Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

В это время к пруду подъехали Скилганнон и Декаде При виде их Алагир оставил счастливого Харада плавать на спине и вылез на берег. Декадо отошел, чтобы выкупаться в стороне от других. Скилганнон выглядел усталым, глаза у него покраснели, лицо осунулось.

— Тебе тоже не мешало бы искупаться, — сказал Алагир.

— Мы нашли еще три перевала, по которым они могут пройти. У нас недостаточно людей, чтобы оборонять все. Может быть, есть и другие проходы. Эти ущелья — настоящий лабиринт. Ста-вут до сих пор там рыщет.

— Для начала они ударят на нас прямо в лоб. У них так заведено. Видишь врага — убей его. Они крепко верят в свое превосходство.

— Согласен. Декадо такого же мнения.

— Что же тогда тебя беспокоит?

— Кроме того, что нас вчетверо меньше? — усмехнулся Скилганнон. — То, что они могут перекрыть нам дорогу к храму. Если я туда не попаду, вся эта затея окажется напрасной.

— Уже оказалась. Мы это видели своими глазами. — Обсохший Алагир натянул штаны и рубашку. — Расколошматим гвардию и пойдем назад, в Сигус.

— Магия все еще действует — значит, он должен быть там.

— Насчет магии я не знаю, но храма там нет. Может, они перенесли источник в другое место. В другую страну. За море.

— Все может быть, — устало сказал Скилганнон. — Но в пророчестве сказано, что я должен найти ответ, а я здесь, не за морем.

Он отвел обоих коней на другой берег пруда. Алагир помог ему расседлать и почистить их, и оба воина вышли через пролом в обступивших пруд скалах на дорогу. Здесь она насчитывала в ширину около тридцати футов и круто шла под уклон, на восток. С ее края была хорошо видна воронка на месте храмовой горы. Над ней мерцали волны нагретого воздуха. Скилганнон, с трудом оторвав от нее взгляд, сказал Алагиру:

— Вот хорошая позиция. Врагу поневоле придется наступать в гору, а скалы и пропасть не дадут им обойти нас с флангов. — Он прошел по дороге вниз, где она, сузившись до пятнадцати футов, закладывала крутой поворот и спускалась дальше, на дно каньона. — И они не успеют как следует построиться для атаки. Здесь могут двигаться в ряд не более пяти-шести всадников, а за поворотом они попадают под выстрел. Вряд ли они станут подставлять своих лошадей под залпы закрепившихся на высоте лучников.

— Верно, — согласился Алагир. — Они будут сражаться пешими.

— Или вышлют вперед зверей.

— Думаю, зверей они пока попридержат.

— Что так?

— Не хочу показаться хвастуном, но мы отборные бойцы, Скилганнон. У нас громкая репутация. Думаю, гвардейцы захотят ее испытать. А вот когда мы им расквасим носы, дойдет очередь до зверей.

— Пожалуй. — Скилганнон снова вышел на край дороги и посмотрел вниз. — По прямой до дна каньона отсюда всего полмили, но по извилистой горной дороге вчетверо или впятеро больше. Не знаю, как у них с водой, но их кони, даже напоенные, устанут, а солдаты взмокнут и будут изнывать от жажды.

Они помолчали. Алагир, глядя на дорогу, представлял себе, как по ней поднимаются гвардейцы в черных с серебром доспехах и шлемах с высокими плюмажами. Скилганнон прав. Дорога шагах в ста пятидесяти от пруда слишком узка, чтобы построиться для атаки. Им придется наступать в относительном беспорядке, формируя ряды под градом стрел. Алагир прошел к этому узкому месту и побежал в гору, считая про себя.

— Ну, сколько? — спросил Скилганнон.

— Буду удивлен, если мы дадим меньше шести залпов до того, как они столкнутся с нашей первой шеренгой.

— Это около полутора тысяч стрел, — подсчитал Скилганнон. — Против тысячи человек в тяжелых доспехах и со щитами.

Не меньше половины стрел от них просто отскочит, половина другой попадет в кольчуги и панцири, не причинив никакого вреда.

— А половина оставшейся четверти нанесет только легкие раны, — завершил Алагир.

— Значит, из боя выбывает от силы сто двадцать пять человек. Остается восемьсот семьдесят пять против двухсот пятидесяти. В рукопашной они превосходящим числом оттеснят нас назад. — Скилганнон прошел по дороге до входа на пруд. — Будет естественно, если мы отойдем сюда. Проход узкий, и его легко защищать. Однако это самоубийство, потому что другого пути для отступления нет.

Он прошел еще шагов двести до вершины подъема. С этой точки дорога начинала спускаться в пустыню.

— А если мы отступим дальше этого места, они окружат нас и перебьют всех до последнего.

— Ты начинаешь нагонять на меня тоску, — пробурчал Алагир.

— Готовься к худшему, надейся на лучшее, — со смехом произнес Скилганнон, хлопнув его по плечу. Они присели на корточки, разглядывая дорогу.

— Можно отправить небольшую часть конных вниз, — предложил Алагир, — и ударить по ним, когда они будут двигаться в гору. Так они потеряют больше людей.

— Верно, но в таком случае они могут послать вперед джиков, и те разделаются с нашими конными. Надо, чтобы гвардейцы атаковали первыми. Тогда мы собьем с них спесь и заставим вспомнить, что они тоже смертны. После этого атака зверей будет выглядеть как последнее, отчаянное средство. А если мы и зверей отобьем, день будет наш.

— Вот это мне уже больше по вкусу.

— С каким наименьшим числом людей ты сможешь здесь продержаться? — Скилганнон показал на самый широкий участок дороги.

— С сотней. Может, с полутора сотнями.

Скилганнон, оглядев скалы слева от дороги, оставил Алагира в широком месте и поднялся шагов на пятьдесят вверх.

— Обстрел будем вести непрерывно, — сказал он, вернувшись. — Когда они начнут наступать, мы встретим их здесь. Затем задние ряды лучников отойдут вон туда, на скалы, и будут стрелять поверх наших голов по неприятелю, который неизбежно собьется в кучу. Сколько у каждого стрел?

— Тридцать.

— Если первая атака захлебнется, мы пополним запас, выдергивая стрелы из мертвых. Все зависит от этого первого раза. Надо продержаться подольше, чтобы поколебать их уверенность. Мы с Декадо станем в центре первой шеренги.

— Я тоже.

— Да. И в Бронзовых Доспехах. Это приободрит людей.

— Я тоже так думаю. А где будет драться Харад?

— Трудный вопрос. Он парень храбрый и сильный, но совершенно неопытный. Вдобавок с топором можно сражаться только на близком расстоянии, при поддержке товарищей. Ему нужно место для размаха. Я пошлю его со Ставутом и зверями для охраны других перевалов.

— Жалко. Ты верно сказал, что Бронзовые Доспехи поднимут наш дух, а если к ним добавить еще и топор Друсса...

— Может, под конец дело и до него дойдет.

После долгого подъема Ставут, Шакул и Харад вышли на плоскогорье, откуда змеилась на восток узкая расселина перевала. Здесь их ждала остальная стая. Харад, которому кто-то из Легендарных одолжил флягу с водой, прополоскал рот от пыли. По спине у него струился пот. Эта сухая земля рождала в его сердце тоску по родным лесам. Вспомнив о них, он вспомнил и Чарис, с улыбкой несущую ему обед. Харад помрачнел, мучимый горем и яростью.