Гай Орловский - Ричард де Амальфи

Мне показалось, что мы слишком уж забираем в сторону, едем совсем не той дорогой, к тому же очень долгой, хотя вроде бы понятно: ломились к месту падения птицы напрямик, а сейчас выбираем дорогу, но что-то слишком уж долго…

Лес отступил, кони достаточно бодро прут по зеленой равнине, копыта выбрасывают огромные ломти чернозема с кусками травы. После проливных дождей здесь долгое время вообще было болото, сейчас бурно растет сочная трава с толстыми мясистыми стеблями. Кони, правда, есть ее отказываются.

Я раскрыл было рот, чтобы спросить Гунтера, но деревья впереди расступились, распахнулся зеленый простор под синим небом. Впереди зеленое поле, небо начинает темнеть, с востока надвигается огромная грозовая туча. На землю пали недобрые отсветы, а на этом грозовом небе вдали темнеет замок. Невысокий, построенный, я бы сказал, хаотично, бессистемно.

Замок, стыдно сказать, целиком из дерева, словно боярская усадьба на Киевщине, обычный четырехугольный донжон, десяток пристроек, небольшая казарма, и все это убожество обнесено достаточно высоким забором, тоже деревянным, как будто хозяин опасается только медведей да гоблинов.

В десятке шагов, разделяя наши владения, если я правильно понял, мелкая речушка, играет красной от предгрозового солнца водой на высоких камнях.

Гунтер простер руку:

— Взгляните, ваша милость, на владения барона де Пусе. А вон сам замок. Это ваш самый слабый противник.

— Ну почему же обязательно противник, — пробормотал я. — Предпочитаю со всеми жить в мире и сосуществовании. Даже если у нас разная идеология, сможем ужиться. Уживались же штатовцы с Вьетконгом, талибаном и коммунистическим Китаем? Думаю, со сбитой птицей как-то уладим.

— Не все в мире делается, — ответил он со вздохом, — по нашим желаниям.

Лицо его на миг потемнело, я успел подумать, какие же у Гунтера заветные желания, поинтересовался:

— Но если здесь такие волки, что пальца в рот не клади, то почему сильные соседи еще не сожрали?

— Барон де Пусе, — объяснил он, — пророс, как гриб-мухомор, родней от этих земель и до… Господь знает до каких. Вот они как раз и могут доставить неприятности обидевшим их родича. Второе, как ни странно, лояльность народца к хозяину. Барон почти не вмешивается в жизнь деревень. Живут как хотят, подати платят крохотные, но деревень у него до черта… простите, ваша милость!.. земли хорошие, так что на сытную жизнь хватает. Потому крестьяне не хотят, чтобы все перешло к более сильному соседу, что выжмет соки. А это значит, любой, кто вторгнется, будет под присмотром множества глаз. О нем будут доносить барону де Пусе. Он будет знать, сколько у нас человек, сколько лучников, арбалетчиков, рыцарей, кто силен, кто храбр, а кто труслив, кто хромает, а кто мучается коликами. Нападающим придется везти все с собой, ибо в землях де Пусе не отыщут ни хлеба, ни сена, а по ночам будут недосчитываться часовых и тех, кто по нужде отлучился дальше, чем светит костер…

— Ого, — сказал я уважительно. — Вот это и есть истинный патриотизм. А то у нас мастера только языками болтать.

Мы тронули коней, замок поплыл мимо, Ульман понесся вперед, кони медленно забирали влево, замок ушел за спину и начал отдаляться.

— Отсюда по прямой к дому, — сообщил Гунтер. — Кстати, ваша милость, доблестный сэр Зигфрид предлагает дел о.

— Ты о чем?

— Насчет пира. Можно пригласить всех соседних лордов. Повод есть, вы, новый хозяин замка Амальфи и его земель, желаете со всеми в мире и дружбе…

Я подумал, посмотрел внимательно:

— Думаешь, приедут?

Он развел руками:

— Все — нет. Приехать к вам — это как бы признать вас сюзереном… или что-то вроде. Ездят обычно к старшему. А к младшему тогда, когда точно выяснено и упрочено, кто старше, кто младше. И от визита ничего не изменится… Но, думаю, кто-то да приехал бы из любопытства.

— Кто, барон де Пусе?

— Барон потому со всеми и в мире, что плохой вояка. Разве что появится шанс ударить в спину и самому не пострадать… но не приедет, труслив. Может приехать сэр Гуинг, барон де Амило, прозван Одноглазым, еще у него есть и такое прозвище, как Лис. Пронырлив, умен, хитер, всегда старается знать больше, чем другие.

Я кивнул:

— Молодец. Информация — тоже оружие.

— И еще Тудор Глиняный Берег. Благородный барон, благородный и отважный воин и вообще великий человек. Его уважают и враги, и друзья. Он бесстрашен, уж он не побоится ни удара в спину, ни того, что уронит достоинство.

Я подумал, кивнул снова:

— Надо подумать. Ведь тот же Тудор, да и сэр Гуинг Одноглазый, прибудет не один, а у нас единственная надежная защита — мост. Если провести гостей в замок, то не проще ли отдать сразу и весь замок? Нас всего трое рыцарей, а если прибудет десяток… В смысле десяток воинов с одним рыцарем, десяток с другим? Тогда нам проще самим с высоких башен на камни.

Он помыслил, почесался, осмотрелся по сторонам, куда бы сплюнуть, не решился, ибо справа я, слева — Зигфрид, оба «настоящие» рыцари, лицо покривилось в титанических раздумьях, нехотя признался:

— Да, это я просмотрел… Что делать будем, ваша милость?

— Давай-ка объедем наши владения, — сказал я, так и не заставив себя выговорить «мои владения», — проведем перепись… хотя бы на глазок, сверим карту, может что и подправим. Запись день, перепись — день, вот и начнем свою статистику.

— Запись день, перепись день, — повторил он в задумчивости, посмотрел на меня, опустил глаза долу, — очень интересно звучит… Как скажете, ваша милость.

— Надо сделать, — сказал я. — А то я толком видел только одну деревню Большие Таганцы, когда на нее напали те… как его…

— Генрих Гунландский, — подсказал он.

— Вот уже точно враг, — сказал я с горечью. — Он чей родственник, Черного Волка? Ах да, племянник Гуинга Одноглазого! Где он тут, что-то я совсем не ориентируюсь… Только отъехали от замка, и уже не знаю, в какой он стороне. Ага, с той стороны, где та деревушка… лады, учтем. Надо туда лучников. Там развалины старой башни, камни раскатились, придется собрать да поставить снова. Наверху смогут размещаться с десяток стрелков. Они и постараются защищать деревню от набега.

— Долго не продержатся, — сказал он предостерегающе.

— Пока дверь вышибут, увидим сигнальный огонь. А оседлать коней и успеть в деревню — раз плюнуть.

Он долго думал, прикидывал варианты, старый вояка, наконец чело прояснилось, посмотрел на меня с уважением.

— А это может получиться! У меня десяток лучников уже наберется. Четверо из Больших Таганцев!.. Так что могут, да, могут. Я пошлю людей, чтобы башню начали собирать заново?

Я кивнул, поинтересовался:

— А как они вообще тут друг друга не пожрали? Этот благородный Тудор каким бы ни был благородным, но не удержался бы, чтобы не расширить владения!