Коллектив авторов - Они придут из ниоткуда

За окном уже темнело, когда Падме открыла глаза. Лес стал черным массивом, только золото заката просверкивало кое-где среди листвы. Падме понаблюдала за уходящим светом. Огладила живот — и тут же получила пинок пяткой в ладонь. Дети тоже проснулись и решили размяться.

Она села в кровати, отбросила одеяло — увидела подушки и частично распакованные сумки, и комлинк с алой кнопкой рядом с бластером, и улыбнулась. Энакин начал организовывать пространство. С ее безопасности, не иначе. Хорошо, что здесь нет боевых дроидов: с него сталось бы и охрану выставить.

Может, еще и станется, боевых дроидов и сделать можно. И, кстати, на них его запрет на использование оружия распространяться не будет. Потому что, разумеется, хозяйкой им будет она.

…И это не такая уж, на самом деле, плохая мысль.

Пока она спала, дом преобразился. Стоило ей выйти из спальни — как тут же в дверь ринулись какие-то многоногие дроиды, потащили что-то белое. В коридоре появились сидения, в зале — белый диван, столик, кресла, обеденный стол со стульями чуть подальше и ближе к кухне…

На диване сидел Энакин, уткнувшись в деку, рядом с ним прямо на белом покрытии стояли чашка с явно давно остывшим кафом и тарелка с одинокой вилкой.

Падме замерла в дверях. Было так странно, что он ее не заметил… Хотя, конечно, ничего не могло быть естественней. Но стоило ей войти, он тут же поднял голову — услышал.

— Сиди-сиди, — сказала она, но он тут же подхватился, убрал свидетельства своего ужина — на пол, разумеется. Падме фыркнула, села на диван, провела ладонью по покрытию. Пластик. Но высокого качества. Будто волна белой пены застыла перед панорамным окном.

— Ужинать будешь? — спросил Энакин. — Я тебе рыбу сделал, но можно поменять, тут отличный синтезатор.

— Не надо ничего менять… — организм, похоже, не возражал против рыбы. — Откуда это все?

— По заказу сделали, — Энакин подобрал тарелку и ушел на кухню. — На твою деку должен был прийти полный отчет.

— Я потом посмотрю.

— Кстати, — он вернулся с рыбой, салатом и приборами, и поставил на столик перед ней. — Я выяснил, куда делась старая мебель.

— Ее не вывезли? — удивилась Падме. Попробовала рыбу и осталась довольна. Естественно выращенная, конечно, лучше, но с поставками она разберется позже.

— Вывезли, — кивнул Энакин. — Те, кому твоя бабушка продала всю эту мебель с аукциона. А деньги направила на благотворительность. Все эти отчеты — это чуть ли не первое, что лежит в домашней системе.

— Она очень не любила этот дом… — Падме задумалась. — Может быть, что-то с дедом связанное, про него в семье мало говорили. Но вот так, продать всю мебель…

— Кроме кровати, — заметил Энакин. — Значит, именно с кроватью плохих воспоминаний у нее связано не было. Это хорошо!

Падме рассмеялась. Но, пожалуй, и правда, это было хорошо.

— Чем ты занимался? — спросила она, закончив с ужином.

— Да так… — он вздохнул. — Рабочий рынок смотрел. Пока это бесполезно, из-за скандала, но мне пока и не светит, сначала нужно кучу сертификатов получить. У меня же официально никакого диплома нет. Список составлял, по приоритетам.

— Но в Ордене же прекрасное образование? — не поняла Падме.

— Вот только дипломов установленного Республикой образца там не выдают, — хмыкнул Энакин. — Но это все неважно, я разберусь.

Вот уж чему она верила безоговорочно.

— Завтра гляну детально, что нам достались за дроиды, и можно ли из них что-то вменяемое сделать.

— Давай угадаю, — улыбнулась Падме, подвигаясь к нему ближе, — боевые модификации. С большими базуками, которые, несомненно, куда-то да упаковала моя корусантская охрана.

Энакин хмыкнул, но спорить не стал.

— И помощников тебе. И няню, наверное, какую-то надо придумать. Чтоб детям интересно было.

— Ты придумаешь, — убежденно сказала Падме, укладывая голову ему на плечо. — В голонет уже залезал? Что-то нужное пишут?

— Нужного — ничего.

— Но?

— Но есть тема, о которой не пишут, — ответил он с явной неохотой. — Армия. Никто не пишет, что Сенат собирается делать с армией.

Да… разумеется. Почему она думала, он станет говорить о себе и о скандале? И об Ордене?

— Это значит, вопрос еще обсуждают.

Он вздохнул и обнял ее.

— Разве?

Падме задумалась. На самом деле, когда вопрос реально обсуждался, при любой блокаде в медиа что-то да просачивалось. Хотя бы слухи. Которые обсасывались и раздувались и менялись…

— Вообще никто ничего не пишет? — уточнила Падме.

— Вообще.

Стало как-то зябко, и она вжалась в его теплый бок. Энакин осторожно прижал ее ближе, поцеловал в волосы.

— Значит, все значимые актеры медиапространства согласились на блокаду. Это… плохо. Но я не понимаю, что там может быть такого…

Энакин застыл.

— Ты понимаешь, — констатировала она.

— У клонов чипы в головах, — сказал он. — Камино утверждали, что это из-за экспресс-обучения и для обеспечения лояльности. Но обеспечивать лояльность ведь можно по-разному.

Падме моргнула. Его намек был… слишком.

— Не может быть.

— Конечно, — но вот тон его голоса говорил, что Энакин совсем не убежден в собственных словах. — Но я не знаю, что наверчено в этих чипах. Там зверское шифрование.

— Не получилось убрать?

— Да может и получилось бы, если посидеть и подумать, но… сама понимаешь. — Она кивнула. Времени, чтобы посидеть и подумать, не хватало никогда. — В своем легионе я эти чипы просто и незатейливо грохнул. А остальные?..

— Грохнул? — переспросила Падме. — Ты хочешь сказать, всем клонам 501-го сделали операцию, и ни у кого не возникло вопросов? Или возникли? Но если чипы официально обеспечивали лояльность…

— Нет, что ты, никто не в курсе, — Энакин мотнул головой. — Я Силой их — Темной стороной. Я ситх, или кто?

— Ситхи такое умеют? — изумилась Падме.

— За всех не скажу, — усмехнулся в ее волосы Энакин, — а лично я электронику порчу с детства. Так что это не было очень сложно… Но Падме!

— Да, — согласилась она. — Я попробую выяснить в чем дело… Если кто-то согласится со мной разговаривать сейчас.

— Органа согласится. К тому же ему все медиа прочат пост канцлера, у него наверняка есть данные.

— Ты хочешь, чтобы я воспользовалась личной симпатией ко мне сенатора Органы, чтобы выяснить, не грозит ли что-то твоему легиону.

— Как ты хорошо меня понимаешь.

— Мне следует с негодованием отказаться.

— Спасибо, — сказал Энакин, и Падме рассмеялась.

Письмо Бейлу она пыталась написать в течение последующего часа. Изгнала Энакина из залы, заняла диван («Ты у меня подхватила привычку, а теперь меня выживаешь!» — «Это ты мою привычку подхватил! Кто хотел дроидов разобрать? Или ты и разбирать тут собирался?» «Ну…») и честно пыталась. Отбраковав пятый вариант, Падме отложила деку, уставилась в окно — уже совсем темное, — и задумалась. Дело было не в том, что она собиралась воспользоваться личным отношением, не в первый раз, да и Бейл не брезговал просить его поддержать на голосованиях, нет… Дело не в морали, дело в другом.