Джон Толкин - Возвращение короля

Слабая улыбка, похожая на луч холодного солнца в зимний день, озарила лицо старика. Искренние слова хоббита пришлись ему по душе. – Я принимаю твое предложение, – медленно ответил он.

По знаку правителя Пин преклонил колено и, положив руку на меч, произнес вслед за Денетором слова клятвы в верности Гондору, призвав Гэндальфа в свидетели.

– Вот тебе мое первое повеление, – сказал Денетор, снова садясь в кресло. – Расскажи мне все, что сумеешь вспомнить о моем сыне. Садись и говори.

Ударив жезлом в серебряный круг возле кресла, он приказал подавать гостям сиденья. – У меня только час времени, – сказал он, обращаясь к магу,– но может быть, вечером мы увидимся снова.

– А может быть, и того раньше, – ответил Гэндальф. – Не затем я мчался сюда из Скальбурга, чтобы доставить нового воина, как бы учтив и отважен он не был. Разве тебе все равно, Денетор, что Теоден одержал большую победу, Скальбург разрушен, а Саруман лишился своего магического жезла?

– Нет, не все равно, Митрандир. Но мне известно об этом достаточно, – он взглянул на Гэндальфа в упор, и Пин на миг почувствовал словно огненную струну, напряженно протянувшуюся между ними. Денетор первым отвел глаза.

– Говорят, что Палантиров больше нет... Но правители Гондора видят и знают больше многих.

Слуги принесли сиденья, столик, вино в серебряном кувшине, кубки, печенье. Пин чувствовал себя очень неуютно: ему показалось, что, говоря о Камнях, Денетор быстро и странно посмотрел на него.

Они говорили ровно час, и Пин никогда потом не мог забыть ни пронзительного взгляда правителя Гондора, ни его внезапных ошеломляющих вопросов, ни внимательного осторожного Гэндальфа рядом. К концу разговора Пин совсем обессилел. – Наконец-то, подумал он, – теперь бы я позавтракал за троих.

Отпуская гостей, Денетор сказал, что хотел бы видеть Гэндальфа на совете ближе к утру. – Впрочем, – добавил он, – правитель Гондора рад видеть благородного Митрандира в любое время. Не надо сердиться на старика, к старости ум слабеет.

– Ну нет, благородный Денетор, – отвечал маг. – Разум покинет это тело вместе с жизнью. Я ведь понял, почему ты расспрашиваешь того, кто знает меньше всех, когда я здесь.

– Тем лучше, – слабо усмехнулся Денетор. – Глупо отказываться от совета и помощи в такой час, но у тебя свои цели, и я их не знаю. А правитель Гондора никогда не станет орудием в чужих руках. Дела Гондора – мои дела, и больше ничьи, во всяком случае, до тех пор, пока никто другой не предъявит больших прав решать их, чем мои.

– Так сохрани страну до прихода того, кто может иметь такие права. Вот в этом-то я и помогу тебе всеми силами. И вот что я еще скажу, Денетор. Я никого не стану делать орудием ни в Гондоре, ни в какой другой стране, будь она велика или мала. Но когда возникает угроза всему светлому, что есть в этом мире – это мое дело. И если хоть что-нибудь переживет надвигающийся мрак и сможет цвести и приносить плоды – это будет моя победа, даже если Гондор падет. Ты носишь имя Хранителя Цитадели, но разве ты забыл, что я тоже Хранитель?

Всю дорогу из дворца Гэндальф молчал и ни разу не взглянул на Пина. Провожатый привел их к дому у северной стены Цитадели. Там для них была приготовлена большая, светлая комната с окнами на Реку.

Подождав, пока проводник вышел, Пин бросился к магу. – Ты сердишься на меня, Гэндальф? Но я сделал все, что мог...

Тогда маг, смеясь, обнял его за плечи. Пин с облегчением услышал его веселый голос: – Конечно, ты сделал все, что мог. Даже два старых мудреца не смогли загнать тебя в угол. И все-таки Денетор узнал больше, чем ты думаешь. От него не укрылось, что предводителем отряда после Мории был не Боромир, а кто-то более высокого рода, и этот кто-то со своим прославленным мечом намеревается прийти в Минас Тирит. Со дня отъезда Боромира правитель часто размышлял о прошлом Гондора и не забыл слов предсказания.

Денетор не похож на других, Пин. Какова бы не была его родословная, в нем течет чистая кровь нуменорцев. В нем, и в Фарамире, его втором сыне, но не в первом, которого он любил больше.

Денетор прозорлив. Воля и мудрость позволяют ему читать в мыслях людей даже на расстоянии. Обмануть его трудно, а пытаться сделать это опасно. Для тебя помнить об этом полезно – ты принес ему клятву. Уж не знаю, что тебя надоумило, но сделано было от души, и, по-моему, тронуло Денетора. Ты теперь полноправный воин Гондора, но правитель о тебе не забудет, не надейся. И будь осторожен.

Гэндальф помолчал, раздумывая о чем-то своем, потом сказал: – Ну, Пин, пора на совет к правителю. Прошу тебя, разыщи Беллазора, узнай, как его устроили. Здешний народ хорошо относится к животным, но о конях, боюсь, знает маловато.

Не успела закрыться за магом дверь, как на Башне Цитадели колокол отбил три удара – время совета.

Посидев немного в одиночестве, Пин вышел на улицу. Солнце стояло невысоко. Дома и башни бросали длинные, резкие тени. В синеве неба сверкали далекие снежные вершины Белых Гор. Несмотря на ранний час, на улицах было много вооруженных людей.

– Девять часов по нашему, – сказал Пин себе под нос. – Самое бы время позавтракать, да на травке, да весной, да чтобы Брендидуин журчал рядом. Да где уж тут травка! Но все-таки интересно: вот эти воины, например, уже завтракали? А если завтракали, то когда и где собираются обедать?

В этот момент прямо к нему подошел воин в черном с серебряным шитьем на груди и протянул руку. – Я – Берегонд. Ты на службе у нашего правителя, и мне велено помочь тебе освоиться здесь. Ты ведь прибыл издалека? – и он засыпал Пина вопросами, но вдруг прервал себя. – Ведь это я должен отвечать на твои вопросы, а сам... Что бы ты хотел узнать прежде всего?

Пин слегка заколебался.

– Э-э, насчет завтрака... Ну, о времени трапезы, то есть. И где трапезная, если она есть, конечно. Или харчевня? Я что-то ни одной здесь не видел.

Берегонд сокрушенно покачал головой:

– Так ты ничего не ел сегодня?

– Честно говоря, ел, – ответил правдивый Пин. – Правитель угощал нас вином и печеньем, но зато целый час изводил меня расспросами, а отвечать ему – дело нелегкое!

Услышав о том, что Город на военном положении, и трапезы по этому случаю редки, Пин сник, но Берегонд утешил его, сказав, что за тяжелую работу положено усиленное питание, и в кладовой можно что-нибудь раздобыть. Как ни тянуло Пина в эту сторону, он решил сначала выполнить поручение Гэндальфа.

Увидев хоббита, входящего в конюшню, Беллазар заржал и потянулся к нему мордой.

– Здравствуй, здравствуй, – сказал ему Пин. – Гэндальф передает тебе привет и придет, как только сможет. Сейчас у него важные дела. Тебе надо хорошо отдохнуть после такой дороги.

Конь затряс гривой и переступил ногами. Пин представил ему Берегонда, и Беллазор позволил ему погладить себя по шее. Заглянув в кормушку и удостоверившись, что корму достаточно, Пин простился с конем.