Денис Юрин - Забавы агрессоров

— Варкана, — прошептали побелевшие губы Конта.

— Да, эпицентр конфликта именно там, — кивнула Дебарн. — Твои «проказы» оторвали меня от очень важных дел, но сейчас мы возвращаемся туда. Ты с нами или, как истинный моррон, сам по себе?

— Сколько у меня времени? — спросил Конт, закрывая глаза и погружаясь в раздумья.

— Полтора часа.

— По прибытии решу, стоит ли тебе доверять или, может, просто прирезать за компанию со всем экипажем, — заявил Конт и, не обращая внимания на внешние раздражители, погрузился в полудрему.

Аламез не знал, сколько просидел на корточках возле Дианы, отсчет времени был потерян. Обдумывать план спасения мешали сначала крики, а потом монотонный, многоголосый вой. Моррон из последних сил пытался сохранить рассудок, еще немного, и он собственноручно придушил бы всех пленников, настолько малодушных и жалких, что даже не могли держать свои нервишки в узде. Выставлять свой страх напоказ — не самое лучшее дело, тем более перед лицом опасности. Понять перепуганных бедолаг было можно, а вот терпеть их нечленораздельное блеяние не хватало сил.

Как ни странно, но справиться с проблемой обезумевших сокамерников помогли тюремщики. Видимо, во дворец прибыло подкрепление, проголодавшимся в дороге вампирам нужно было слегка подкрепиться. На фоне безумных стенаний раздался металлический скрежет, потом дверь распахнулась, и вошедшие в камеру охранники стали выпихивать наружу податливый, как бараны, люд. Напасть на тюремщиков Дарк не решился, он вовремя остановил и Гроттке, собиравшуюся оглушить одного из солдат. Шансов на успех не было, слишком много кровососов, и все они хорошо вооружены.

Вампиры вывели всех, за исключением двух пока несъедобных морронов, к тому же предназначенных не для общественной трапезы, а для личного пользования самой госпожи Миранды, правой руки сиятельной графини Самбины. Процедура выгона заняла не более одной минуты, потом дверь снова закрылась. Кроме морронов, в камере осталось четыре трупа: кто-то не выдержал сырости и духоты, у кого-то сдало сердчишко. Дарк с Дианой не обращали внимания на тела, близость с покойниками не могла испугать тех, кто много раз убивал и к тому же сам являлся живым мертвецом. Сев на скамью, Аламез подставил лицо под тусклый свет лампы и, сам того не подозревая, инициировал воскрешение одного из тел.

— Андерсон, проклятый ублюдок, подь сюда! — раздался из темного угла сдавленный хрип.

Нога одного из покойников зашевелилась, но Аламеза удивило совсем не это, а то, что сокамерник назвал его старым именем, которым его уже давно никто не называл. До начала «шаконьесского марафона» Дарк вел тихую, размеренную жизнь частного детектива и охотника за головами. Под этим именем его знали только преступники и киношники, которых он иногда консультировал, как снимать исторические фильмы. Последние вряд ли стали бы его называть «проклятым ублюдком».

Аламез поднялся и приблизился к зашевелившемуся телу, Диана, хоть ее и не звали, пошла следом. Сначала Дарк не видел лица, его взгляд приковали уродливые рваные раны на груди и руках сокамерника. Мужчина ожесточенно сопротивлялся напавшим на него вампирам, но в конце концов проиграл схватку и стал пищей. Из него выпили почти всю кровь, но потом, видимо, оценив по достоинству упорство и боевые качества противника, кровососы решили принять его в свои ряды. Однако что-то пошло не так, рубцы хоть и стали срастаться, но плоть гнила, не желая подчиняться чужой воле. Человек умирал, умирал медленно, но вряд ли чувствовал боль, судя по тому, что не стенал и что его изуродованное тело не отвечало судорогами на прикосновения рук мор-рона.

— Курт, это ты? — удивился Дарк, приподняв голову умирающего и взглянув на белую маску его лица.

— Узнал, гаденыш, и это хорошо, — прошептал Курт Громбмайсер без злорадства и злости, но радуясь восстановлению справедливости. — Что, не ожидал оказаться со мной в одной лодке? В одной камере сдохнем, дружище, в одной... Это судьба тебе мстит, что тогда в Шеварии нас с Арно...

— Это один из тех, кто...

— Я понял, — прервал Дарк Диану и жестом попросил ее отойти.

— Что с тобой произошло?

— А ты не видишь? — Недогадливость бывшего врага рассмешила Курта. — Подыхаю я, дружище, обсосали меня, как леденец, кровососы проклятые.

— Твоя плоть, она...

— А-а-а, ты об этом, — произнес Курт, пачкая ладони Даркаостатками крови, вытекающими изо рта. — Это наш с Арно новый хозяин постарался, страховка, так сказать...

— Дор? Вы работаете на шаконьесов?

— У-у-у, парень, — протянул умирающий, —да ты, как я погляжу, все помойки мира облазил, в каждую клоаку нос засунул.

— Не без того, — уклончиво ответил Дарк.

— Слушай, Андерсон, ты, конечно, скотина изрядная, но умирающему в просьбе ведь не откажешь?

— Смотря в какой. Если попросишь на ремне удавиться, так не надейся.

— Не-а, не попрошу, — замотал головой Курт. — Пусть тебя лучше упыри сожрут, так мучиться дольше будешь.

— Доброта душевная как из рога изобилия плещет, — ухмыльнулся Дарк, в душе не ожидавший иного ответа.

— Дор нам с Арно капсулы с ядом ввел, боялся, что мы сбежим, — признался Курт. — Вот из-за нее я как раз в тварь и не превратился. Протекла она, видать, чуток, гниль по телу и пошла.

— Чего ты хочешь от меня, отомстить?

— Не-а, и не надейся выбраться! Тебя тоже сожрут, — обнадежил Курт. — Вынь ее, она до конца прорвется, и я сразу...

Глаза Громбмайсера закатились, тело террориста на девяносто процентов окончательно онемело, но оставшиеся десять процентов рецепторов иногда оживали и причиняли несусветную боль. Сознание вот-вот должно было покинуть гниющего заживо. Дарк был весьма невысокого мнения о Курте и его светловолосом дружке, но подобная смерть была слишком жестокой участью даже для них.

— Где капсула? — спросил Дарк, когда Курт снова открыл глаза.

— В правой... в правой полузаднице, — прошептали окровавленные губы.

— Ишь куда засунул!

— А может... может, я авно мечтал, чтобы ты вонь из моих портков напоследок понюхал, — тихо рассмеялся Курт. — Давай быстрей, горю весь!

Аламез пошел умирающему навстречу, хотя особого желания дотрагиваться до гниющей плоти не было. Моррон перевернул Курта на живот и спустил его брюки. Место имплантации капсулы было заметно сразу, оно выделялось громадной опухолью, раскрашенной зелеными, фиолетовыми и грязно-желтыми разводами, а вот чем вскрыть гниющую плоть, моррон не знал.

— На, вот это подойдет. — Диана протянула Дарку полицейскую бляху со своей униформы.

Пока Аламез раздевал полутруп, Гроттке не теряла времени даром, заточила один из краев металлической бляхи о камень. Как только моррон надрезал опухоль с краю, гнойник мгновенно прорвался, а под кожей что-то треснуло. По телу наемника пробежала последняя судорога, и он затих.