив желания, но справился с собой. И тут же его пронзила острая боль. Трэвен все еще не мог понять, что с ним происходит. Сначала он подумал, что его снова охватила тоска по Бет, бросившей его ради Крей-га Трэвена. Столкновение с отцом и утрата Дэнни заново пробудили в нем эти чувства. Но нет, воспоминание о Бет больше не вызывало у него боли. Все кончилось несколько месяцев назад. Боль, пронзившая его сейчас, была вызвана мыслями о Шерил. Трэвен еще не осознавал этого. А может быть, просто не хотел понять. В конце концов, уговаривал он себя, они были всего лишь друзьями.

– Алло, – раздался в трубке голос Хайэма, усталый и разбитый, словно смятая банка из-под пива.

– Это я, – негромко произнес Трэвен. – Только что из телевизионных новостей узнал о четвертом убийстве.

Наступило молчание.

– Вряд ли мне следует говорить с тобой о случившемся, – нерешительно ответил Хайэм.

– Как хочешь, – сказал Трэвен, чувствуя, как у него сжимается горло.

Черт побери, Мик, – тяжело вздохнул Хайэм. – Твой телефон не прослушивается?

Нет. Несколько минут назад один из моих друзей проверил линию. Департамент полиции подключил к моему телефону прослушивающее устройство, но он ввел в сеть кодирующее приспособление и замкнул его на саму сеть, так что теперь я могу свободно разговаривать с кем угодно без риска быть подслушанным. Как видишь, с моим телефоном все в порядке. Только не звони сам, а жди моего звонка.