Гордон Диксон - Рыцарь-дракон

Превратиться в жука означает утратить все качества настоящего дракона, которые дороги каждому из этих крылатых монстров, находящихся перед ним. Дороже, чем их сокровища.

На мгновение Джим испытал чувство вины за то, что угрожал им. Затем понял, что это было необходимо. Ему нужен паспорт. Ему надо быть драконом, а угроза — всего лишь средство для достижения цели.

— Ну? — взревел Джим. Его голос разрушил чары, сковавшие драконов.

Они очнулись и медленно побрели, волоча ноги, прочь из амфитеатра. Все это происходило в полной тишине. В общем, с того момента, когда Джим выкрикнул свое «ну», и до тех пор, пока лучшие камни всех драконов не оказались в мешке у его ног, никто и рта не раскрыл. Драгоценностей набралось немало, и на первый взгляд могло показаться, что в мешке лежат не сокровища драконов, а сотня фунтов картофеля. Когда последний клиффсайдский дракон положил свой камень к ногам Великого мага, Секох взял из рук Джеймса свою огромную жемчужину, аккуратно положил ее поверх остальных драгоценностей, а затем завязал мешок.

— Что ж, — Джим чувствовал, что ему надо хоть что-то сказать, — спасибо вам, клиффсайдские драконы. Я буду бережно хранить ваши драгоценности и доставлю их обратно в целости и сохранности.

Почтенное собрание ответило ему прямым тяжелым взглядом. Все драконы, включая Горбаша, мрачно смотрели на Джима; он с Секохом взошел на вершину амфитеатра и вышел вслед за Секохом в туннель, которым давеча попал в пещеру. Через несколько мгновений он уже летел по направлению к Маленконтри, когтистой лапой прижав к чешуйчатой груди мешок с драгоценными камнями.

Голос Секоха пробудил Джима от его дум:

— Джим!

Он повернул голову, чтобы увидеть Секоха, летящего позади него.

— Мне сюда, — сказал тот. — Паспорт у тебя есть. Я знал, что так и будет. Ты был великолепен, когда грозился превратить их всех в жуков. Поделом им. В любом случае, желаю удачи во Франции, Джеймс!

На этих словах Секох сделал поворот через крыло и спикировал вниз, прочь от Джима, оставив его лететь к замку одного.

Слова водяного дракона не очень-то помогли Джиму снять тяжесть с души. Мысль о том, что драгоценный паспорт он получил лишь посредством дутых угроз, никак не могла отвязаться и мучила его.

Чтобы успокоить совесть, он поклялся себе, что как-нибудь с лихвой возместит клиффсайдцам долг. Но потом Джим вдруг вспомнил, как Смргол пытался уговорить драконов отправиться к Презренной Башне на помощь Секоху, Каролинусу, Брайену, Дэффиду и прочим, а те отказались. Так что можно считать, что этим паспортом драконы просто расплатились за тот отказ.

Но, хотя это было чистой правдой, Джиму легче от этого не стало.

Опуститься на крышу башни, надстроенной над Большим Замком, в которой и была их с Энджи спальня, оказалось минутным делом. Страж на башне, завидев приближение дракона, взял было копье наизготовку, но, когда Джим приземлился, предпочел отсалютовав сим грозным оружием. Все люди в замке уже знали, что их хозяин имеет обыкновение превращаться в дракона, вот страж и решил показать, что громадный клыкастый монстр, усевшийся на крышу в двух шагах от него, ничуть ему не страшен.

— Молодец, — изрек Джим. — Можешь быть свободен.

Воин немедленно исчез, и с лестницы, ведущей сначала в спальню, а затем в Большой Зал, донесся дробный стук его каблуков.

Джим отослал стражника, поскольку не имел ни малейшего желания вгонять в краску прислугу замка. Он превратился в человека, бережно поднял мешок с драгоценностями и направился к лестнице, размышляя о том, что поступил совершенно правильно: вернувшись в человеческое обличье барон де Маленконтри-и-Ривероук оказался голым, как новорожденный младенец.

Однако в средние века люди были совершенно безразличны к наготе ближнего. Они, похоже, знали лишь то, что одежда служит им исключительно для тепла или удобства, вот и все. Понятие скромности пока лишь пускало корни в их сознании. Если бы у Джима возникла привычка большую часть дня разгуливать голышом, то никто из слуг не придал бы этому значения, решив разве, что их господин — довольно эксцентричная персона. Но Джим понимал эти вещи совсем иначе.

Он перенес драгоценности в спальню, положил их в угол и накрыл несколькими шкурами, хотя был совершенно уверен, что в этой комнате они будут в полной безопасности. Во-первых, слуги побаивались его, поскольку для них он был магом, способным в мгновение ока обернуться злым драконом, так что ни за что на свете они не отважились бы прикоснуться к его вещам. Во-вторых, мешок с драгоценностями был столь велик, что, случись вору забраться в спальню и заглянуть в мешок, он просто встал бы в тупик, не зная, что делать с такой горой сокровищ.

Джим натянул штаны, рубашку, камзол и сапоги и поспешил вниз по каменным ступеням винтовой лестницы, вырубленной прямо в стене, в Большой Зал.

Он был немало удивлен, застав за столом Энджи со вторым незваным, но не менее приятным, чем первый, гостем.

Каролинус.

— Маг! — обрадованно воскликнул он и бросился к столу, за которым, как уже было сказано, сидели Каролинус и Энджи. Джим схватил стул и подсел к ним. — Ты-то мне и нужен!

— Мне все известно, — пробормотал Каролинус. — Собственно говоря, я пришел потому, что мне надо кое о чем тебя предупредить. Я уверен, что об этом ты даже и не догадываешься.

— Каролинус пришел буквально сию секунду, — сказала Энджи.

Она грациозно склонилась к магу, одетому, как всегда, в длинный, заляпанный какими-то пятнами красный халат и черный колпак, контрастирующие с жидкой остроконечной белой бороденкой, над которой свирепо сверкали голубые глаза, буравящие супругов.

— …или лучше немного молока?

— Нет, кажется, демон язвы наконец изгнан; спасибо за твое молоко, Джим, — сказал Каролинус. Он плеснул в свой кубок вина из кувшина, стоявшего на столе. — Могу сказать, я рад, что избавился от него. Молоко — самый противный продукт, который только можно выдумать. А беспомощных младенцев еще заставляют его пить! Варварство!

— Думаю, младенцы относятся к этому иначе, чем ты или кто-нибудь вроде тебя, маг, — резонно возразила Энджи.

— Ты еще не настолько стара, чтобы так думать, — отрезал Каролинус. Он отхлебнул глоточек вина и поставил кубок на стол.

— О чем это я собирался тебе рассказать? — задумался волшебник. — Что-то о твоем походе во Францию.

— Как, ты слышал об этом? — удивился Джим.

— А ты найди хоть кого-нибудь в радиусе пятидесяти миль от твоего замка, кто еще не слышал об этом, — отозвался Каролинус. — Но я узнал о твоем намерении не из сплетен. Весть об этом пришла ко мне в тот же миг, как ты решил отправиться на войну. Вот мне и пришло в голову, что раз ты собрался совершить такую глупость, то тебя следует предупредить о…