Дэйв Дункан - Меченые Проклятием

И так далее. Вскоре поздравляющие пары уже сопровождали выводки чисто умытых детей. Потом богатства, приготовленные Булрионом для отдаривания, истощились, и гости уносили с собой подарки попроще, которые были преподнесены кем-то из первых, но повторялись. Завершить церемонию предстояло старику Хаймиону и его жене, с которой он прожил долгие годы, — им, возможно, предстояло удовольствоваться персиками Ниад. Обряд этот представлял собой обдуманное перераспределение богатства внутри клана.

Один раз Булрион заметил, что его жена подавляет зевоту, и нахмурился.

— Это ты виноват! — прошептала она настолько громко, чтобы ее расслышал не только он. — Вольно же тебе было так неистовствовать в брачную ночь!

Булрион выпятил свою и без того выпяченную грудь и больше не хмурился.

Великан Джукион явился примерно в середине с миниатюрной Шупиим, двумя карапузами и одним младенцем. Едва поздравления завершились, как он сказал:

— Отец, тебя ищут двое. Говорят, у них к тебе неотложное дело.

— Мое еще неотложнее. Я их знаю, или это просто торговцы?

— Одного ты знаешь, отец. Тот мужчина, Ордур, который приходил в гостиницу. А с ним женщина.

— Присмотри, чтобы им оказали гостеприимство, — ворчливо сказал Булрион. — Обряд важнее.

Гвин не слышала никаких бестелесных голосов, но теперь все, что касалось Рарагаша, трубило во все трубы.

— Милый, почему бы с ним не поговорить Возиону и узнать, насколько неотложное дело неотложно?

Булрион яростно нахмурился. Семья для него была священной.

Она подняла брови настолько, насколько они поднялись.

— Ну так?..

Он сделал гримасу — просто жуткую.

— Ну, ладно. Джук, когда уйдешь, скажи Возиону. Если это действительно важно, можно будет прервать обряд на несколько минут.

Джукион и Шупиим удалились, их сменил Тисвион с семьей. Однако, едва они ушли, как Возион привел в астран незваных гостей. А с ними — Тибала, Раксала, Заниона, Джукиона, Полиона, Ниад, Тисвиона и Уплиона — всех, кто должен был отправиться в Рарагаш.

Раксал Раддаит ошеломил ее. Чисто выбритый, вымывшийся, аккуратно причесанный, в чистой одежде, он совершенно не походил на грязного, заросшего щетиной отщепенца, каким выглядел вчера. Он словно стал другим человеком, и Гвин не могла этого понять.

Два-три часа заметно преобразили и Полиона. Глаза у него вновь были ясными, он окружал Ниад нежным вниманием, так что беда была не в женитьбе, а только в свадьбе.

Гвин уже знала, что семейные советы в обычаи Тарнов не входили — решения принимал Старик. Только что-то по-настоящему важное могло заставить Возиона привести их всех сюда. Булрион призвал на них Проклятие Поуль, а потом отвел в Дом.

Внутри было полутемно и чуть прохладнее, чем в астране. Конечно, нельзя было сказать, что они уединились тут, но в долине уединиться по-настоящему было трудновато. Зато рассесться было где. Двенадцать человек легко разместились на кроватях вдоль стен. Кроватей было много. Здесь Булрион Тарн зачал шестнадцать детей. Двое умерли; трое еще жили в родительском доме, одиннадцать он поселил отдельно. А кровати сохранил все. Гвин пришла к выводу, что от нее ждут, чтобы она вновь их заполнила.

Когда все сели, Булрион проворчал:

— Мы рады вам, чужестранцы, но вы прервали празднование моей свадьбы. Прошу, изложите свое дело побыстрее.

