Робин Хобб - Золотой шут

– Может быть все, что угодно, только не «хорошо». – Меня поражало его спокойствие и развязность. – Ты совсем не хочешь думать, мальчик. Что станет с ее семьей, как они будут жить дальше, зная, что их дочь сделала такой выбор? И что станешь делать ты, если у нее будет ребенок?

Только теперь улыбка сползла с его лица, но он все еще стоял, расправив плечи и смело глядя мне в лицо.

– Я полагаю, что это моя забота, Том. Я достаточно взрослый, чтобы управлять собственной жизнью. Однако должен тебя успокоить, она сказала мне, что женщины знают, как избежать подобных неприятностей. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не будем готовы и я не смогу назвать ее своей женой.

Быть может, боги наказывают нас, заставив вновь взглянуть на собственные дурацкие ошибки, обрекая смотреть, как наши дети попадают в те же ловушки, которые разрушили нашу жизнь. Мне пришлось заплатить страшную цену за счастливые часы, проведенные с Молли. Тогда я думал, что наше счастье принадлежит только нам и мы никому не причиняем вреда, сохраняя нашу любовь в тайне от всех.

Не сомневаюсь, что Молли понимала все гораздо лучше меня. И ей пришлось заплатить – тут я не сомневался – гораздо более высокую цену, чем мне. Если бы не Баррич, сумевший защитить их обеих, за нашу глупость расплачивалась бы и Неттл. Возможно, ей еще предстоят страдания, ведь она, как кукушонок, отличается от других птенцов. Наверное, я должен предупредить Неда – но станет ли он меня слушать? Ведь сам я не слушал ни Баррича, ни Верити. Я постарался забыть о гневе и заговорил как можно убедительнее.

– Нед. Пожалуйста, выслушай меня. Не существует надежных способов, позволяющих женщине не беременеть. Все они рискуют, и всем приходиться платить. Всякий раз, когда она ложится с тобой, ее преследует мысль: «Может быть, сейчас? Навлеку ли я позор на свою семью?» Ты знаешь, я не выгнал бы тебя из дома, какую бы ошибку ты ни совершил, но со Сваньей все может произойти иначе. Ты должен защищать ее, а не подвергать опасности. Ты просишь, чтобы она рискнула всем ради удовольствия быть с тобой, но ты не в силах дать ей никаких гарантий. Что ты станешь делать, если отец выгонит Сванью из дома? Или начнет ее бить? Как ты ей поможешь, если от нее отвернутся друзья? Почему ты поступаешь так безответственно?

Нед помрачнел. Им овладело редко посещавшее его упрямство. Он сделал несколько глубоких вдохов, но так и не справился с возмущением.

– Если он выгонит Сванью из дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее содержать. Если он начнет ее бить, я его убью. А если друзья отвернутся от Сваньи, то о них не стоит жалеть – значит, они не настоящие друзья. Не беспокойся, Том Баджерлок. Теперь это моя забота. – Последние слова он произнес особенно агрессивно, словно я предал его, заговорив вслух о своих тревогах. Нед отвернулся от меня. – Я взрослый мужчина. И сам способен принимать решения. А теперь, если ты не против, мне нужно приниматься за работу. Не сомневаюсь, что мастер Гиндаст с нетерпением ждет своего шанса напомнить мне о моих обязанностях.

– Нед. – Имя мальчика прозвучало, точно удар хлыста.

Он повернулся ко мне, удивленный резкостью тона, и я заставил себя произнести необходимые слова.

– Занятия любовью с девушкой не превращают юношу в мужчину. Ты не имел права это делать. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не станете мужем и женой и не сможете содержать детей. Тебе больше не следует встречаться со Сваньей, Нед. Так продолжаться не может. Если ты в самое ближайшее время не поговоришь с ее отцом, то никогда не станешь мужчиной в его глазах. И…

Нед уходил от меня. Посреди моей речи он отвернулся и зашагал прочь. Я ошеломленно смотрел ему вслед. Мне все еще казалось, что сейчас он остановится, вернется и попросит прощения и помощи. Однако он скрылся в доме Гиндаста, так и не оглянувшись.

Некоторое время я продолжал стоять на снегу. Спокойствие не возвращалось ко мне. Напротив, гнев все сильнее разгорался в моей душе – казалось, еще немного и его жар растопит снег. Руки сами сжались в кулаки. Мне вдруг пришло в голову, что я впервые разозлился на Неда настолько, что способен пустить в ход кулаки, когда он отказался прислушаться к голосу разума. Я представил себе, как стучусь в мастерскую, а потом вытаскиваю его наружу, чтобы заставить взглянуть правде в глаза.

Потом я решительно повернулся и зашагал прочь. А как я повел себя в его возрасте? Разве я стал прислушиваться к доводам разума? Даже когда Пейшенс снова и снова объясняла мне, почему я должен держаться как можно дальше от Молли.

Я все понимал, но гнев на Неда не проходил, как, впрочем, и запоздалое презрение к поступкам давно прошедшей юности. Мной овладело отчаяние: выходит, мне ничего не остается, как наблюдать за моим приемным сыном, который повторяет мои собственные дурацкие ошибки…

Как и я, Нед верил, что любовь оправдывает риск, и совершенно не думал о том, что расплачиваться за их со Сваньей невоздержанность придется ребенку. Все повторяется, а я не в состоянии ничего сделать. Мне кажется, именно в этот момент я понял Шута. Он верил в Белого Пророка и Изменяющего и считал, что им под силу изменить колею, по которой движется колесо настоящего, направив его в лучшее будущее. Он верил, что некоторые наши поступки могут помешать другим повторить ошибки прошлого.

К тому времени, когда я вернулся в Баккип и поднялся в башню Верити, мне частично удалось справиться с гневом. Однако его тяжелое душное бремя давило мне на плечи, отравляя все, что я делал. Я с облегчением обнаружил, что Дьютифул не дождался меня и ушел. Он лишь подчеркнул единственное слово в моей записке. Мальчик учится не оставлять лишних следов. Быть может, мне удастся удержать от повторения моих ошибок хотя бы его. Мысль о Дьютифуле заставила меня упрекнуть себя в трусости. Неужели я отказался от Неда? Нет, твердо решил я. Но придумать, как изменить ситуацию к лучшему, никак не получалось.

Я вернулся в покои лорда Голдена как раз вовремя, чтобы вместе с ним позавтракать. Но когда я вошел в комнату, он еще не начал есть и задумчиво вертел в тонких пальцах крошечный букетик цветов. Присмотревшись, я понял, что они сделаны из белого кружева и черной ленты. Изящная замена живых цветов для зимы. Неожиданно я вспомнил, что Шут всегда переходил на разноцветные наряды после выпадения первого снега. Он заметил, что я смотрю на букетик, улыбнулся и аккуратно приколол его к груди. Потом жестом предложил мне присоединиться к завтраку.

– Садись и быстренько поешь. Нас вызывают. На рассвете в порту причалил корабль с посольством из Бингтауна. И не обычное судно, а один из живых кораблей, с говорящей и движущейся фигурой на форштевне. Кажется, он называется «Золотой рассвет»? Не думаю, что такие корабли раньше заходили в воды Бакка. На нем прибыло посольство, представляющее Совет Торговцев Бингтауна. Они просят срочной аудиенции у королевы Кетриккен.