Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – ярл

– Мы здесь все свои, – проговорил я примирительно. – Поверьте, леди Дженифер, я бы никогда такое не брякнул в присутствии молодых придворных короля, которым вы так стараетесь понравиться. Скажите, а как вы их так сумели стравить, что уже убивают друг друга?

– Я их не стравливала!

– Да и я так думаю, – согласился я со вздохом, – в ваших интересах устроить конкурс и посмотреть, кто больше даст. У графа Марселена, как я слышал, только пышный титул, но ни гроша за душой, а вот барон Фортескью…

Герцогиня напомнила с укором:

– Сэр Ричард, барон Фортескью женат…

Я отмахнулся.

– Долго ли удавить жену, если перестала… ну, ндравится? Вон граф Синяя Борода шестерых сумел… Правда, на седьмой споткнулся. Видать, попалась такая же Дженифер. Так что к барону присмотреться стоит. Конечно, он вспыльчив, как теперь все поняли…

– Его отправляют в королевскую тюрьму, – напомнил Патрик.

– Это не плаха, – ответил я успокаивающе. – Из тюрьмы можно выйти. Победителем! Я слышал, он пророс родней во все кланы?.. Впрочем, Господь все видит. Рано или поздно накажет, обязательно накажет.

Леди Дженифер произнесла саркастически:

– Я не могу, даже если очень-очень постараюсь, увидеть мужество в человеке, который смиряется перед какой-то высшей силой! Это трусость, это рабство души. По-моему, верить в Бога и загробную жизнь – это недостойно отважного и мыслящего человека.

Женщины слушали, соглашаясь, а Патрик подхватил горячо:

– Прекрасно сказано! Только слабые и ущербные люди верят в эти смешные ад и рай, о которых рассказывают тупым крестьянам неграмотные священники.

Они посматривали на меня, но я ел молча, с удовольствием пожирал нежное мясо, а кости бросал Псу. Он ловил и мгновенно перемалывал, а взглядом подсказывал, что на костях можно оставлять мяса больше, еще больше.

Дженифер заговорила торжествующе:

– Что, сэр Ричард, признаетесь?

– В чем? – поинтересовался я с набитым ртом.

– Что трусите. Что придумываете себе детские сказки насчет ада и рая!

Я пожал плечами.

– Я же вас не стараюсь переубедить?

– А почему? – спросила она въедливо. – Разве миссионеры не стараются обратить в свою веру? У нас бывали уже…

– Я не миссионер, – объяснил я. – Каждый живет по своим принципам. И каждый попадает в то место, которое заслуживает своей жизнью.

– Мы уж точно попадаем в ад, – заявила она хвастливо. – А вы, конечно, в рай. Ну а как может быть иначе?.. И скажите мне, что там? Почему-то никто не может рассказать…

К их удивлению, я ответил:

– Я могу. Сейчас запью эти блинчики, а то в глотке застрянут, и расскажу… Фу-ух, прекрасное вино! Или это не вино? Словом, один из отцов церкви, блаженный Тертуллиан, за свои заслуги удостоился… Словом, побывал в обоих местах, вернулся, народ его окружил, жадно расспрашивает. В первую очередь, конечно, каков ад, все-таки каждый понимает, куда попадет, скорее всего.

В полном молчании они ждали, пока я запил еще раз, отставил и вытер пальцы о край скатерти.

– В аду он увидел длинные столы, за которыми с обеих сторон сидят люди. Столов множество, людей за ними еще больше. Все столы завалены самыми изысканными яствами, каких и надумать невозможно, стоят открытые кувшины с самыми лучшими на свете винами, ароматы и запахи щекочут ноздри, слышно, как громко урчат пустые желудки, умоляя дать хотя бы крошку со стола… Но несчастные жутко страдают, пожирая глазами роскошные яства, голод сожрал уже их плоть и жадно гложет кости. Грешники стонут, пожирают взглядами кушанья, одеревеневшие языки царапают пересохшие глотки, но… вечные муки грешников, что жили не по заповедям!

Патрик спросил первым:

– Простите, сэр Ричард, но… почему?

– У них не сгибаются руки в локтях, – объяснил я. – Понятно, что с прямыми руками… гм…

Он кивнул понимающе, а леди Дженифер спросила задиристо:

– А в раю?

Я вздохнул.

– Все то же самое. Те же столы, те же яства, лучшее в мире вино, от которого только наслаждение вкусом и никакого похмелья.

– Только у праведников сгибаются руки, – сказал Патрик понимающе.

Я возразил раньше, чем они продолжили есть:

– Нет, руки у них не сгибаются точно так же.

– Тогда они насыщаются одним видом? – спросил Патрик, загораясь, как всякий менестрель, что наткнулся на интересный материал для баллады.

– Нет, они не способны насыщаться одним видом.

– Значит, – сказал он озадаченно, – нет никакой разницы между адом и раем?

Они все смотрели на меня неотрывно, будто ожидая, что я вытащу из несуществующего шлема зайца или дракончика, но я лишь скромно вздохнул и ответил очень мирно:

– Есть. В раю люди кормят друг друга.

Наступило ошарашенное молчание, потом передо мной опустилась на стол белая широкая чашка с высокими краями, холодная даже с виду, доверху заполненная разогретой на солнце темно-красной черешней. Белизна оттеняет налитые красным сладким соком плоды, я взял пару ягод за хвостики, чувствуя приятную тяжесть, забросил в рот. Сок брызнул тут же, челюсти заработали в автономном режиме, перетирая мясистую плоть, горячую, словно и в самом деле краснота от накопленного жара.

Герцогиня, поколебавшись, сказала негромко:

– Сэр Ричард, вы очень благородно заступились за моих дочерей… это я вам уже говорила, но сейчас повторяю, чтобы поверили, я в самом деле не хочу, чтобы с вами что-то случилось. По крайней мере, здесь, в замке. Потому хочу предостеречь… вы едете с Севера, где магия уничтожена церковью, а здесь она пустила крепкие корни. На Юге – вообще процветает, там почти все ею владеют. Во всяком случае, так говорят. Вы, к примеру, каким-то образом от нее защищены, это хорошо… но слишком заметно. Поверьте, многие умеют смотреть вглубь, все они сталкиваются с невозможностью увидеть, кто вы, и… настораживаются.

Я наклонил голову.

– Во мне ни следа магии. Такой уж я урод.

– Я знаю, – ответила она, – но все равно настораживает.

– Увы, ничего не поделаешь.

– Поделать можно, – сказала она. – Проще надевать ту личину, которую хотите носить. Но я, правда, не представляю, как это делается. Знаю только, что так можно. Кроме того, вы слишком уверены, что ваша способность к исчезничеству останется незаметной…

Я насторожился, она кивнула, мол, да-да, у всех ты как на ладони.

Я спросил как можно беспечнее:

– Неужели все видят?

– Я видела, – подчеркнула она, – еще могут увидеть, кроме мага Рено де Три и его помощников, некоторые из королевской свиты, у кого есть нужные амулеты. Увидят наши Жофр и Вегеций, еще кто-то, не знаю… так что, поверьте, ваша способность становиться неотличимым от стены на фоне стены или от дерева на фоне дерева может помочь только в очень некоторых случаях… И еще, сэр Ричард, мне показалось, что у вас этой способности не было, когда вы въехали в ворота нашего замка.