Их обоих покрывала дорожная пыль, и вид у них был измученный, словно они проделали верхом длинный путь. Гвин узнала Ордура, крупного, неуклюжего, мрачного трингианца, который появился в гостинице вместе с Лабранцией Ламит. Он сочетал заметное слабоумие с неприятной злобностью. Его спутница была смуглая уродливая женщина лет тридцати, которая почему-то казалась удивительно знакомой, хотя Гвин не могла вспомнить, где ее видела. Лицо, такое прискорбно уродливое, не должно бы изгладиться из памяти.

Только Возион остался стоять, прислонясь к косяку, и неприятно улыбаясь. Он как будто не смущался, что прервал обряд поднесения подарков чем-то пустячным. Никто другой еще не знал, что привело этих двоих в долину — кроме, конечно, Тибала Фрайнита, а его улыбка успокаивала не больше, чем рога ринувшегося в нападение быка.

Ордур принялся что-то невнятно говорить про какое-то селение, называющееся Черная Бухта. Гвин слышала про него, но знала только, что оно находилось на побережье дальше к югу. А Тарны вроде бы вовсе о нем не слышали. Видимо, в Черной Бухте несколько меченых попали в тяжелое положение. Но какое отношение это имело к Тарнской Долине?

Но тут женщина прикрикнула:

— Помолчи, Ордур! Дай я расскажу им.

В сумраке Тарны-мужчины нахмурились. Неуклюжий детина надул губы и замолчал.

Женщина уставилась на Гвин глазами-бусинами, расчетливыми, как у вороны.

— Мы виделись несколько дней назад, Гвин-садж. Тогда я была мужчиной. Меня зовут Джасбур.

Горбун?! Гвин содрогнулась от неожиданности и почувствовала, как напрягся Булрион рядом с ней.

Все кровати дружно заскрипели, и несколько голосов воскликнули:

— Судьбы!

Женщина словно бы извлекала злорадное удовольствие из впечатления, которое произвели ее слова.

— Да, Судьбы! Мы с Ордуром авайлграты.

— Скажи, что привело вас сюда! — Лицо Возиона, остренькая мордочка хорька, было в тени, так как он стоял спиной к дверному проему, но Гвин заподозрила, что его угрожающая улыбка прячет страх. Никогда прежде в долине меченых не было, а теперь их сошлось там шестеро.

В голосе Джасбур появилась жалобная хнычущая нота.

— Нас с Ордуром послали из Рарагаша искать тех, кто выздоровел от звездной немочи. Наши поиски были напрасными, пока два дня назад мы не добрались до Черной Бухты. Там укрылись шестеро меченых, и их положение отчаянное.

— Переходи к делу, — сказал Булрион. — Мы-то здесь при чем?

По безобразному лицу Джасбур расползлись складки и складочки, образуя подобие улыбки.

— У вас же уже есть ивилгратка, ведь так? В Далинге был разговор, что вы думаете приютить и джоолгратку. И разве я не вижу вон там Тибала Фрайнита?

— Тибал, ты знаешь этих двоих?

— Я не помню собственной матери, Булрион-садж, а авайлграта не способен узнать никто. — Шуулграт обернулся к Джасбур: — Кто сидит на седьмом сиденье?

— Смерть.

— Она из Рарагаша, — сказал Тибал. — Тут сомнений нет.

Булрион насупился, как обычно, когда сталкивался с чем-то непонятным.

— Так чего вы просите у нас?

Джасбур заломила руки.

— Самое меньшее, садж, немного еды и одежды, чтобы мы отнесли их детям. Я знаю, зарданцы не поклоняются богам, но я знаю, у вас в обычае не оставлять без помощи сирых и убогих, правда?

— Правда, — согласился Булрион, торжественно кивая.

— И не просто избавляя от голодной смерти? Мы нашли шестерых несчастных людей. Быть помеченным Проклятием — это гибель! Чтобы как-то приспособиться, нужны месяцы, а то и годы, если это вообще возможно. Эти бедняги изнурены голодом, и у них нет друзей. Насколько мне известно, зарданцы почитают меченых, правда?