Коллектив авторов - На своей земле

— Я не могу… уйти… — прохрипел он, облизав сухие губы. — Мы заводские. Побираться, что ли, нам с мамкой?

— Побираться, — строго отчеканила женщина. — Человек рождается свободным. Ты свободен, как Божья птица. Ты можешь лететь. Так лети.

— Ты кто? — прошептал Сашка, снова облизав губы, и приподнялся на локтях. — Ты… Медной горы хозяйка? Девка-Азовка?

Её имени нельзя было произносить вслух, и, вспомнив это, он в страхе прикусил язык.

Раздался тихий звенящий смех, похожий на звон медного листа, и наступила тишина.

— А и то, Саша, — проговорила мать, когда Сашка, пошатываясь, как былинка, прибрёл в их домишко из лазарета и рассказал ей про женщину, явившуюся ему в палате, пропахшей карболкой и кровью. — Земля велика. Уйдём. Надо выправить бумаги. Пойдём христарадничать.

И опять заплакала, но уже даже с каким-то облегчением.

Выйдя из посёлка, Сашка в последний раз оглянулся на покосившийся домишко, где они жили, и на дымивший вдалеке рудник. Мать не оглядывалась, крепко сжимая Сашкину руку.

Огромный мир, полный птичьего щебета, золотой и зелёный, раскинулся перед ними.

Они христарадничали или работали на хуторах, часто голодали, но Сашка перестал харкать кровью и выправился. Осенью они, как птицы, отправились к теплу, в Таврическую губернию. Там Сашка впервые увидел море. Он прибился юнгой на шхуну «Арзрум», оставив мать кухарничать в трактире близ пристани.

Через пятнадцать лет, матросом на торговом пароходе «Диоскурия», он достиг Нью-Йорка. В гавани, обратив прекрасное суровое лицо к подплывающим кораблям, стояла огромная статуя женщины в струящейся одежде, с чем-то вроде короны или венца вокруг головы. В руке она держала факел.

— Ишь ты, какую бабу поставили, — завороженно выдохнул боцман Дормидонт. — Говорят, это ихняя Свобода.

«Медной горы хозяйка», — почему-то подумал Сашка.

Статуя Свободы (Liberty Enlightening the World) была построена из медных листов, установленных на металлическом каркасе.

По официальной версии, саму «Свободу» изготовили во Франции из меди, закупленной в Норвегии, а основание монумента изготовили в США из цемента, купленного в Германии.

Но некоторые американские историки утверждают, что изготовлением медного листа, из которого собрали «Леди Свободу», занимался «мистер Демидофф» из династии известнейших уральских заводчиков Демидовых.

Французские источники также не баловали обилием информации: до недавнего времени было известно лишь, что детали памятника были изготовлены на судоремонтном заводе «Martini», на Чёрном море. На этот счёт имеются документальные свидетельства.

Довольно быстро выяснилось, что французский завод «Мартини» находился в городе Николаев.

Медную руду Демидовы купили у заводчиков Пашковых, которые тогда владели знаменитыми Верхоторскими рудниками и Воскресенским заводом под Уфой. Пашковы бились за сохранение своего производства, и отчаянно демпинговали на рынке, прося за руду самую низкую в России цену. Купленную руду перевезли в Нижний Тагил, где из неё изготовили медный лист. А уже из Тагила медь поехала в Николаев.

Но оказалось, что медные «одежды» Свободы не единственный вклад Демидовых в этот памятник.

Не так давно выяснилось, что в основании постамента «символа свободы и демократии» наряду с прочими были использованы стальные рельсы фирмы «Гловер», которая занималась постройкой паровозов и прокатом рельсов. А железо для своих изделий «Гловер» закупал у Демидовых.

По крайней мере, Скалли хотелось так думать.

fandom Space Opera Fiction 2017

— Я доктор. Человеческий доктор, а не ветеринар, — с этими словами Саймон Тэм намыливает руку и засовывает её корове под хвост. Телёнок идёт копытцами вперёд, нужно его перевернуть, иначе погибнут оба.

«Серенити» везёт коров на Пакуин. Породистых, дорогих.

— А если не выйдет? — спрашивает Джейн, нахмурясь. — Не разродится, ну? Что тогда?

Он, кажется, с сельскохозяйственной планеты.

— Будем есть говядину, — это капитан, который заглянул в трюм, посмотреть, чем они заняты. Этот точно с сельскохозяйственной планеты.

— Есть и другие способы, — Саймон часто моргает, пот затекает в глаза, потом в пальцы тыкается шершавый язычок. — С-сейчас, малыш. Да держите её, gos se [5] Твою мать! (кит.) !

Корова переступает на месте, потом резко пятится, Джейн выдаёт матерную тираду, бросает верёвку и прыгает на одной ноге, преподобный Бук увещевает норовистую скотину тихим пастырским словом, повиснув у неё на морде, а Саймон пытается в тесном скользком пространстве ухватить маленькую челюсть, чтобы развернуть телёнка, и только морщится, когда острым копытцем достаётся по руке, а жёстким коровьим хвостом — по уху.

Рубашку теперь только выбрасывать…

Хоть бы всё получилось. Делать коровам кесарево сечение Саймон не умеет.

— Я доктор, а не пилот!

— Заткнись и рули!

На хвосте их «мула» висят две, нет, уже три бандитских тачки, у Зоуи заклинило карабин, Мэл перебирается на заднее сиденье, чтобы отстреливаться, жара, пыль столбом, и Саймон изо всех сил удерживает руль, чтобы не слететь с дороги, не врезаться в камни, не ехать по прямой, а то попадут, не вытряхнуть пассажиров на повороте, не завалиться набок…

И не проглотить жука, по возможности.

— Я доктор, а не грузчик!

— Бегом, док! — Мэл отпихивает его, хватает ящик и взваливает на плечо. — Некогда церемонии разводить.

— Нам хоть заплатят на этот раз? — безнадёжно спрашивает Саймон, примеряясь к ящику. По трапу сбегает Джейн, врезается в Саймона, тот почти — почти — роняет ящик, но чудом перехватывает его за дно и борт, поднимает снова, тащит в трюм, едва не столкнувшись с бегущим навстречу Мэлом, слышит в спину «Живее, док!» от пыхтящего сзади Джейна.

— Взлёт через три, две, одну! — бодро рапортует Уош. — Все на борту? А то я поднимаюсь, а вы как хотите.

— Уволю к чертям, — говорит Мэл. — Шутник хренов. Док! Не спать на ходу! Ещё две ходки, и взлетаем.

— Постор-ронись! — Джейн сбрасывает сразу два ящика на палубу.

— Скажите мне, что мы их не украли, — Саймон прикидывает причины такой спешки, и ни одна ему не нравится.

— Скажем так, тем людям на Вербене они нужнее, — Мэл подмигивает ему и ставит ещё один ящик на верх штабеля. — И нам заплатят. Полетели, Уош!

— Я доктор. А не механик.

— Да всем плевать, — это Джейн. — Мы тут сдохнем, если ты там не раскочегаришь эту херовину, dong ma [6] Понятно? (кит.) ?

— Да там ничего сложного, — Кэйли по рации ещё раз начинает объяснять, как нужно отключить и перекинуть провода, чтобы запустить двигатель с «аварийного поджига», чем бы это ни было. — Понял?