Юрий Никитин - Трехручный меч

— Не понимаешь, — ответил я с чувством полнейшего превосходства. — Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…

— Но в замке удобнее!

— А здесь к природе ближе, — объяснил я. — И вообще…

— Да, милорд?

Я сказал, осердясь:

— Вообще! И однако совсем не то же самое, что отнюдь!

Рогач послушно остался на месте, когда я покинул седло, а я, поигрывая плечами, чтобы напомнить себе о трехручном мече за спиной, пошел к избушке. Скрип повторился. Избушка явно развернулась чуть-чуть, держа меня на прицеле двух окон. Я сказал громко:

— Избушка-избушка, повернись к лесу анусом, а ко мне… а, ты уже все правильно, молодец, все понимаешь… Хозяйка дома?

Избушка не двигалась, но я был уверен, что молча рассматривает меня и туповато решает, запрягать или погодить еще, как с реформой ВПК. Я повторил громче:

— Ау, хозяйка дома?.. Или хотя бы кот, что ее замещает?

За спиной ощутил приближение волка, хотя тот не хрюкал и не топал, разве что трава шелестит, чуткий я стал что-то, скоро в ночи буду просыпаться с криками. Волк проговорил:

— Там нет никого.

— Как это? — удивился я.

— Да так. Пусто, мой лорд.

— Не может быть, — сказал я твердо. — Должна быть! Как это, избушка есть, а бабы нет? Спит, наверное. Старые люди спят долго.

— А старые волки как раз мало.

— Да? Ну, может, и люди в старости мало спят. Но тогда… ах да, в старости все глухие, как тетери. Щас я покричу погромче…

Он сказал настойчиво:

— Мой лорд, можете кричать хоть до скончания веку, но там пусто. Я же чую! Мы, волки, чуем запахи в сто пятьдесят тысяч раз лучше, чем вы, люди.

— Здорово, — восхитился я. — А собаки, что от вас пошли, уже только в пятьдесят тысяч… Значит, в запахах ты видишь пустую комнату?

— Нет, — ответил он. — Там еще на поперечной балке сидит филин. Спит, что и понятно — день. Старый филин, сытый, на крыльях перья потерты, а на брюхе пух свалялся. На правой лапе плохо гнется средний палец… Я покрутил головой:

— Здорово. А где кот?

— Нет никакого кота, — объяснил он. — Откуда кот в лесу?

— А летучие мыши?

— Мыши, как ни странно, есть, — признался волк. — Не пойму, почему филин их еще не пожрал…

— Это как раз понятно, — сообщил я, — а с кем ему общаться? Если в доме кошка с собакой дружит, то филину с мышами сам бог велел… Гм, как же туда залезть?

— Зачем?

— Помародерничать по законам военного времени.

— А сейчас военное время?

— Оно всегда военное, — огрызнулся я, что заподозрили в неблагородном желании пограбить, когда это можно назвать благородным словом собирания военных трофеев. — Вся жизнь — война, а люди в ней — патроны. В смысле, и стрелы, и мишени.

С высоты раздалось мощное карканье. Ворон спускался стремительно, крылья сложил, будто сокол-сапсан бьет на лету дуру-утку, на лету прокричал:

— Ведьма! Сюда ведьма на помеле!

Я расставил ноги шире, напрягся, ворон ударил в плечо, как двухпудовая гиря. Волк благоразумно отступил и встал за спиной. Как зверь честный и открытый, он не любил магию, колдунам не доверял и, будь это в его власти, всех бы извел начисто.

Спустя пару минут из-за верхушек деревьев выметнулось нечто на помеле, солнце ударило в глаза, не рассмотрел. Объект вроде бы сразу собирался идти по дуге на посадку, а то и попросту влетел бы в открытые двери, вот она, разгадка, как ведьма туда попадает, однако же, увидев незваных гостей у ее дома, ведьма сделала по всей поляне широкий круг, рассматривая нас, а мы, в свою очередь, успели рассмотреть ее. Она приземлилась в трех шагах, старая, согнутая, с длинными седыми космами, но с моложавым подвижным лицом и острыми глазами. Из одежды отрепья, так постепенно начинает одеваться всякий, кто живет в лесу и не ходит в гости в приличное общество. Помело легко перехватила и держит на отставленной руке, обыкновенное с виду помело.

— Здравствуйте, — сказал я первым. — Извините, я уж было решил, что дом покинут.

— И сразу решил пошарить по закуткам, — добавила женщина. Голос выдавал возраст, в нем почти незаметным резонансом звучали прожитые годы. — Ладно, дело обычное… Человек ведь. Что привело в наш лес?.. И что такое удивление в глазах? Что-то во мне дивное?

— Да, — ответил я честно. — Вот эти полеты на метле.

— А что дивного? — удивилась она. — Умение летать на метле — это то, что отличает ведьму от обыкновенной женщины. Других отличий нет.

— Я о другом, — пояснил я. — На таком древке жестко же. И неудобно. Даже не представляю, как так можно на таком деликатном месте.

Она посмотрела остро, с некоторым уважением:

— Ты первым о таком спросил. Другие не задумываются. Сидит, мол, ведьма на метле и сидит, как будто на ней можно усидеть!.. Не только из-за равновесия, но и… больно же!

— Так как же?

— А мы летаем и без метлы, — объяснила она словоохотливо. — Метла — это признак ведьмы. Как вон ты всегда таскаешься с мечом. Есть ведьмы, что летают в ступах. Это старшие ведьмы. Есть такие, что на свиньях, быках, петухах, спящих человеках, — это великие ведьмы.

Глаза заблестели, я ощутил, что, несмотря на добровольное одиночество, наверняка скучает иногда, только иногда по людям и хотела бы поболтать в свое удовольствие.

— А есть, наверное, — сказал я мечтательно, — еще и величайшие…

— Есть, — согласилась она. — Но и над ними есть… Да что мы тут стоим? Заходи, гостем будешь, чаем угощу. И друзей своих зови, я в лесу не делаю различий.

Избушка присела, слегка наклонившись вперед, так что порог двери коснулся земли. Ведьма вошла первой, я перешагнул порог, с трудом чуть прошел по наклонному в мою сторону полу, сзади захлопали крылья ворона, волк вскочил балеруньим прыжком, и тут избушка выровнялась, меня по инерции швырнуло на противоположную стену. Еще чуть правее, вылетел бы в окно, а это чревато боком, как так избушка одновременно поднялась. А ноги у нее даже не куриные, а какие-то цаплины или фламинговы.

— Хорошо иметь домик в деревне, — сказал я, чтобы подольститься к хозяйке. — Хуже, когда домик… Нет, еще лучше — иметь домик в лесу.

Ведьма удивилась:

— Чего это?

— Чистый воздух, — сказал я, — единение с природой. Подальше от вонючего города с его нечистотами, вонью кожевенных цехов, помоями под окнами, смрадом отхожих ям… Бр-р-р-р!

Она улыбалась, донельзя довольная. Похоже, я один говорю ей такое. К счастью, читать мысли не умеет, ведь как ни хорошо иметь домик в деревне, но лучше — небоскреб в мегаполисе. Иди хотя бы элитную квартиру в районе Нового Арбата.

Ворон сел к филину, негромко толковали на своем языке. Волк лег у порога и прикинулся спящим. Ведьма повела ладонью над столом, там мгновенно возникли на грубых деревянных тарелках обжаренные птичьи тушки. Ноздри задрожали от упоительного запаха, пальцы сами по себе задвигались, представляя, как хватают и засовывают в пасть это все великолепие.