Джон Толкин - Возвращение короля

– Мы сроднились с ними, – задумчиво проговорил Арагорн, – но вот пришлось расстаться. Пора и нам. Сначала обед, а потом – в путь! Леголас, Гимли, нам нужно поговорить.

Однако за столом Арагорн долго молчал.

– Успокойся, – участливо сказал Леголас, – к чему печалиться? Что такое стряслось со времени нашего прибытия?

– Мне пришлось выдержать битву пострашнее недавней, – хмуро ответил Арагорн. – Все это время я провел наедине с Палантиром Ортханка, друзья.

– Ты смотрел в этот проклятый камень?! – ужаснулся Гимли. – Но ведь даже Гэндальф опасался этого! И ты... ты сказал что-нибудь Врагу?

– Ты забываешь, с кем говоришь! – глаза Арагорна вспыхнули. – Что, по-твоему, я должен сказать Ему? Что охотно обменял бы одного дерзкого гнома на смирного орка? – лицо его стало мягче, и на нем еще отчетливее проступили следы усталости. – Нет, добрый Гимли, я ничего не сказал Врагу. Камень мой по праву, и я могу пользоваться им. Но если право мое бесспорно, то вот сил едва хватило, – по лицу Следопыта прошла судорога. – Борьба была страшной, но я не только не сказал ему ничего, но и вырвал Палантир из-под его власти. Это удар для него, и сильный удар. Враг видел меня; не так как вы, по-другому, но видел. Сомневаюсь, чтобы это ему чем-нибудь помогло. До сих пор он не знал о моем существовании, и это – второй удар. Ибо он не забыл ни Исилдура, ни его Нарсил, и вот теперь, в трудный для него час, он узрел потомка Исилдура, увидел Андрил и узнал этот меч. Как ни велико его могущество, но и ему ведом страх, и его вечно снедают тревоги.

– Но он очень силен, – сказал Гимли, – и теперь не замедлит с ударом.

– Кто спешит, тот рискует промахнуться, – ответил Арагорн. – Мы не будем ждать, пока он ударит, и мы не самые слабые в Средиземье, – Следопыт помолчал и уже более спокойно сказал: – Подчинив Камень Ортханка своей воле, я узнал немало. Я видел, что Гондору угрожает с юга новая опасность. Если не предотвратить ее, Гондор не выстоит и десять дней.

– Значит, он падет, – скорбно произнес Гимли. – Кого послать на помощь, и как она успеет?

– Послать некого, это верно. Значит, придется идти самому. А что до времени, то к побережью ведет короткий путь, и воспользоваться им не поздно. Это – Путь Мрака.

– Путь Мрака... – повторил, вздрогнув, Гимли. – Я уже слышал сегодня эти слова и видел, что Всадникам они не по душе. А Теоден считает, что простому смертному он не по силам. – Простому смертному – да, – твердо сказал Арагорн. – Это зловещий путь. На нем можно встретить силы, враждебные разуму и всему миру живых. Но сейчас для всего Средиземья настает такой решительный миг, когда наследник Исилдура, если осмелится, может воспользоваться этим путем. Слушайте, что передает мне Элронд через сыновей: «Пусть Арагорн помнит о словах прорицателя и Пути Мертвых.»

– А ты знаешь, что это за слова? – спросил Леголас.

– Да. Мальберт Прорицатель во дни Арвендуи, последнего короля Форноста, сказал:

Сейчас еще темен смысл этих слов, но скоро он прояснится, – продолжал Арагорн, – и ясность придет на пути, который я выбираю, выбираю без всякой радости, а только потому, что так должно. Тяжкий труд и великий страх, а может быть, и что-нибудь похуже сулит этот путь, поэтому я не прошу вас идти со мной...

– Я пойду с тобой даже по Тропам Мертвых! – пылко воскликнул Гимли.

– Я тоже, – спокойно поддержал его Леголас. Я не боюсь мертвых.

Гимли уже овладел собой. К нему вернулась обычная угрюмоватая ироничность.

– Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, – проворчал он. – Иначе я не вижу, чего ради их беспокоить?

– Об этом мы узнаем, если придем к Эреху, – сказал Следопыт. – Когда-то эти люди поклялись сражаться против Саурона, и им придется сдержать обещание. На вершине Эреха стоит Черный Камень. Исилдур принес его из Нуменора. На этом камне король горцев поклялся в преданности моему предку. Когда вернулся Саурон, и его мощь начала расти, Исилдур напомнил горцам о данном обещании. Но Тьма уже делала свое дело, и горцы отказались выступить против Врага. Тогда и сказал Исилдур королю горцев слова, которые помнят у нас на севере: «Ты будешь последним королем этого народа. Да не будет покоя ни у тебя, ни у твоего народа, пока не исполнена клятва. Война будет долгой, и однажды вас снова призовут сюда». Гнев Исилдура не позволил горцам принять сторону Саурона, но и страх перед врагом был силен. Тогда они ушли в горные недра, и никто из живых больше не видел их. Но проклятие Исилдура тяготело над ними, и с тех пор ужас Бессонных Мертвецов лежит на холмах Эреха, там, где обитало раньше это гордое племя. Об этом пути и напоминает мне Владыка Раздола, и этим путем я пойду, даже если останусь один.

Леголас и Гимли молча встали. У ворот крепости их ждал отряд Хальбарада. Арагорн вскочил в седло. Хальбарад оглянулся, поднял большой рог и громко протрубил. Вскоре отряд исчез в облаке пыли, поднятом копытами коней.

К полудню следующего дня они были уже в Северной Лощине. Эовин с радостью приветствовала Следопытов и сыновей Элронда, но прибытие Арагорна вызвало у нее совсем особые чувства. За ужином он поведал о событиях, последовавших за отъездом Теодена, а его рассказ о сражении под Скальбургом заставил ее глаза заблестеть.

За ужином Эовин сказала:

– Вы устали, но сегодня я не ждала вас, вам придется отдыхать в наспех устроенных покоях, но завтра мы устроим вам настоящий прием.

– Нет, милая Эовин, – ответил Арагорн. – Завтра на рассвете нас уже не будет здесь. Ночлег и легкий завтрак на дорогу – вот все, что нам нужно. Мы спешим.

Эовин с трудом улыбнулась. – Спасибо, что ты приехал издалека поразвлечь меня новостями.

– Чтобы развлечь тебя, любой приехал бы хоть с края света. Но меня привела сюда моя дорога.

– Из Северной Лощины нет дорог ни на восток, ни на юг.

– Дорога есть, – устало улыбнулся Арагорн, – моя дорога. Меня ждет Путь Мертвых.

Эовин вздрогнула, побледнела и долго молча смотрела на Арагорна. Наконец она сказала: – Но почему ты непременно должен искать смерти? Кроме нее на этом пути ничего нет. «Мрак не выпустит никого из живых», я слышала это много раз.

– Может быть, меня все-таки пропустит. Я должен попытаться. Других путей для меня нет.