Коллектив авторов - Бесконечная история

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество, — говорил меж тем граф Валмон. — Все участие Великого герцога Фомы и его дочери заключалось лишь в том, что герцог Фома дал мне гражданство, титул и возможность прикрыться званием посла, а принцесса Елена — образец своего почерка.

Карл молчал. Солнце нынче было таким ослепительным, что вышибало слезы из глаз, но Карл упрямо смотрел в окно.

Произнося «отец», Карл чаще имел в виду Рокэ Алву, чем Фердинанда Оллара. Незаконнорожденным он себя не считал. Чтобы вообразить, что от кэналлийца могли родиться четверо светловолосых и голубоглазых детей, нужно было обладать фантазией побогаче, чем досталось от природы Карлу Оллару. Но не сказать, будто собственное законное происхождение чрезмерно радовало Карла или его брата и сестер. Все четверо были единодушны в одном: уж лучше бы они и впрямь оказались бы детьми papi Rocio, нежели человека, которого почти не знали и о котором слышали мало хорошего. Отец — это не только тот, кто породил, но и тот, кто вырастил. Рокэ Алва, «папочка Росио», был им отцом не меньше, чем Фердинанд Оллар.

Потребовались эти письма, чтобы Карл задумался об отце, о том человеке, без которого не было бы ни Октавии, ни Октавия, ни Анжелики, ни самого Карла. Лишенный всего, вынужденный отречься от престола, заключенный в тюрьму, ждал ли он помощи — или заранее смирился со своей гибелью? Думал ли он, что хоть кому-то из подданных нужен, что хоть кто-то из них станет бороться за своего короля? После суда, наверное, даже герцог Алва раскаялся в том, что пытался спасти Фердинанда. До чего же одинокой была его смерть.

— Отправляясь в Олларию, вы уже знали, что собираетесь сделать? — бесцветным голосом спросил Карл.

— Я собирался освободить герцога Алву.

— Идея убить короля пришла вам в голову потом?

— Да, Ваше Величество, — ответил Валмон после некоторого молчания.

Карл резко развернулся к нему.

— Почему, ради всего святого? Почему? Вы действительно мстили ему за суд? Или решили, что такой король Талигу не нужен?

— Скорее второе, Ваше Величество, — просто сказал Валмон.

Карла пробрала дрожь. Теперь он не мог отвести взгляд от человека, стоявшего перед ним.

Карл знал о том, что случилось с его дедом, Франциском Вторым, в несчастливый миг согласившимся выпить шадди в компании своей жены и Алваро Алва. Теперь знал и то, что случилось с отцом, и невольно думал о том дне, когда и его решат убрать с трона — продуманно или по случаю.

Он уже не был мальчишкой. В этом году ему исполнилось двадцать шесть, и ему казалось, что он сумел стать неплохим королем. Но только сейчас он понял: до сих пор от бед его уберегало не то, что он был хорош, а то, что на его стороне находились самые могущественные люди государства. И вот теперь Карл рисковал с ними рассориться. Не только с Валмоном, но и с герцогом Алвой, которого до сих пор многие считали некоронованным королем Талига.

С теми самыми людьми, которые Карла вырастили.

До чего же страшно обнаружить, что близкий тебе человек когда-то хладнокровно обрек на смерть твоего отца. И, может быть, обречет тебя, если потребуется. Любым человеком можно пожертвовать ради Талига, не так ли, дядюшка Марсель?

— Я не могу отдать вас под суд, — сказал Карл медленно, — не могу публично обвинить. То, что вы сделали, недоказуемо. Но я не желаю, не желаю, слышите? Я не желаю терпеть ваше присутствие в пределах моей страны. Вы покинете Талиг немедленно и никогда больше сюда не вернетесь.

Ответом на его яростную речь был лишь полупоклон, совершенный в полнейшем молчании.

— Напоминаю вам, — сказал Карл, с трудом удерживаясь от того, чтобы стиснуть кулаки и ударить этого скользского человека, — что Кэналлоа — тоже часть Талига. В Алвасете отсидеться вам не удастся. И на заступничество герцога Алва можете тоже не рассчитывать.

— Я поеду гораздо дальше, Ваше Величество.

— Дальше Кэналлоа? — презрительно переспросил Карл. — На Марикьяру?

— В Багряные земли.

— Вас не пустят дальше Межевых островов. Мориски делают исключение лишь для кэналлийцев, а вы все-таки не кэналлиец, даже если в Кэналлоа вас и считают за своего.

Пустая, «посольская», как называла ее Анжелика, улыбка появилась на губах Валмона.

— Я уже бывал в Агирнэ, Ваше Величество. Надолго мой визит не затянулся, но все же он был. Кроме того, пять лет назад, во время Гайифской войны, случай позволил мне спасти жизнь нар-шаду Зегины. Мы смешали кровь по морисским обычаям и стали побратимами. Меня примут не только в Агирнэ, но и в остальных «звездах».

Карл никогда не слышал ни о визите Валмона в Агирнэ, ни о спасении нар-шада Зегины. Валмон мог блефовать. Известный политический игрок, он славился своим умением вводить людей в заблуждение.

Но все это могло оказаться и правдой.

— И это позволит вам, — сказал Валмон, — скрыть истинную причину моего отъезда. Противникам Талига, думаю, доставят некоторое огорчение слухи о ваших переговорах с морисками.

Еще недавно в этих словах Карл услышал бы добрый совет, но сейчас ему чудилась лишь издевка.

— А как же герцог Алва? — сказал вдруг Карл. — Не говорите мне, что он не знал, ведь вы всегда заодно!

Карл чувствовал себя, словно человек, увлекаемый лавиной. Каждый следующий шаг ухудшал его положение, но остановиться он был не в силах.

Взгляд графа Валмона, обычно непроницаемо-мягкий, неожиданно сверкнул сталью. Никогда прежде Карл так явственно не ощущал, что этот человек гораздо выше и сильнее него. Казалось, еще слово, и Валмон придушит его на месте.

— Меня вы можете обвинять, Ваше Величество, — заговорил Валмон теперь совсем другим тоном, — но не герцога Алву. Он сдался на верную смерть, чтобы сохранить жизнь вашему отцу, и оставался в плену по той же причине. Если бы герцог Алва знал о моих намерениях, он сделал бы все возможное, чтобы меня остановить.

— Неужели?

— Если бы Рокэ Алва желал ему смерти, то мог бы просто не появляться у эшафота, на котором вашего отца неминуемо бы казнили, — сказал Валмон. — Фердинанд Второй отплатил своему Первому маршалу, оговорив его на суде. Хотите доказать, что вы поистине сын Фердинанда Оллара, доказывайте, и Создатель вам судья. Прощайте, Ваше Величество.

Валмон поклонился и стремительно вышел.

Карл остался один, охваченный нервной дрожью, словно мальчик, впервые обнаруживший, что мир не так прост, как ему казалось.

Вернувшись с каданской границы, бывший регент, а ныне вновь Первый маршал Талига Рокэ Алва не явился с визитом к своему королю. Несомненно, герцог Алва уже знал о подлинным причинах отставки экстерриора и его спешном отъезде. Сообщение о том, что герцог Алва болен и нижайшее просит отложить аудиенцию, Карл счел насмешкой над зарвавшимся мальчишкой. Мальчишкой он себя и чувствовал.