Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф

Эстергазэ нахмурился, управитель сразу стал несчастным, ниже ростом, даже золотой халат поблек.

Я сам кивнул слуге, чтобы долил еще. Кольцо на моем пальце нейтрализует любой яд в чаше. Более того, убирает из вина алкоголь, так что я пью только прохладную сладковатую водицу, ароматную и свежую, бывшую когда-то виноградным соком.

Эстергазэ проговорил медленно, намекающе:

— Нам надо хорошенько подумать, что делать с вами, сэр Ричард. Конечно, я уже послал весть о вашем пленении с требованием о выкупе…

Холод пробежал по моему телу, кулаки стиснулись в ярости. Не могу даже представить, как отреагирует леди Беатрисса.

— …в два адреса, — закончил Эстергазе, глаза его победно смеялись. Я насторожился:

— Какие?

— Вашей невесте, — пояснил он победно, — леди Беатриссе, с которой вы, однако, связаны узами брачного договора… а также вашему родителю, герцогу Валленштейну.

Я фыркнул:

— А вы не подумали, что им обоим выгоднее, чтобы вы держали меня здесь как можно дольше? Он кивнул:

— Подумал. Но вспомнил, что здесь все еще сильно влияние Севера, а раз так, то мораль несколько иная. Я ответил с пьяной веселостью:

— Дольше всего приходится думать над тем, что потом назовешь необдуманным поступком! Пьем за красивых дам!… После третьего кубка они все уже красивые.

По глазам слуги видел, что я осушил не три, а пять кубков, что, впрочем, помню сам.

— Все, что делают мужчины, — заявил я, — делается ради женщин! И только вот сейчас пьем для собственного удовольствия. Так выпьем же исчо… за женщин! Нам по фигу, за что пить, а им приятно!… Не хотите за женщин?… Выпьем за нашего хозяина… га-га-га!

Управитель вроде случайно наклонился ко мне и прошептал на ухо злобно, продолжая ласково улыбаться:

— Надежда умирает последней? Но в некоторых случаях дохнет сразу.

— Посмотри на потолок, — посоветовал я громко тем же пьяным голосом, — и передай другому.

Эстергазэ не понял, посмотрел на потолок, переспросил:

— А что передать?

— Хорошее настроение, — ответил все так же я пьяно и пояснил: — Ерунда, если вам наливают через руку. Плохо, если вам наливают через раз. А вообще-то, судя по высказываниям вашего советника, не все мысли человеку приходят именно в голову.

Эстергазэ закончил с едой, на меня посматривает с нетерпением, что-то я болтаю не то, что он хочет услышать.

— Сэр Ричард, помимо друзей; у вас есть и враги. Не так ли?

Я пьяно захохотал:

— Если собрать всех моих врагов в одной только Армландии, они перебьют друг дружку за право меня зарезать! И мне снова интересоваться вашей женой…

Он нахмурился:

— Ну, до жены моей вам, как до неба. Я не женат, кстати. А вот враги…

— Враги должны быть, — ответил я с пьяной убежденностью. — У кого их нет, тот полное говно. А еще… враги должны быть большими и сильными. Если мелкие — то и вы… га-га… сопливая мелочь! У вас как насчет врагов?

— Все в порядке, — успокоил Эстергазэ. — А кто ваши враги?

— Да не перечесть, — ответил я пьяно. — Эй, хрюшка, наполни кубок… Пьем за вашу жену, сэр Эстергазэ! Она всегда так хороша, как сейчас?

Он стиснул челюсти, в глазах метнулся гнев, но тут же улыбка растянула губы, а желваки исчезли.

— Вы ее еще увидите, — пообещал он. — Вы доживете до того времени, когда она зайдет в пыточный подвал.

По коже сыпнуло морозом, я сделал вид, что ничего не понял, начал пить, но вино лилось на подбородок, промочило одежду, я снова захохотал.

— У вашей жены красивые руки… Только волосатые слишком! Но вино мне наливает вовремя. Любит, значит…

Слуга посмотрел на меня с испугом, Эстергазэ стискивал челюсти, но сдерживался.

— А что там на Юге? — спросил я как можно небрежнее. — Там такое же классовое общество рыцарей и церкви… в смысле, черной церкви?

Он смотрел на меня, зло играя желваками.

— Удивительное жизнелюбие, — заметил он одобрительно. — Висеть на одной руке над пропастью и выспрашивать про далекий Юг! Как будто туда попасть так просто. Вам еще отсюда выйти надо.

— Предположим, — сказал я, — как-то попал. Могу я так вот там, как вы здесь, явиться… и что-то купить… нет, здесь такое купить не удастся, но там, в том мире… гм… там золото имеет больше веса, чем здесь?

Он смотрел с тем же злым интересом.

— Верное рассуждение. Здесь купить замок или земли не удалось бы. В смысле, за золото. Здесь в цене острый меч и верная рука. На Юге да, за хорошую сумму купить можно многое. Хотя и не так просто…

— Коррупция? — поинтересовался я. — Взятки, подкуп, лоббирование, откаты…

Он вслушивался внимательно, по лицу промелькнула тень тревоги.

— Вы слишком хорошо схватываете ситуацию, — сказал он сквозь зубы. — Слишком. Не думаю, что вам следует этим интересоваться. Лучше бы вам подумать над своим положением. И тем, как выбраться на свободу.

Я сказал пьяным голосом:

— Да зачем выбираться? Там столько хлопот! А здесь вы мне еще и девочек приведете…

Он вскочил, стражи поспешно подбежали, он прорычал, перекосившись:

— В подвал!… В железо!… Приковать к стене!

Меня долго вели в глубокий подвал, а когда я изнемог, грубо тащили. Обычно темницы располагаются все-таки ближе. На уровне, что в самом верху остается крохотное окошко, через которое проникает свет. А то и удается просунуть тайком сквозь решетку записку или напильник.

Увы, это для простых. Меня сочли достаточно важным и опасным, так что, когда вошли в каменный мешок, размером, впрочем, с просторный чулан, у меня в самом деле ноги подгибались от усталости.

Несмотря на цепи на руках и ногах, вдобавок приклепали добавочной цепью к стене, сэр Эстергазэ предпочитает не рисковать, очень осторожный и практичный южанин.

Кузнецы ушли, но вскоре жутко заскрипела металлическая дверь, по ступенькам сошел низкорослый щуплый человек. Обширная лысина раздвинула жидкие светлые волосы, лицо узкое, худое, в морщинах, глаза острые и проницательные.

Мне показалось, что он стесняется меня, однако он на ходу стегнул по мне острым взглядом, я ощутил знакомые мурашки по телу. Так прощупывают, пытаются «прочесть мысли», словно их прочесть можно, подчинить своей воле.

Затем сел за стол и, разложив бумаги, что-то написал на одной. Закончив, поднял голову, взгляд, холодный и бесстрастный, впился в меня, как острый световой луч, но, увы, луч может проникнуть в прозрачную среду, а у меня очень прочная шкура.

Маг, а это явно маг, хоть и без привычных атрибутов: расшитого звездами халата, шляпы с длинным острым колпаком, выждав еще и убедившись, что и это заклинание не сработало, снова скрупулезно вписал в бумаги, как добросовестный научный сотрудник, фиксирующий этапы опыта.

— Не срабатывает? — спросил я благожелательно. — Ну да, в очередной раз наука дала ответ на животрепещущий вопрос. И этот ответ: «Я не знаю!»